- А, - воскликнула презрительно Адина. - Что же вы нашли в этой мужичке! Красива она?
- Не говори со мной об этом! Мне крайне неприятно даже одно воспоминание!
- Вот, - заметила Адина с насмешкой, - последствия безумства! И стоило того?! И что же, вас отыскивают, чтобы наказать?
- Нас хотят выгнать со службы!
- О-о?! За мужичку! Это уж слишком!.. Мой брат выгнан со службы! Нет! Решено, мой милый, я еду к начальнику полиции! Не похлопотать ли мне заодно и за твоих товарищей?
- Конечно! Я тебя умоляю не разъединять нас, совершая свое благое намерение!
- Не зная их имен?.. Но как же я наивна! Начальник полиции мне их скажет!
- Я не думаю, чтобы он их знал!
- И твоего тоже?
- И моего тоже!
Княгиня откинулась на спинку дивана и громко расхохоталась.
- В таком случае я должна тебя выдать?
- С одним условием, что ты достигнешь того, что остановят расследование!
- Это оригинально! Это прелестно! Хорошо, мой друг, я поеду между часом и двумя, а в три ты получишь ответ. Не желай мне успеха: охотники говорят, что пожелание успеха приносит несчастье!
Затем Адина, простясь с братом, возвратилась к неоконченному туалету.
9
Через несколько часов княгиня входила к начальнику полиции генералу Клину. Тот поспешил отпустить двух или трех посетителей, прошел в смежный с кабинетом зал и приказал просить туда посетительницу.
- Вы, прелестная княгиня? - воскликнул он, вежливо целуя руку.
- Я сама, генерал, а что всего удивительнее, я приехала в качестве просительницы.
- Вот уж никак не ожидал, княгиня, - ответил генерал. - Не обокрали ли вас?
- Неужели вы думаете, - ответила княгиня, бросая обворожительный взгляд на высокого чиновника столицы, - что только полицейское дело могло привести меня к вам, чтобы предложить вам четверть часа разговора?
- Я не смею льстить себя, - пробормотал генерал.
- И не льстите, - проронила княгиня сухим тоном, нагнавшим тучки на чело чиновника.
Молодая женщина, облокотясь на спинку кресла и играя лорнеткой, сказала:
- Угадайте, генерал, что меня привело.
- Не мастер угадывать, - возразил генерал.
Кокетливый взгляд, как стрела брошенный в сторону генерала, заставил сердце его вздрогнуть, а княгиня в это время продолжала:
- Нас все называют кокетками и говорят очень много плохого о нас, бедных женщинах, но есть и доля правды в этом! Мы действительно - кокетки, что и вы, мужчины, хотя и совершенны. Признаете нужным, так как сознайтесь, что без нашего кокетства вам было бы скучно!
Из-под ресниц генерала блеснул далеко не глупый взгляд, хотя враги часто и злословили его.
- Я этого не думал, - прошептал он, протягивая руку к ручке Адины, за что получил легкий удар лорнетки по пальцам.
- Мы кокетливы, капризны и любопытны, - продолжала княгиня.
- Это клевета! - воскликнул генерал.
- Это святая истина! - заключила княгиня. - Доказательство налицо: я приехала к вам, движимая любопытством.
- И только? - спросил Клин с отчаянием.
Прекрасные глазки княгини опустились на лорнетку, и она слегка улыбнулась. Начальник полиция в восторге протянул во второй раз руку, и счастье повезло ему: отказа не последовало. Пальчики, обтянутые перчаткой, приняли поцелуй.
- Это любопытство… - начал чиновник.
- Милый генерал, я сгораю от нетерпения узнать, что заключает в себе история шалости офицеров.
- Ничего нет легче… Вы знаете в общем, но есть подробности…
- А, есть подробности? - проговорила княгиня вставая. - Тем лучше! Покажите мне донесения!
- Я не знаю, смею ли я? Официальная бумага…
Княгиня засмеялась и, ударив генерала лорнеткой, сказала:
- Весь Петербург уже читал вашу официальную бумагу! Ну, будьте же добры…
- Но, княгиня, подробности таковы…
- Бумага все терпит! Дайте мне донесение и уходите по своим делам, пока я не перечитаю! Потом я вас позову. Идите же скорее!
Княгиня, стоя посреди маленького зала, прыгала, как ребенок желающий получить игрушку. Околдованной ее чарами, генерал вышел и тотчас же вернулся с папкой в руках.
- Вы очаровательны, - воскликнула княгиня, - а теперь убираетесь! Запирайте невинных в тюрьму и освобождаете виновных из нее! Pardon, я, кажется, ошиблась, но в самом деле это всегда так бывает!
- Бессердечная насмешница! - ответил генерал, восхищенный ее кокетливой живостью. - Позовете ли вы меня?
- Конечно! - сказала княгиня, выталкивая нетерпеливо генерала в дверь.
На пороге он поцеловал ей руку выше кисти и вышел.
