Статисты
Когда автор включает в свою пьесу "толпу народа", он представляет себе старых и молодых особей – коренастых, плечистых, с большими руками и толстыми шеями, с зычными голосами, – словом, таких, какими, очевидно, должны быть "простолюдины". Не без разочарования видит он на сцене кучку узкоплечих, тонкоголосых и в большей или меньшей степени отощавших юношей, которым явно недостаёт коренастости и просто живого веса. Это статисты из студентов, по пять крон за выход. Разумеется, за пять крон нельзя требовать от человека плечистости и коренастости. Режиссёр обычно шипит на них:
– Шевелитесь же, чёрт возьми!
И они шевелятся, машут руками и трясут туловищем, стараясь создать впечатление дюжих людей.
Есть, конечно, и кадровые статисты, которым не чуждо профессиональное честолюбие. Кроме того, в статисты часто подряжаются рабочие сцены, так что в антрактах вы можете за сценой увидеть римского воина, несущего на голове скамью, или гасконского стрелка, привёртывающего "косячок". Дети, играющие на сцене, – тоже обычно отпрыски театрального люда. Если идёт особенно многолюдная пьеса, в ней обычно участвуют все швеи, костюмеры, рабочие сцены, сценариусы, бутафоры, уборщицы, служащие похоронных бюро, солдаты-украинцы, студенты разных институтов и чуть ли не руководство театра; в общей сложности набирается до пятидесяти человек. Необходимый по ходу действия "шум толпы" достигается произнесением всеми статистами вперебой загадочного слова "ребарбора". За "шум" полагается особая приплата.
Сценариус
Сценариус бегает за кулисами с пьесой в руках, посылает актёров в нужный момент и через нужный вход на сцену, делает знак поднимать и опускать занавес, производит различные звуки за сценой, даёт предупредительные звонки в уборные актёров и кричит: "Начинаем!", сам играет небольшие роли, топает, как конь (когда в пьесе требуется "конский топот"); он на "ты" со всеми актёрами и получает нагоняй за всё, что бы ни произошло. Сценариус должен быть одновременно и у правой и у левой кулисы, и за сценой, и в оркестре, должен следить, всё ли в порядке на сцене, знать наперечёт весь реквизит и, по сути дела, после премьеры заменять на спектаклях режиссёра. Это человек, которого рвут на части.
Что касается звуков за сценой, то они входят в компетенцию различных лиц: гром делает машинист в люке, ветер – рабочий кулис, а дождь, удары колокола, гудки сирен, выстрелы – это обязанность бутафора. Сценариус же имитирует пение птиц, гудки автомобилей, стук посуды и все другие звуки, кроме тех, которые входят в компетенцию оркестра.
Суфлёр
Вы заблуждаетесь, если думаете, будто суфлёр лишь механически подсказывает актёрам текст. Ничего подобного. Великий, талантливый суфлёр играет вместе с ними. Когда актёр без запинки ведёт свою роль, суфлёр не мешается в дело, но он за две секунды чувствует, когда надо "подать слово". Актёра только раздражает, если суфлёр всё время "бубнит под руку", но ещё больше он выходит из себя, если в минуту неуверенности оказывается, что суфлёр ушёл вперёд на два слова. Тут существует таинственный контакт, и искусство суфлёра – это некий божий дар. Поэтому хорошего суфлёра балуют, как никого.
К пьесам суфлёр не безразличен: одни ему нравятся, и он суфлирует охотно, другие читает без удовольствия; он томится, если пьеса скучная, и веселится, если она остроумная. Авторы плохо знают сцену, иначе, оговаривая состав исполнителей, они не забывали бы и о суфлёре.
Рабочий у занавеса
Рабочий у занавеса сидит в стеклянной будочке около сцены и по сигналу суфлёра опускает занавес – быстро или трагически медленно, смотря по характеру пьесы. Если в театре вспыхнет пожар, долг мастера не покидать свой пост, пока он не опустит железный занавес. Сознавая свою героическую миссию, он обычно сохраняет суровое выражение лица, подобающее воину на переднем крае, и никогда не забывает поставить около себя пол-литра пива.
Пожарные
Пожарные стоят в портале, где они больше всего мешают. Они чёрные и важные, не смеются и не плачут. Когда на сцене горит свечка или актёр по ходу действия закуривает папиросу, лица пожарных оживляются, на них написан напряжённый интерес и готовность броситься на сцену со шлангом и топориком.
