- А все из-за дурацкой политики польского короля Яна Казимира на тот момент! Януш и Богу слав Радзивиллы, если вы знаете, даже разорвали Люблинскую унию, заключив унию со Швецией. Мой отец также порывался выбить независимость для Литвы. Они с Богуславом, Самуэлем Кмитичем и Яном Собесским хотели в принципе сохранить Речь Посполитую, сохранить союз и беспошлинное пересечение границы, но избрать своего великого князя либо передать всю законодательную власть сейму и не зависеть от политики польского короля вообще. Но эти планы так никто и не успел осуществить! Ян Собесский один оказался слишком слабым, хотя его и считали все силачом. Мой отец часто говорил, что Янка слаб характером.
- А я сильный! Меня так все и зовут! - улыбнулся довольный Фридрих. - Я и мечту вашего отца смогу осуществить!
- Неужели? - Кароль подался вперед, немало удивленный.
- Так, мой друг, так! Вашей стране нужна полная независимость от поляков, этого глупого своей чванливостью народа, держащего собственных крестьян в полной забитости, как свиней!
Фридрих встал и принялся ходить по комнате, подняв, словно скальд, руку.
- Я разорву этот порочный круг, мой друг! Я не буду счастливым королем, если мой народ будет несчастлив! Хотят литвины независимости? Они ее получат! Моя власть в вашем Княжестве будет лишь номинальной. Мы, как вы верно сказали и как верно желал ваш славный отец, сохраним беспошлинное пересечение границ друг друга, сохраним связь между народами, но литвины пусть сами полностью управляют своей страной!
- И вы, король, пойдете на такую жертву? - не верил своим ушам Кароль.
- Это не жертва! - улыбнулся Фридрих, останавливаясь и глядя счастливо на Кароля. - Это нарушенное status quo! Я же хочу его исправить, чтобы оставить в истории доброе о себе воспоминание. Конечно, вы правильно спрашиваете и о жертве. Жертвовать надо. Но я компенсирую уход из-под моей власти Литвы тем, что восстановлю еще одно нарушенное status quo - вновь приобрету Ливонию, отданную Швеции при Жигимонте Ваза. Вы не хотите зависеть от поляков - и я вам помогу, а жители Риги не хотят зависеть от шведов - и я им тоже помогу! Рижане уже сами просились под мою корону, еще когда я был саксонским курфюрстом. Вот поможете мне в деле присоединения Риги к Речи Посполитой, а я помогу вам с отделением Литвы от чересчур навязчивой Польши! На любых ваших условиях!
- Думаю, мы договорились, - улыбнулся Кароль, - тут у нас в самом деле о независимости заговорили вновь в связи с тем, что ляхи запретили наш собственный язык, в нашем же собственном государстве в делопроизводстве. Возмутительно! Мы желаем, чтобы никакой более польский сейм не вмешивался в наши домашние дела! Зачем нам тогда такая Речь Посполитая?
- Так! Возмутительно! - согласился Фридрих, почему-то улыбаясь при этом. - Это есть, как говорят французы, не па нормаль!
- Постойте, - Кароль перестал улыбаться, - но ведь Рига - это Швеция, пусть там и живет много немцев! А шведы с ливонцами? Захотят ли они отдать Ригу нам?
- Вот тут-то и нужно нам хорошенько подумать, как сделать лучше, чтобы захотели, - тоже резко задумался до сих пор сияющий, словно медное блюдо, король. - Воевать… Не хотелось бы. У них хорошая армия. Шведы храбрые и сильные солдаты. Что-то надо придумать. Герр Паткуль этим усердно занимается, но одного его недостаточно. Уж больно… - Фридрих скривил физиономию, словно ему подсунули под нос лимон. - Уж больно он скандальная личность в Швеции! А у вас авторитет не запятнан ничем! В Ливонии много живет литвинов, которые были бы рады оказаться вновь в пределах Речи Посполитой.
- Надо поговорить с их королем. Может, выкупить, может, взять в аренду… Там тоже новый король, Карл. Очередной Карл. У них там все Карлы! - засмеялся Кароль.
- Англичане называют его Чарльз. Он мой, между прочим, кузен, - усмехнулся Фридрих и вновь погрузил свое массивное тело в кресло перед столом, - но он совсем еще юн, ему нет и семнадцати лет. Говорят, сумасброден.
- Но король не захочет терять Ригу, даже шестнадцатилетний, даже сумасбродный!
