Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).
Один из наиболее прославленных "птенцов гнезда Петрова" Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.
Содержание:
Часть первая - НА ЗЮЙД 1
Часть вторая - НА НОРД 22
Часть третья - ВТОРЖЕНИЕ 46
Часть четвертая - РАСПУТЬЕ 80
Хронологическая таблица 102
Комментарии 102
Примечания 109
Сергей Мосияш
"Фельдмаршал Борис Шереметев"
ШЕРЕМЕТЕВ (Борис Петрович, граф) - фельдмаршал, знаменитый сподвижник Петра Великого, родился в 1652 г. В 1669 г. был на службе у царя Алексея Михайловича комнатным стольником. В 1686 г. был послан с окольничим Чаадаевым в Варшаву для ратификации "Вечного мира" с Польшей. В 1695 г. вместе с Мазепой очень удачно воевал турецкие города в устьях Днестра. В начале Северной войны был послан под Везенберг наблюдать за шведами и при их приближении отступил к Нарве. Во время нарвского сражения конница Шереметева бежала с поля боя. Петр, который сам заранее уехал из-под Нарвы, прислал ему ободрительное письмо и приказал двигаться в пределы шведские. Шереметев осадил Мариенбург, но был отбит Шлиппенбахом; зато в поле русские одержали верх. За победу при Эрестфере награжден был чином фельдмаршала. В 1702 г. при Гуммельсгофе разбил наголову войско Шлиппенбаха, разорил Лифляндию, взял 8 городов, завоевал Ингрию. В 1703 г. им был взят Нотебург, при участии Петра. Оттуда он пошел вниз по правому берегу Невы и взял Ниеншанц. Затем Шереметев взял Копорье, Ямбург и этим закончил покорение Ингрии. В 1704 г. Шереметев осадил Дерпт, который в начале штурма сдался. В 1705 г. Шереметев потерпел поражение от войск Левенгаупта.
Петр Великий отправляет Шереметева в Астрахань, где разрастался бунт. Астрахань была взята войсками. Когда волнение было усмирено, Петр Великий щедро наградил Шереметева: он получил более 2400 дворов; сын его из комнатных стольников был произведен в полковники. Вернувшийся из Астрахани Шереметев сейчас же был послан в Курляндию. В 1708 г. он участвовал в неудачной для русских битве при Головчине. В Полтавской битве начальствовал над центром. Участвовал в Прутском походе. Вместе с Шафировым подписал договор с турками. Его сын, Михаил, и Шафиров остались заложниками выполнения условий договора. По возвращении из Константинополя принимал участие в походах в Померанию и Мекленбург. Всю жизнь Шереметев отдал на служение Петру, но из-за тяжелого характера и неприязни к Меншикову не пользовался расположением царя. Шереметев горько жаловался, что ему приходится исполнять на старости лет чужие приказания, что Петр ему ничего не пишет и не исполняет его просьбы. Горячий западник, он тем не менее симпатизировал царевичу Алексею и не участвовал в суде над ним. Умер в 1719 г.
Часть первая
НА ЗЮЙД
Глава первая
ГОСУДАРЬ ВЕЛЕЛ
Пятого марта 1697 года над Москвой волочились по небу сырые, хмурые тучи и сыпали то снежной крупкой, то изморосью. Невесело было в столице, жутковато, и виной тому не только погода была.
Сытно отобедав, Борис Петрович Шереметев, блюдя старину, отправился в опочивальню соснуть часок. И только лег, не успел и очей смежить, как в дверях явился испуганный слуга Алешка Курбатов :
- Боярин, от государя к тебе…
Большего сказать не управился: оттолкнув Алешку, в дверь, пригнувшись, явился верзила, на голову выше верхней косячины:
- Борис Петрович, изволь к государю.
Екнуло сердце у боярина, признал в вошедшем любимца царского, Алексашку Меншикова, человека безродного, Бог знает откуда свалившегося. Ране бы не то что в опочивальню, а и на крыльцо ступить не посмел к боярину, выскочка. А если бы и явился, то велел боярин гнать его со двора, а то и собаками притравить, дабы знал свое место. Но это раньше. А ныне… Стыд головушке - испуганно воспрянул Борис Петрович на ложе, засуетился, забормотал униженно:
- Я счас, счас… К государю счас.
Сам натягивал себе сапоги, на Алешку шумнул:
- Вели заседлать Воронка.
- Не стоит седлать, - сказал Меншиков, кривя губы в усмешке. - Я за тобой в коляске.
И в усмешке этой почудилось Борису Петровичу что-то нехорошее, угрозливое. "В коляске! Не заарестовывать ли? За что? Чем виноват?" - мысли тревожные сверлили в голове. И было с чего. Лишь вчера отрубили головы заговорщикам, возглавляемым Цыклером . И вот уж на следующий день спонадобился Борис Петрович государю. Зачем? Для чего? Уж не оговорили ли его на пытках?
