Как ни была ныне слаба Империя ромеев, однако недооценивать её военную мощь было нельзя. Испокон веку Византия в одиночку противостоит вражеским нашествиям с Востока и Запада. Византийский флот когда-то спалил негасимым греческим огнём флотилии арабов, дошедших до Царьграда. От этого же страшного огня почти полностью погиб русский флот, посланный на Царьград Ярославом Мудрым. Быстроходных византийских дромонов боятся и норманны, и берберы, и генуэзцы. Войско ромеев по своей выучке и вооружению ничуть не слабее западных рыцарей, а неудачи последних лет во многом объясняются распрями среди самих византийцев и изменами наёмных военачальников.
Все это Олег постарался втолковать отцу, но тот небрежно махнул рукой, заявив, что продумал наперёд любое развитие событий.
- Византия для Руси сила равная, поэтому без надёжных союзников нам её не одолеть, - сказал Святослав, глядя то на доску с фигурами, то на Олега. - Поэтому я задумал не воевать с болгарами, а взять их в союзники против тех же ромеев. Ромеев лучше бить тем же оружием, коим они завсегда привыкли действовать, натравливая своих соседей друг на друга. Ещё я надумал породниться с венгерским королём Гезой, который тоже зарится на византийские владения за Дунаем. Вкупе с венграми и болгарами мы ромеев победим непременно, благо воевать на море с ними не придётся.
Тут Святослав объявил "шах" и задорно подмигнул Олегу.
- Кого же ты наметил в женихи дочери венгерского короля? - хмуро спросил тот. - Меня? Романа? А может, Ярослава?
- Тебя, кого же ещё! - весело воскликнул Святослав. - Да ты вроде не рад этому, сынок? Отчего? Иль не по чести тебе породниться с королём венгров?
- Честь-то может и есть, токмо не нужна мне жена-католичка, - сказал Олег, двинув в атаку чёрного коня.
- Дочь Гезы перед тем, как супругой твоей стать, православие примет, как водится, - Святослав постарался успокоить сына.
- Родня-то её все едино в латинской вере останется, - буркнул Олег. - Опять же венгерская невеста ни обычаев наших, ни языка не знает. А я по-венгерски не умею. Хорошая мы будем пара!
- Гита, жена Владимира, англосаксонских кровей. Двух лет не прошло, а она уже по-русски свободно балакает, - возразил Святослав. - И дочь Гезы языку нашему обучится, не велика беда.
- Вот, Гиту я взял бы в жены, отец, - вдруг признался Олег, - а дочь Гезы мне не нужна. Ещё не ведомо, какова она с виду.
- Ты что же, хочешь все мои замыслы порушить?! - Святослав даже пристукнул по столу ладонью. - Будет, как я сказал! Пойдёшь под венец с дочерью Гезы и весь сказ.
- Мне наша невеста нужна, - упрямо набычился Олег. - У князя полоцкого дочь на выданье. Говорят, пригожая. Почему бы не сосватать её за меня?
- Ещё чего! - Святослав так хватил по столу кулаком, что шахматные фигурки разлетелись в разные стороны. - Всеслав Брячеславич нам Ярославичам злейший враг. Иль забыл ты, как мы стояли против него на Немиге! А сколь раз Всеслав на Новгород покушался? Сколь раз к Смоленску подступал, забыл?
- Вот и примирились бы этим браком Брячеславичи с Ярославичами. От этого всей Руси было бы благо.
- Ишь, миротворец выискался, твою мать! - выругался Святослав. - Кабы все так просто было! Всеслав хитёр, он и дочерью пожертвовать может, лишь бы отнять первенство на Руси у рода Ярослава Мудрого.
- А ты, как видно, готов мной пожертвовать ради выгоды своей. До моих чувств и желаний тебе и дела нету.
- Полно! О чем ты? - Святослав поднялся из-за стола и похлопал сына по плечу. - Ты мой помощник в делах. Можно сказать, моя правая рука. Будь здесь Роман, так мне ещё было бы спокойнее. Роман стал бы моей левой рукой. К его храбрости твоя рассудительность как нельзя более к месту.
- А разве на Глеба ты не можешь опереться? - Олег поднял глаза на отца. - Ты же ему Переяславль доверил, до этого он в Новгороде княжил: почётные столы все время занимал.
- Глеб умён и начитан, - медленно заговорил Святослав, как бы взвешивая слова. - События времён текучих, что у нас на Руси, что в других землях для Глеба есть повторение одного и того же. Люди испокон веку воюют друг с другом. Любая долгая война изматывает государство, тем более противостояние нашествиям кочевников. Поскольку Русь стоит на границе половецких степей, то и усилия всех русских князей, по мнению Глеба, должны быть направлены на борьбу с половцами. И все ближние христианские государства для Глеба есть союзники Руси в борьбе со степью. Поэтому он противник того, чтобы русские полки ходили войной в Европу или на Кавказ.
