VIII
Фрау Беата Лерхе-Шелльхаммер жила с дочерью в доме старого Шелльхаммера, стоявшем на пригорке около Дворцового парка. Это был известный всему городу старомодный, просторный, неказистый дом, выстроенный лет пятьдесят назад стариком Шелльхаммером, который начал свою карьеру простым слесарем. Сад вокруг дома был невелик, вернее, это был даже не сад, а клочок невозделанной земли с несколькими кустами сирени. На звук приближающихся шагов из конуры за домом обычно выскакивал грозного вида сенбернар Нерон и молча обводил своими янтарно-желтыми глазами чугунную ограду, так что у всех немедленно пропадала охота останавливаться. И горе тому, кто до нее дотрагивался. А как только шаги удалялись, Нерон немедленно скрывался в конуре.
Фабиан пошел по маленькой боковой дорожке Дворцового парка, пересек улицу и приблизился к воротам, где его уже поджидал Нерон. Фабиан часто бывал в этом доме, и пес встретил его радостным лаем. В сад выпорхнула хорошенькая девушка, горничная, и отперла калитку.
Из дому доносились звуки рояля. Кто-то прилежно разучивал сложный этюд Кёлера, но, заслышав лай собаки, прервал игру. Это был этюд, который Фабиан часто слышал, будучи женихом Клотильды, в замужестве почти совсем забросившей музыку. Тут же раздались быстрые шаги, и в распахнувшейся двери Фабиан увидел Кристу Лерхе-Шелльхаммер. Завидев его, она быстро сбежала по ступенькам и протянула ему руку. Она улыбалась, и ее кроткие лучистые глаза сияли,
- Как хорошо, что вы вернулись, - приветствовала она его. - Вы не представляете себе, как я скучала, люди здесь такие неинтересные.
Фабиан уже давно с нетерпением ждал этой встречи и заранее радовался ей. С тех пор как произошел разрыв с Клотильдой, он сторонился женщин. Но его очень влекло к Кристе, и в глубине души он питал надежду, что после долгой разлуки испытает разочарование. Он был раздосадован, признаваясь себе, что она кажется ему еще привлекательней, чем прежде.
- Я счастлив опять видеть вас, - сердечным тоном проговорил Фабиан. И правда, из всех своих знакомых он чаще всего думал о ней. Улыбка послужила ему ответом.
Криста Лерхе-Шелльхаммер была привлекательная молодая девушка с бархатистыми карими глазами. Многие находили очень красивыми правильные и тонкие черты ее строгого лица, другие же не видели в ее красоте ничего особенного. Но очарования улыбки, которая, точно яркий свет, идущий откуда-то из глубины, озаряла все существо Кристы, не отрицал никто.
Фабиан вновь поддался этому очарованию.
"Как она прелестно улыбается, - думал он, когда они, оживленно болтая, входили в дом. - И разве не странно, что я не забыл ее улыбки за время долгой разлуки? А какой у нее чудесный голос! Нет, пусть говорят что угодно, но она действительно обаятельное создание".
- Вы пришли как раз к чаю; мама ждет вас уже несколько дней, - сказала Криста и отворила дверь в гостиную.
Эти простые слова тоже понравились ему. "В конце концов, неважно, что она говорит, - подумал он. - Очарование таится в ее нежном голосе".
Гостиная была большая, обставленная старомодной светлой мебелью в стиле бидермейер. Над диваном висели два потемневших от времени портрета - старого Шелльхаммера и его супруги. Фрау Шелльхаммер, с гладко причесанными каштановыми волосами и ребенком на руках, поражала своим сходством с Кристой.
- Очень прошу вас, успокойте маму, - начала Криста, указывая ему на кресло. - Она страшно волнуется в последние дни.
- Что она говорит? Волнуется? - раздался громкий голос Беаты Лерхе-Шелльхаммер, и она появилась в дверях с покрасневшими от досады щеками. - Да я просто лопаюсь от злости. Жулики и разбойники - вот кто они, мои уважаемые братья! Бандиты!.. - Она зло расхохоталась и подошла к Фабиану. - Наконец-то вы вернулись, дорогой наш друг, - добавила она более спокойным тоном и протянула ему руку. Краска постепенно сбежала с ее лица.
Фабиан сердечно приветствовал ее как старую знакомую.
- Садитесь же, садитесь, мой друг, - продолжала она. - Я опять, как это часто случается, нуждаюсь в вашем совете. Сейчас я дам вам прочесть письмо, которое мне прислали мои досточтимые братцы. Прелестное письмецо! Криста, куда ты сунула письмо этих мошенников?
Фрау Беата Лерхе-Шелльхаммер была грузная, крупная женщина с могучими плечами и красным, расплывшимся лицом. Глаза у нее были карие, как у Кристы, только более темные, не такие бархатистые, и взгляд их был жестче. Встречая Беату и Кристу на улице, никто не сомневался, что это мать и дочь.
Наконец фрау Беата разыскала где-то в углу на комоде письмо и протянула его Фабиану.
- Прочтите внимательно и объясните мне, к чему, собственно, клонят мои уважаемые братцы. Они, кажется, наконец сбросили маску! Если я правильно поняла, они хотят, чтобы я отказалась от своего пая в предприятии, короче говоря, хотят от меня избавиться, потому что я им мешаю! Ну, да вы сами увидите.