- Ну, я жду тебя в коляске, - сказал Меншиков и вышел.
В коридор из боковушки высунулся сын:
- Батюшка, куда вы?
- К государю, Миша. Зовет срочно.
- Зачем?
- Не ведаю… - И, уж сбежав с лесенки вниз, оглянулся.
Михаил Борисович еще стоял наверху, словно ожидая какого-то слова от отца.
- Молись за меня, Миша, - пробормотал боярин и выскочил на двор.
Когда взобрался в коляску, сел рядом с Меншиковым, невольно отдуваясь, тот приказал вознице:
- В Кремль…
Коляска, запряженная парой, покатила по улице, переваливаясь на рытвинах и ухабах, разбрызгивая грязь со снегом. Когда выехали на Красную площадь, возница поворотил к Спасским воротам мимо Лобного места и свежего столба, на котором высились взоткнутые на острые штыри головы казненных.
- Ты гля!.. - толкнул Меншиков локтем под бок боярина. - Ворон уж Соковнина оседлал, в глаз ему целит. Гля, гля!..
Невольно косится Борис Петрович на столб, по бороде седой и длинной узнает боярина Соковнина, крестится машинально. Страх по спине подирает: "Ведь родственник же он Ему. За что ж его-то?" И уж мстится Борису Петровичу, что не случайно Меншиков мимо казненных повез его, словно намекая ему, что, мол, ждет тебя. А може, просто пугает? Ведь Шереметев и слыхом не слыхал об этом заговоре, ни сном ни духом. Однако ж поджилки трясутся у боярина. Вроде и не виноват, а страшно: отчего это государю понадобился он сразу после казней?
Въехали в Кремль, подкатили к Постельному крыльцу. Поднимаясь по ступенькам, споткнулся Борис Петрович. "Ох, не к худу ли сие?" Меншиков шагал широко, перемахивая через ступени. Поспешая за ним, боярин думал с осуждением: "Эк скачет, как жеребец-трехлеток, словно не в царский дворец является, а в конюшню. Никакого трепету и благоговения. Что с него взять - быдло!"
- А-а, привез!.. - воскликнул царь, поднимаясь из-за стола, заваленного бумагами, пронзая боярина пытливым взглядом.
Хотел Борис Петрович пасть на колени, но Петр предупредил его:
- Но-но, без этого. Я не икона. - Повернулся к Меншикову: - Александр, ступай в Посольский приказ, пусть Лев Кириллович подойдет.
Меншиков ушел, царь опять оборотился к столу, на котором дыбились листы бумаги. Перебирая их, спросил:
- Пошто, Борис Петрович, вчерась не изволил быть в Преображенском? Аль злодеев жалко стало?
- Что ты, государь, чего их жалеть, заслужили. А не был я болезни ради. Прости за-ради Христа…
- Чем болел-то?
- Да, видать, застудился где-то. Погода-то вишь какая.
- Ты воин, боярин, закален должон быть.
- Вот то-то и штука, государь, на походе-то, бывало, и на снегу, и в сырости спишь, да на брюхо голодное - и ничего. Не чхнешь. А тут дома, в тепле и в сытости, - и на тебе.
- Стал быть, разнежился шибко. Не к пользе дом-от?
- Эдак, эдак, государь!..
- Где болит-то?
- Да в грудях вот тут доси колит. А вчера сопли ручьем лили, голова как с похмелья трещала.
Шереметев постепенно успокаивался, поняв, что не на казнь зван, раз государь о здоровье справляется.
- Вечером вели баню истопить, - посоветовал Петр, продолжая перебирать листы, - напарься как следует, да хлопни на сон кварту вина покрепче, да закуси медом липовым. Укутайся. Пропотей и утром будешь как новый.
- Спасибо, государь, так я и сделаю, - вздохнул облегченно боярин, веселея сердцем.
А Петр меж тем перекинул несколько листов на столе, нашел искомый. Поднял глаза на боярина, темные, выпуклые. Прищурился:
- А теперь скажи, Шереметев, какие у тебя были отношения с полковником Цыклером?
- С Цыклером? - удивился боярин. - Никаких, государь.
- А он о тебе вспоминал на дыбе-то. Вспоминал.
"Час от часу не легче!.." - насторожился вновь Борис Петрович, но виду не подал, молвил, пожав плечами:
- Что он мог обо мне вспоминать, государь? Он ведь с тобой под Азов ходил, не со мной. И потом, на дыбе-то под кнутом и отца родного оговоришь.
- Он не оговаривал тебя, напротив - хвалил.
- Хвалил? - удивился Шереметев. - Нужна мне его похвала!
- Вот здесь… - Петр щелкнул пальцем по листу, - в допросном листе с его слов написано, что-де стрельцы очень любят боярина Шереметева.
- Ну и что? - нахмурился боярин и даже подбородок вздернул горделиво. - А было бы лучше, если бы воины ненавидели своего воеводу? Да?