Нечего ему морду мазать сметаной (вотяки). 11. III.1916
Некрасив да нежен, - так "два угодья в нем". От некрасивости все подходят ко мне без страха: и вдруг находят нежность - чего так страшно недостает в мире сем жутком и склочном.
Я всех люблю. Действительно всех люблю. Без притворства. С Николаи, долгое время с Афанасьевым39 и еще не менее 10-ти сотрудников в нашей газете я был на "ты", не зная даже их по имени и отчеству. И действительно, их уважал и любил: "А как зовут - мне все равно". Хорошая морда.
Этих "хороших морд" на свете я всегда любил. Что-то милое во взгляде. Милое лицо. Смешное лицо. Голос. Такого всегда полюбишь. Стукачева мне написала: "голос Ваш (из Москвы спрашивала) нежный, приятный; обаятельный". Мы не видались еще, а лишь года 2 переписывались. Отвратительно, что я не умею читать лекций. Я бы "взял свое". Образовал бы "свою партию".
Я знаю этот интимный свой голос, которому невольно покоряются; точнее - быстро ко мне привязываются и совершенно доверяют.
Что общего между Шараповым40 и Мережковским: а оба любили. Между Столпнером41 и Страховым: любили же.
И я немножко их "проводил". Мережковского я не любил, ничего не понимая в его идеях, и не интересуясь лицом. Столпнера - как не русского.
Они мне все говорили. Я им ничего не говорил. Не интересовался говорить.
Но и не говорил (никогда): "Люблю". Просто, чай пил с ними.
И я со всем светом пил чай. Оставаясь в стороне от света.
В себе я: угрюмый, печальный. Не знающий, что делать. "Близко к отчаянному положение". На людях, при лампе - "чай пью".
Обман ли это? Не очень. Решительно, я не лгал им и при них. Никогда. Всегда "полная реальность". А не говорил всего.
Таким образом, в моей "полной реальности" ничего не было не так, ничего не лежало фальшиво. Но ведь во всех вещах есть освещенные части и неосвещенные "освещенное было истинно так", а об неосвещенной я не рассказывал.
"По ту сторону занавески" перешла только мамочка. О, она и сама не знала, что "перешла"; и никто не знал, дети, никто. Это моя таинственная боль, слившаяся с ее болью воединое. И притом, она была потаенная.
Прочие люди проходили мимо меня. Эта пошла на меня. И мы соединились, слились. Но она и сама не знает этого.
За всю жизнь я, в сущности, ее одну любил. Как? - не могу объяснить. "Я ничего не понимаю". Только боль, боль, боль…
Болезни детей не только не производят такого же впечатления, но и ничего подобного. Поэзия других людей не только не производит такого же впечатления, но и ничего приблизительного. "Что? Как? Почему?" - не понимаю. 11.III.1916
Метафизика живет не потому, что людям "хочется", а потому что самая душа метафизична.
Метафизика - жажда.
И поистине она не иссохнет.
Это - голод души. Если бы человек все "до кончика" узнал, он подошел бы к стене (ведения) и сказал: "Там что-то есть" (за стеной).
Если бы перед ним все осветили, он сел бы и сказал: "Я буду ждать".
Человек беспределен. Самая суть его - беспредельность. И выражением этого и служит метафизика.
"Все ясно". Тогда он скажет: "Ну, так я хочу неясного". Напротив, все темно. Тогда он орет: "Я жажду света".
У человека есть жажда "другого". Бессознательно. И из нее родилась метафизика.
"Хочу заглянуть за край".
"Хочу дойти до конца".
"Умру. Но я хочу знать, что будет после смерти".
"Нельзя знать? Тогда я постараюсь увидеть во сне, сочинить, отгадать, сказать об этом стихотворение".
Да. Вот стихи еще. Они тоже метафизичны. Стихи и дар сложить их - оттуда же, откуда метафизика.
Человек говорит. Казалось бы, довольно. "Скажи все, что нужно".
Вдруг он запел. Это - метафизика, метафизичность. 20.III.1916
Что вы ищете все вчерашнего дня. Вчерашний день прошел, и вы его не найдете никогда.
"Он умер! Он умер!" - восклицали в Египте и в Финикии. "Возлюбленный - умер!!"
И плакали. И тоже посыпали пеплом голову и раздирали одежды на себе.
"Да, - я скажу, - он умер, ваш Возлюбленный".
Будет ли он называться "вчерашний день" или - Озирис, или Христос.
И - католичество. И - Москва. ~ Ах, и я жалею Возлюбленного. О, и для меня он - Возлюбленный. Не менее, чем для вас.
Но я знаю, что Он воистину умер. ~ И обратим взоры в другую сторону. И будем ждать "Завтра" 20.III.1916
Есть люди, которые всю жизнь учатся, "лекции" и все, - и у них самое элементарное отношение к книге. Элементарное отношение к самомалейшему рассуждению, к стихотворению, к книге - которую и начали читать.
А 12 лет школы за спиною. И есть "ученье работы", и уже почти начинают сами читать лекции.