- Пусть Глеб не такой удалой воитель, как Роман, зато с женой ему повезло, - мрачно проворчал Олег.
- Опять ты за своё! - раздражённо воскликнул Святослав. - Не понравится дочь Гезы, ну и плюнь на неё. Пускай она тебе детей рожает, а красой телесной тебя наложницы радовать будут. Вон, у прадеда твоего, Владимира Святого, наложниц было, как у царя Соломона, больше семи сотен!
- Наложница может радовать глаз, но не сердце, - стоял на своём Олег. - Сердце будет в радости токмо, ежели рядом с тобой любимая женщина. В Писании, отец, сказано: "Любовь есть тот светоч, который отличает человеков от диких зверей". Негоже князьям случаться, как свиньям!
Святослав устало махнул рукой на сына, сердито пробурчав:
- Ладно, ступай спать! Поздно уже. После договорим.
Глава шестая. ЛАНКА.
Едва прихватило дороги первыми ноябрьскими заморозками, ростово-суздальская дружина двинулась из Киева домой - в Залесскую Русь.
Святослав распрощался с Олегом неласково: тот не пожелал встретиться с венгерскими послами, которые вот-вот должны были приехать в Киев. Хотя Олег был готов уступить воле отца и взять в жены дочь Гезы, при этом он не скрывал того, как ему неприятен этот брак.
Рассерженный Святослав выплеснул своё раздражение на Оду, подвернувшуюся под руку.
- Ты во всем виновата, сорока безмозглая! - кричал он. - Из твоих пустомерзких баллад и песенок Олег набрался мыслей про взаимную любовь, про охи-вздохи, про рыцарей, творящих подвиги ради своих возлюбленных. Кабы знал я, что эдак все повернётся, разбил бы твою лютню о стену, а тебя упёк бы подальше с глаз долой. Ты и Вышеславе забивала голову тем же, потому и не хотела она идти под венец с Болеславом. Ещё бы! Болеслав скорее похож на медведя, а не на красавца-рыцаря.
- Чего ты раскричался? - защищалась Ода. - Олег ведь согласен породниться с Гезой. Он сам сказал тебе об этом.
- "Сказал, сказал…" - передразнил жену Святослав. - Ты видела, с каким лицом он это сказал! Как будто ему на прокажённой жениться велят. Ежели Олег и на свадьбу с таким лицом пожалует, тогда все пойдёт прахом. Венгры просто оскорбятся и будут правы, а я лишусь ценного союзника в войне с ромеями.
- А ты разве собираешься не с болгарами воевать? - Ода удивилась.
Святослав понял, что некстати проговорился, и торопливо поправился:
- Ну, конечно, с болгарами, оговорился я просто.
Однако эта оговорка насторожила Оду. Прожив столько лет со Святославом, она знала, сколь скрытен её супруг и сколь коварен бывает он в своих замыслах. Честолюбия у Святослава было на семерых, поэтому Ода нисколько не удивилась бы, узнав, что её муж замыслил сбросить с трона самого византийского императора.
"Темнишь, муженёк! - размышляла Ода. - Пыль в глаза пускаешь мне и Всеволоду. Не иначе, замыслил твёрдой ногой встать на Балканах! Вознамерился превзойти славой прадеда и прапрадеда своего!"
Ода принялась украдкой наблюдать за Святославом, стала прислушиваться к его речам и даже к тому, что он иногда бормочет во сне, дабы укрепиться в своих догадках. Ей, великой княгине, было небезразлично её будущее. Связанная со Святославом узами законного брака, Ода в случае удачи вместе с мужем вознесётся к высотам величия, но при неудаче ей придётся разделить со Святославом позор унижения.
В канун Дмитриевской недели в Киев возвратились доверенные Святослава, ездившие в Венгрию договариваться с королём Гезой о военном союзе против Византии. Люди Святослава вернулись не одни, а с венгерским посольством, из чего явствовало, что Геза приветствует такой союз. Венгры также поведали Святославу, что их король будет рад выдать свою дочь Гизеллу за сына киевского князя.
Переговоры с венграми Святослав вёл тайком от Всеволода, чтобы тот, недавно породнившийся с византийским императором, не встревожился за своего порфироносного родственника. Собственно, женитьбой Всеволодовой дочери и младшего брата Михаила Дуки Святослав хотел усыпить недоверчивость ромеев. Поставив их перед фактом, русские полки и венгерское войско перейдут Дунай и вступят на землю Империи. Неожиданность - мать победы, любил говорить Святослав.
Однако случилось непредвиденное.