- Не захочет, - глубокомысленно повторил Фридрих, все больше погружаясь в какие-то размышления, - но он молодой и непослушный, как говорят о нем. Таких легко провести, мой друг Кароль. Может, как-то надавить на него, подослать кого надо, девушку, к примеру, красивую, да уговорить? Паткуль уверял меня, что за мной пойдет вся Рига. Рига уже готова.
- А почему так? Чем им там плохо? - недоверчиво спросил Радзивилл.
- Там высокие налоги на нужды армии. Я снижу им налоги. Да и немецкое рыцарство Риги явно желает себе такого короля, как я, тоже немца, - объяснил Фридрих, махнув рукой, как бы говоря, мол, и так все понятно. Он, конечно, скрывал от Кароля свои секретные делишки по прикарманиванию Риги. Как, впрочем, и сам ничего не знал, как же его с Паткулем план по приобретению Лифляндии реализуется на самом деле. Паткуль пока что ничего не сказал о провале попытки переманить рижан на свою сторону. Фридрих же продолжал витать в своих розовых облаках, наивно доверяя информации неисправимого комбинатора и авантюриста Паткуля.
Но Кароль Станислав покидал Варшаву окрыленный. Его мнение о Фридрихе резко изменилось. "Так, он некрасиво пришел к власти, но, похоже, собирается красиво править, с ним можно договариваться! Он деловой человек!" - радостно думал, трясясь в карете, Кароль, скинув надоевший парик на сидение и доставая флягу с крамбамбулей.
- Ну, за удачу нашего союза! - крикнул он в стенку кареты и выпил…
* * *
Кароль срочно списался с Павлом Потоцким и Миколой Кмитичем, и вот, как это делали отцы Кароля и Миколы, зимним декабрьским вечером все они сидели в Несвижском замке напротив камина. За окном завывал лютый ветер, гоняя снежинки, раскачивая голые ветки дубов возле Пионерского пруда, но внутри царили уют и зачарованная тишина знаменитого замка… В Гетманском зале, где собрались друзья, теплом грели кафельные и фаянсовые печи, украшенные лепниной, потрескивали камины с металлическими геральдическими изображениями. Стены украшали дубовые резные панели, лепка, покрытая позолотой…
Кароль любил Гетманскую залу, пусть она была ничем не лучше Мраморной или Золотой… Здесь, под взглядами с полотен картин своих знаменитых родственников - Януша, отца Михала, Богуслава, - он ощущал некую атмосферу рабочего кабинета, здесь легче думалось и легче принимались решения… Кароль Станислав возвышался перед сидящими в креслах друзьями, стоя без парика с тщательно зачесанными назад остриженными волосами, и, размахивая руками, с энтузиазмом рассказывал о встрече с Фридрихом и о тайном его предложении по Риге и полной независимости Литвы, о договоре Паткуля от имени Речи Посполитой с царем Московии…
- Мечта наших отцов может сбыться уже скоро! - говорил Кароль, и его глаза светились, а на его щеках играли рыжие блики отблесков от жаркого камина. - Мы получим-таки полную независимость от Польши и вернем в делопроизводство свой родной язык! И помогать нам в этом будет сам Фридрих!
- Да уж! - усмехнулся Микола. - Он сидел, как-то зябко обхватив плечи, облаченный в свой темно-голубой мундир. А его, в отличие от Кароля, еще более отросшие волосы двумя мягкими потоками ниспадали ниже плеч. - Только вот плата странная - поддержать Фридриха в захвате Риги! Это, сябры мои любые, война со Швецией! И Паткуль! По шведским законам он преступник, а заключает от нашего имени какие-то договора! Вздор!
- Верно! - Павел поддержал Миколу. - Опасное дело предлагает этот Август.
В своем шляхетском одеянии, бордовом плаще, со стрижкой под горшок и усами, Павел представлялся Каролю как человек из прошлого века. "Боже, в Европе так уже никто не ходит", - думал Кароль, с укоризной глядя на богато декорированную саблю на боку Павла, который всей своей внешностью более всего напоминал казака.
- Почему война? - развел руки в стороны Кароль. - Микола! Павел! Фридрих ничего не говорил о войне. Он ее тоже не хочет! Он говорил о дипломатической войне. А тут и пригодится наш с тобой, Микола, опыт!
- Уж верно, спадар Юстас, - улыбнулся Микола, - опыт у нас есть. Но тут надо учесть и то, что дипломатия бессильна, когда перед тобой стоит гордый мальчишка, умеющий хорошо драться. А Карл XII такой и есть. Я даже примерно не представляю, какими сладостями или рождественскими пирогами можно этого хлопца одарить, чтобы он отдал нам Ригу! Я только знаю, что царь Петр, пытаясь заполучить за большие