Какое-то врожденное непредрасположение к книге, неприуготовленность к книге.
Отсюда я заключаю, что "книга родилась в мир" совсем особо, что это - "новое чего-то рождение в мире" и далеко не все "способны к книге". Что есть люди, "врожденно к ней неспособные", - и такие сколько бы ни учились, ни читали, ни старались, к ним "книга" так же не идет, как к корове "горб верблюда".
Я присутствовал раз при разговоре о стихотворениях одной не кончившей курс гимназии, и еще одной лет 20-ти, с молодым ученым, который не только "любит стихи", но и сам пишет стихи, при этом недурные, формально недурные, - "с рифмами" и "остроумные".
И то, что недоучившейся гимназистке было с полуслова понятно, - именно понятны "тени" и "полуоттенки" слов, выражений, синонимов, омонимов, "украшений" - ученому осталось целый вечер непонятным. И он высокомерно спорил. Гимназистка же "взяла глаза в руки от удивления", - почти не веря и видя, что он ничего не понимает.
В спорах, в критике, в журналах - это сплошь и рядом. Редакторам журналов и издателям книг на ум не может прийти, что "ученый молодой человек" или "начинающий критик", приносящий им рукопись или "к изданию - книгу", на самом деле не имел никакого отношения к книге, родился до Элазевиров, до Альдов и Гуттенберга, и есть собственно современник Франциска Ассизского, - хотя занимается "естествознанием" и "по убеждениям - позитивист". И вот он написал свою новую статью "по грамматике Грота" и с методами Бэкона и Милля: не догадываясь, что он родился вообще до книгопечатания.
То, что я говорю - очень важно, очень практично. Не было бы и не возникло бы половины споров, если бы люди были все одинаково "после книгопечатания". Но тайна великая "литературы и науки" заключается в том, что %% 75-80 "пишущей и ученой братии" родились до Гуттенберга и в "породу книжности", в "геологическую породу книжности" - никак не вошли и самого ее "обоняния" не имеют; что они суть еще троглодиты, питающиеся "мясом и костями убитых ими животных", - хотя уже писатели, критики, иногда - философы (тогда - всегда позитивисты), читают лекции и составляют книги.
Я ненавижу книгу. Но я книжен. И передаю это мое таинственное наблюдение.
21.III.1916
"Было, было, было".
- Ну, что же. Было и прошло.
"Плачь, бренный человек"
- Поплакать и мне хочется. Но утешилось: "будет".
"Но ведь 6удет уже не то и не такое?"
- Да. Новенькое всегда жмет и шершаво около шеи. Но обносится.
"Господи! - неужели и ты за новое?"
- По правде-то сказать, я "новое" ненавижу. Но - fatum. 21.III.1916
Музыка тишины?
Лучшее на свете. Слушайте, слушайте лес!
Слушайте, слушайте поле…
Слушайте землю.
Слушайте Небо.
Больше всего: слушайте свою душу. (сижу в банке у Нелькена) 21.III.1916
Если бы не писал, то сошел с ума.
Какое же сомнение?
И писательство - для меня по крайней мере - есть разрешение безумия в вереницы слов. Слова, слова, слова. Как устал. Где же конец мой. 21.III.1916
Идеалы социалистического строительства разбиваются не о критику подпольного человека ("Записки из подполья" Дост.), а о следующее:
Все органическое - асимметрично.
Между тем все постройки непременно будут симметричны.
"Планировать нельзя иначе, чем по линейке". А из живого - ничего по линейке.
Как-то лет 20 назад я читал о поляризации света: и прочел, что кристаллы сахара (?), взятые из сахарного тростника - "отклоняют поляризационный свет вправо (положим), тогда как кристаллы, добытые фабричным путем - отклоняют влево".
Забыл. Давно очень. Но это что-то элементарно и учебно, так что можно справиться. Помню хорошо только, что дело идет о поляризации света, и надо искать в этом отделе.
Я б. поражен.,'"Лучи света" точно чувствуют органичность и отклоняют вправо или влево, смотря по тому, лежит ли перед ними одна и та же масса - взятая из растения или приготовленная на фабрике.
И как-то, - помню в изложении, - это сливалось с асимметричностью. Что-то вроде: "природа любит асимметричное".
Каково же было мое изумление. когда лет через 10 после этого чтения, начав знакомиться с Египтом и читая Бругша 42-43, я наткнулся у него на замечание: "египтяне вообще избегали в постройках симметричного", их "художественный вкус избирал - acuммemричное".
Обратим внимание, что в фигуре человека ничто из "левого" и "правого", "верхнего" и "нижнего", "переднего" и "заднего" - не симметрично, не бывает - тожеством.
И вот: социалист - строит. Естественно - симметрично, в "гармонии". Но мировые силы, космогонические силы всегда и непременно это перекосят, растянут и испортят. 21.III.1916
- Если перед 12 дюйм. пушкой поставить Суворова и выстрелить…
- Какое же сомнение: Суворов не упадет. (к "истории вооруженных сил в России") Все победы Суворова не принесли столько пользы России, сколько ей принесли вреда ссылки "на пример Суворова".