- Мы желаем знать только одно, - воскликнул охваченный боевым задором доктор Губка, - отчего в таком случае мы сами не строим новых фабрик с карбюраторным двигателем? Почему мы должны расходовать дорогой уголь, коли другим поставляем атомную энергию? Намерен ли президент Бонди раскрыть нам свои карты?
- Не намерен, - отрезал Бонди, - у нас будут топить углем. В силу причин, мне известных, на нашем производстве карбюраторный двигатель использован не будет. И довольно, господа! Я расцениваю ваше согласие как проявление доверия ко мне лично.
- Если бы вы все, - промолвил пан Махат, - испытали, сколь прекрасно состояние святости! От души советую вам, господа: раздайте все, что имеете. Станьте неимущими и святыми! Бегите мамоны и поклоняйтесь богу единому, неделимому.
- Ну, ну, ну, - усмирил пана Махата господин Розенталь. - Пан Махат, вы такой милый, такой достойный человек… Пан Бонди, вы знаете, как я доверяю вам, в знаете что? Пошлите мне один карбюратор для моего центрального отопления! Я испробую эту штуку, господа, почему бы нет, а? Какие тут могут быть разговоры? Договорились, пан Бонди?
- Все мы братья во Христе, - не умолкал сияющий Махат. - Передадим фабрики неимущим, господа! Вношу предложение переименовать МЕАС в общину "Смиренных сердец". Мы будем тем семенем, из которого произрастет древо веры, согласны? Наступит царство божье на земле…
- Прошу слова! - вскричал доктор Губка.
- Ну, по рукам, пан Бонди? - добивался своего старый Розенталь. - Вы же видите, я всецело на вашей стороне. Значит, вы одолжите мне один карбюратор, пан Бонди!
- Ибо сам бог грядет на землю, - страстно возвещал Махат. - Вы слышите заповедь его: станьте как святые и неимущие; откройте сердца ваши вечному; будьте совершенны в любви своей. Знаете, господа…
- Прошу слова! - хрипел доктор Губка.
- Тихо! - перекрывая гвалт, крикнул президент Бонди; бледный, с горящим взором, он вырос над ними, расправив могучие плечи шестипудового мужчины. - Господа, если вам не нравится фабрика карбюраторов, я беру ее под собственный единоличный контроль. Я оплачу вам все затраты - все, до последнего геллера. Я организую свое собственное предприятие, господа. Мое почтенье!
- Но я протестую, - взвизгнул доктор Губка. - Мы все протестуем! Мы не продадим производство карбюраторов! Такой редкий товар, господа! Мы никому не позволим одурачить нас, господа. Отказаться от такого прибыльного дела - нет уж, извините!
Президент Бонди позвонил в колокольчик.
- Друзья мои, - угрюмо вымолвил он, - на сегодня довольно споров. Мне кажется, коллега Махат… несколько… гм-гм… того… нездоров. Что же касается карбюраторов, то я вам гарантирую сто пятьдесят процентов дивидендов. Предлагаю прекратить прения.
Доктор Губка потребовал слова.
- Предлагаю, господа, чтобы каждый член правления получил по одному карбюратору - на пробу, так сказать.
Президент Бонди обвел взглядом присутствующих; в лице его что-то дрогнуло, он хотел было что-то сказать, но только пожал плечами и процедил сквозь зубы:
- Согласен.
Глава 7
Go on!
- Как наши дела в Лондоне?
- Акции МЕАС - вчера тысяча четыреста семьдесят, позавчера - семьсот двадцать.
- Прекрасно.
- Инженер Марек утвержден почетным членом семидесяти научных обществ. Наверняка получит Нобелевскую.
- Прекрасно.
- Масса заказов из Германии. Свыше пяти тысяч карбюраторов.
- Гм…
- Из Японии - девятьсот заказов.
- Посмотрим!
- В Чехии интерес незначительный. Всего три заявки.
- Гм, этого следовало ожидать. Не те масштабы, знаете ли!
- Россия просит двести штук разом.
- Прекрасно. Итого?
- Тринадцать тысяч заказов.
- Прекрасно. Как продвигается строительство?