Бутафор
Бутафор обитает в бутафорской. Эту комнату нелегко описать, ибо тут есть всё, что только можно себе представить: чучело канарейки, мечи, кадки, барабаны, чаши, посуда, кисеты, трубки, святые дары, античные вазы, фолианты, корзины, чемоданы, чернильницы, самовары, диадемы, перстни, игральные карты и кости, трубы, епископский посох, алебарды, индейские колчаны, кофейные мельницы, шкатулки, пистолеты, кинжалы, куклы, изображающие грудных младенцев, бичи, весы, кредитки и монеты, цепи, трости, муляжи тортов и жаркого, удочки, предметы гражданского и военного обихода, утварь всех времён и народов, – в общем, всё, что когда-либо существовало и существует. Бутафор должен уметь раздобыть всё, что автору вздумается ввести в пьесу: автомобиль, лошадь, аквариум, белого слона, дохлую кошку, живого павлина, десятичные весы, перстень Аладдина, грязное бельё, музыкальную шкатулку, фонтан, адскую машину, вертящуюся, настоящую карусель, жезл Аарона, голубой тюльпан, эскимосский гарпун, пастушескую свирель, – короче говоря, всё, за исключением:
того, что прибивается на стену или висит, – это дело драпировщика;
того, что светит, – это компетенция электрика;
того, что (кроме драгоценностей и оружия) надевается на человека, – это обязанность костюмера.
Бутафор должен, кроме того, обеспечить всё, что съедается, выпивается и выкуривается по ходу пьесы; все телеграммы, письма и папские буллы, которым надлежит появляться по ходу действия; обеспечивать выстрелы, звонки, живых зверей и многое другое. Всё это он должен доставить на сцену и убрать с неё.
С точки зрения бутафора, самые трудные пьесы – это бытовые. Вы себе не представляете, как трудно раздобыть щипцы для снимания нагара, ржавые ободья или посошок из ольхи, а ведь именно такие вещи очень любят драматурги-бытовики. Лучше бы они требовали папскую тиару или трезубец Нептуна, это всегда найдётся в реквизитной. Но где, боже мой, взять ржавые ободья? Где раздобыть пучок трёпаной конопли? Где купить соломенный жгут или старые кросна? Просто немыслимые требования!
Осветитель
Командный пункт осветителя – под сценой или сбоку, в ложе. Там он сидит, словно органист за органом: перед ним множество рубильников, выключателей, рычажков, кнопок, каждая из которых связана с каким-либо источником света – белым, жёлтым, оранжевым, красным, синим, голубым или лунным. В ведении осветителя – рампы и софиты, верхняя "двойка", "тройка", "четвёрка", прожекторы и другие осветительные приборы за кулисами и за сценой, освещение лож, ярусов и главная люстра зала, переносные рефлекторы и дуговые лампы, батарейки и карманные фонари, проекционные аппараты и кинолента с "мчащимися тучами", транспаранты и бог весь что ещё. Всё это вместе с кабелями, реостатами, трансформаторами и другими загадочными предметами называется осветительный парк. Когда смотришь из зала, кажется пустяком – красиво осветить героя. А между тем на него шпарят прожекторы с колосников и из-за кулис, да ещё какой-то рефлектор поставлен "для подсветки", и все эти приборы постепенно накаляются, а бедняги осветители должны орудовать ими, не отнимая рук. Подчас никак не удаётся добраться лучом до какого-нибудь угла на сцене, или получаются тени, которые у осветителей носят название "пугал", или сцена освещена скучно, как классная комната, а режиссёр хотел бы с помощью света творить чудеса, но у осветителя не осталось ни одного свободного кабеля… Включено уже десять тысяч свечей, а режиссёру всё мало, всё ещё не тот эффект. И старательный осветитель готов светить собственными глазами и пальцами, лишь бы угодить режиссёру, он пробует смешать свет всех цветов, тянет кабели через всю сцену, включает и выключает все рубильники, гоняет свою команду то в ложу, то в оркестр, то на колосники. Ещё какой-нибудь рефлектор, попробуем ещё одну вариацию! И вдруг – стоп!
– Теперь хорошо! – кричит режиссёр. – Запишите быстренько! – И осветитель записывает нетвёрдой рукой: "Когда Выдра станет на II то на 1/2 оранж реф III крас на Выдру жел софит рампа О верх жёлт 3 выключать как зайдёт луна рубильник" и т.д. Но всё это ни к чему. Замечательный световой эффект никогда не удаётся повторить. В театре всегда что-нибудь не вытанцовывается, хоть тресни. А осветительная техника, говорю вам, у нас находится ещё в колыбели.
О режиссёре и заведующем постановочной частью (он же художник-постановщик) мы уже говорили, остаётся, стало быть, мастер сцены.
Мастер сцены
Он властитель столярки, декорационной мастерской и складов. Ему художник отдаёт эскизы: вот, мол, раб божий, сделай как-нибудь из досок и крашеного полотна. Легко сказать! На бумаге-то нарисовать можно что угодно, а вот чтобы оно держалось – это не так просто. Поэтому мастер сцены всегда кричит: "Мать честная, не выйдет!" и "Мать честная, откуда же взять время?" В конце концов оказывается, что всё выходит и даже времени хватает. Каким образом – уму непостижимо, но в театре всегда имеешь дело с невероятным. Итак, театральные декорации состоят:
1) из "практикаблей", то есть разных ступенек, лесенок, пьедесталов, помостов и подставок, из "двадцаток" и "пятидесяток", разборных лесов и всяких других приспособлений, которые в целом называются объёмным оборудованием сцены;
2) из задников и "горизонтов" – это те громадные полотна, что висят в глубине сцены;