Убедившись, что осталась одна, княгиня удобно расположилась и принялась за чтение донесения.
- Это не так интересно, как я думала, - проговорила она вслух, окончив чтение. - Но я делаю это для брата! Вернемся к генералу!
Наполовину смеющаяся, наполовину серьезная, она дважды постучала в дверь кабинета. Послышался голос Клина.
- Тысячу извинений, милостивый государь! Неотложное дело заставляет меня покинуть вас, но мы поговорим потом. До свидания!
Дверь отворилась, и вошел генерал.
- Ну что же? - спросил он с лукавой улыбкой.
- Это ужасно скучно, - ответила она с раздраженным видом.
Небрежно бросив донесение на стол, она сделала это так неосторожно, что листки полетели по сторонам, и генерал вынужден был встать на четвереньки, чтобы собрать их.
- Я положительно возмущена! - заметила княгиня.
- Но чем? - удивленно спросил генерал, подобравший все листки.
- Претензиями этих людей!
- Офицеры… - начал генерал.
Княгиня взглянула на него так презрительно, что генерал поднял голову, остановившись, не кончив фразы.
- Видите ли, ma cher, это злая шутка!
- Позвольте, княгиня, я не понимаю…
- А! Вы не понимаете? Так я заставлю вас понять! Трое молодых людей, цвет нашей молодежи…
- Это еще не доказано, - перебил ее генерал.
- Извините, генерал, но это доказано!.. Нужно быть первыми из первых, чтобы позволить себе такую шалость! Не армеец же имел такую мысль?
- Это верно! - сказал чиновник. - И их полк так хорошо составлен…
- Итак, трое молодых людей привлекаются к суду и кем? Кем, спрашиваю я вас?.. - возмущенно продолжала княгиня. - Людьми, ничего не значащими, быть может, негодяйкой или развращенной искательницей приключений!
- Справки, наведенные об этом семействе, доказывают, что оно вполне безупречно, - заметил генерал.
- Но, Боже мой, что же станет с нами, если мелкие людишки будут смешивать нас с грязью, грозить судом?.. В конце концов, наши служанки будут требовать от нас отчета!
- До этого еще далеко! - возразил, улыбаясь, генерал.
Возбуждение, выказанное княгиней, забавляло его.
- А я вам говорю, генерал, что совершенно неестественно подвергать наказанию молодых людей хорошей фамилии! Поклонение и так уже падает, недостает только примера свыше!
Клин пристально глядел на княгиню, которая, заметив это, начала другим тоном:
- Да наконец, и смешно искать трех молодых людей, не оставивших по себе следов, понаслушке! Оставили они следы?
Генерал, державшийся настороже, ответил уклончиво:
- Никаких!
Адина бросила на него украдкой взгляд и, сообразив, что она разгадана, переменила нападение.
- Я не хочу, чтобы их преследовали, - сказала она хладнокровно и вполголоса.
- По какой причине?
- Я вам ее уже высказала! Вся знать восстанет против вас, если вы не потушите это дело! Я пришла вас предупредить ради нашей дружбы! Если вы добьетесь их наказания, все двери будут заперты для вас!
- Все? - переспросил с ударением генерал.
- Все! - твердо ответила Адина. - Виновные из хорошей фамилии, это известно! У них хорошие связи, хорошие друзья! (Она подчеркнула эти слова.) Мы им протежируем! Это дело чести!
- А молодая девушка? - спросил начальник полиции. - Это не дело чести?
Княгиня пожала плечами.
- Разве подобные люди знают, что такое честь? Все дело в деньгах! Приданое, хорошее приданое…
- Где же его взять? - спросил всегда осторожный Клин.
- По подписке! - ответила, улыбаясь, Адина. - Мы все дадим, - вы первый, генерал! Давайте сто рублей за сохранение чести петербургской знати!
- Я дам все, что вам угодно, лишь бы угодить вам, княгиня, но необходимо, чтобы это было инкогнито! Понимаете?
- Вы отказываетесь? Да, смешно было бы видеть ваше имя на подписном листе! Но я добра и не сержусь на вас! Итак, решено?.. Хорошее приданое…
Клин не сразу ответил: мысль, поданная княгиней, соответствовала понятиям знати, но… с другой стороны, его обязанность требовала преследования.
- Вас тревожат угрызения совести? - спросила Адина, кладя свою атласную ручку на руку генерала. - Я принимаю все на себя! Приезжайте сегодня обедать: муж на службе, и после обеда мы потолкуем вдоволь!
Она взяла муфту и боа, оставленные ею на стуле, поправила шляпку на голове и складки бархатного платья.
- Приданое будет готово, - сказала она, направляясь к двери, - найдите только для передачи подходящего посредника, женщину известного рода! До вечера, генерал! Вы приедете?
- Может быть, я опоздаю к обеду, но вечером непременно заеду, - ответил многозначительно генерал, провожая ее до дверей.
Когда она скрылась, он, возвратясь на середину зала, задумался.