Краска снова бросилась ей в лицо. Она вынула из ящичка черную сигару, опустилась в кресло и быстро сделала несколько затяжек, не спуская глаз с Фабиана.
Когда он сдвинул брови, она вскочила и воскликнула:
- Ну что, разве я не права?..
- Мама, да господин Фабиан же еще не дочитал письмо, - вмешалась Криста.
Фабиан в раздумье покачал головой.
- Похоже, что вы правы, сударыня, - заметил он.
Фрау Беата выпустила в потолок огромное облако дыма и зло рассмеялась.
- Конечно, понять моих уважаемых братцев нетрудно, - снова начала она. - Что им надо? Пользы от меня никакой, но и вреда нет. Так на что же я им сдалась? Я не могу раздобыть ни почетных званий, ни орденов, которые обожают их жены, ни титулов, перед которыми пресмыкаются их лакеи. И я понимаю, что жены им ближе, чем сестра.
Горничная внесла чай, и фрау Беата умолкла. Криста накрыла на стол.
Фабиан прочитал письмо до конца и еще раз попытался уяснить себе положение.
Шелльхаммеровский завод представлял собой в настоящее время многомиллионную ценность. Во время мировой войны старик Шелльхаммер построил первый большой цех - теперь здесь было десять огромных зданий. Еще сегодня по дороге сюда Фабиан дивился на них. Завод выпускал грузовики, автобусы, тягачи и только в последние годы стал производить сельскохозяйственные машины. Старик Шелльхаммер оставил свой завод детям, двум сыновьям и дочери. Старший сын, Отто, вел все финансовые дела, тогда как младший, Гуго, довольно известный инженер, занимался технической частью. Единственной дочерью старого Шелльхаммера была фрау Беата.
Фабиан в течение многих лет состоял ее поверенным в делах. Она неоднократно жаловалась ему на братьев, неправильно деливших с нею доходы. Дело несколько раз едва не доходило до суда. Но братья, которых Фабиан считал людьми великодушными, шли ей навстречу, и все улаживалось. В сегодняшнем письме тоже сквозил намек, что они готовы пойти на компромисс, приемлемый для обеих сторон.
Когда горничная вышла из комнаты, Фабиан положил письмо на стол и опять покачал головой.
- Для меня теперь несомненно, что ваши братья желают, чтобы вы отказались от своего пая; ясней это трудно сказать.
Фрау Беата вскочила, и лицо ее снова стало багровым от гнева. Она раздавила черную сигару, лежавшую в пепельнице.
- Ясней трудно было бы сказать, правда, правда! Но причину вы понимаете? - воскликнула она взволнованно. - Что все это значит?
Фабиан пожал плечами.
- Постараемся выяснить.
- Мама, не надо, вот видишь, ты опять волнуешься, - взмолилась Криста.
- Ни капельки не волнуюсь, - успокоила ее фрау Беата. - Я хочу только понять, что все это значит. - Она с силой откинулась на спинку кресла. - Что на них вдруг нашло, на моих братьев? Выпьете рюмочку? - Фрау Беата налила себе рюмку коньяку из графина.
- Братья ваши пишут, - объяснил Фабиан, - что мы идем навстречу большим событиям, которые будут часто требовать быстрых решений. Вот в чем надо искать разгадки.
Фрау Беата покачала головой.
- Я-то знаю моих братьев, наверное, произошло что-то из ряда вон выходящее, - сказала она.
Она в задумчивости начала ходить взад и вперед по комнате. От ее шагов часы на стене сотрясались.
- Из ряда вон выходящее, - повторяла она время от времени.
- И, мне кажется, они даже с трудом скрывают свое нетерпение, - заметил Фабиан.
- Значит, и вам так кажется, да? - Фрау Беата взглянула на Фабиана, и он впервые заметил мелкие морщинки в уголках ее рта. - Так они еще торопятся, разбойники! Тем непонятней вся история! - Она вынула из ящика новую сигару и закурила. - Но я узнаю все ваши хитрости, негодяи! - крикнула она, опускаясь в кресло у стола. Она помолчала в раздумье, потом выпустила огромное облако дыма. - И все-таки мне больно думать, что они поступают так только из корыстных побуждений, - проговорила она, обращаясь, скорее, к себе, чем к другим. - Но ведь в конце концов все возможно. Их, наверное, настроили жены, которым всего всегда мало. Их сиятельства Цецилия и Анжелика, ха-ха! - Фрау Беата разразилась громким, но добродушным смехом. Дурное настроение ее, казалось, прошло, она повеселела. - Вы непременно выпьете с нами чашку чаю, милый друг, - обратилась она к Фабиану, а Криста пригласила их к столу.
Выпив еще две рюмки коньяку, фрау Беата начала весело рассказывать о своих невестках и братьях, видимо, позабыв свой гнев.
- Что там королева Виктория по сравнению с их сиятельствами Цецилией и Анжеликой! - со смехом воскликнула она.
Нет, о своих невестках она не могла сказать ничего хорошего. Она презирала их еще больше, чем братьев, над мягкотелостью и мотовством которых издевалась. Когда фрау Беата затрагивала эту тему, ее невозможно было остановить.