- Цех атомных автомобилей подводят под крышу. Секция атомных самолетов приступит к работе до конца недели. Закладывается фундамент завода атомных локомотивов. Один цех корабельных реакторов уже действует.
- Минуту. Внедрите в обиход следующие названия: атомобиль, атом-мотор, атомоход, понимаете? Как у Кролмуса дела с атомными орудиями?
- Кролмус уже конструирует модель в Пльзени. Наш атомокар наездил на брюссельском автодроме тридцать тысяч километров, скорость - двести семьдесят километров в час. На полкилограммовые атоммоторы за последние два дня нами получено семьдесят тысяч заявок.
- Вы только что утверждали, что в итоге у нас тринадцать тысяч заявок.
- Тринадцать тысяч заявок на устойчивые атомные котлы. Восемь тысяч - на тепловые карбюраторы для центральных отопительных систем. Около десяти тысяч на атомобили. Шестьсот двадцать - на атомолеты. Атомолет нашей марки "А-7" проделал беспосадочный полет Прага - Мельбурн в Австралии; состояние пассажиров и экипажа нормальное; вот депеша.
Президент Бонди гордо выпрямился.
- Однако, милейший, все идет превосходно!
- На сельскохозяйственные машины - пять тысяч заявок. На микромоторы - двадцать две тысячи заявок. На атомнасосы - сто пятьдесят заявок. На атомпрессы - три; атомпечей высоких температур запрошено двенадцать. Атомных радиотелеграфных станций - семьдесят пять; атомоходов - сто десять, преимущественно для России. Мы открыли сорок восемь агентств в различных столицах мира. Американский Steel Trust, берлинская AEG, итальянский Фиат, Маннесман, Крезо и шведские сталелитейные заводы предлагают объединиться. Концерн Круппа приобретает наши акции, невзирая на высокие цены.
- Как дела с выпуском новых акций?
- Условия приобретения пересматривались тридцать пять раз. Печать пророчит двести процентов супердивидендов. Кстати, газеты ни о чем другом не пишут; социальная политика, спорт, достижения науки и техники - все сведено к одному карбюратору. Какой-то немецкий корреспондент переслал нам семь тонн вырезок; француз - четыре центнера; англичанин - целый вагон. Специальная научная литература по данному вопросу, издание которой планируется в этом году, потребует приблизительно шестидесяти тонн бумаги. Англо-японская война прекращена вследствие падения общественного интереса. В одной только Англии осталось без работы девятьсот тысяч шахтеров. В бельгийском угольном бассейне вспыхнуло восстание - что-то около четырех тысяч убитых; больше половины шахт мира законсервированы. Пенсильванские предприниматели уничтожили свои нефтяные склады. Пожар еще продолжается.
- Пожар продолжается, - мечтательно повторил президент Бонди. - Пожар продолжается. Мы победили, о господи!
- Президент Угольной компании покончил жизнь самоубийством. На бирже - чистое безумие. В Берлине нынче с утра наши акции стоят выше восьми тысяч. Совет министров заседает непрерывно, министры намерены объявить чрезвычайное положение. Это не изобретение, пан президент, - это переворот.
Президент Бонди и генеральный директор МЕАС молча посмотрели друг на друга. Ни один из них не был поэтом, но в эту минуту души их пели и ликовали.
Генеральный директор придвинул свой стул поближе к Бонди и произнес вполголоса:
- Пан президент, Розенталь лишился рассудка.
- Розенталь? - опешил Г. X. Бонди.
Директор подтвердил печальную новость.
- Стал ортодоксом, носится с талмудистской мистикой и каббалой. Десять миллионов пожертвовал сионистам. А недавно в пух и прах рассорился с доктором Губкой. Вы слышали, Губка перешел в общину "Чешских братьев"?
- И Губка!
- Да. По-моему, члены нашего правления заразились от коллеги Махата. Вы не присутствовали на последнем заседании, пан директор. Это было невыносимо - они до самого утра вели религиозный диспут. Губка настаивал, чтобы мы передали заводы в руки рабочих. К счастью, уважаемые господа забыли поставить вопрос на голосование. Все были словно помешанные.
Президент Бонди грыз ногти.
- Что же нам теперь с ними делать, господин директор?