9
Уже даже не помню, что натолкнуло меня на мысль написать очерк о первых рок–музыкантах СССР. Я ведь не был знаком ни с одним из своих героев. Советская "электрогитарная" музыка для меня началась с "Весёлых ребят", а о том, что в нашей стране было до них, я понятия не имел. Но в 90‑х годах было выпущено несколько книг на эту тему, которые оказались и в моей домашней библиотеке тоже. К тому же, со школьных лет я коллекционировал газетные и журнальные статьи о популярных музыкантах, а моя "виниловая" и плёночная фонотека была довольно обширной. Вся эта информация требовала какого–то выхода. Я уже довольно давно писал для некоторых газет Тамбовской области, а когда не получалось своё, занимался такого рода, с позволения сказать, "публицистикой", то есть организацией доступного мне материала (не только на русском языке, но и на польском, украинском, английском) в более компактные публикации на ту или иную тему. Так возникла идея постоянной газетной рубрики "Кумиры двадцатого века". Я написал о Джоне Ленноне, Вуди Аллене, Поле и Линде Маккартни, Алене Делоне, Франсуазе Саган, Пабло Пикассо, Сальвадоре Дали, Жорже Сименоне и Грете Гарбо. А потом, обложившись книгами и газетными статьями, взялся сочинять большой очерк о советских рок–музыкантах. План этих записок сложился как–то сам собой, а готовый материал, "первоисточник", был всегда под рукой. Мне оставалось сделать только занимательную компиляцию, придать ей "литературный" вид и попытаться не запутаться в хронологии событий. Я старался не утомлять читателя скучным анализом музыкальных произведений, всеми этими порядком надоевшими рассуждениями "о блюзовых и социальных корнях рок–н–ролла", болтовнёй о пентатонике, синкопах, мажорах–минорах, мелизмах и прочих премудростях. Меня интересовали, главным образом, люди, их совместная работа, их дружба или же, напротив, конфликты и ссоры, их отношение к творчеству, желание найти возможность высказаться, борьба с идеологической рутиной, взлёты и неудачи.
Я вовсе не считал, что занимаюсь пустым делом - переписыванием того, что уже написано. В конце концов, как, например, создал свою "Историю России" С. М. Соловьёв? Не думаю, что он был свидетелем всего того, о чём написал. Вероятно, это был кабинетный учёный, который сумел так организовать и переосмыслить доступные ему сведения, полученные из других документов, что эти многочисленные тома и сегодня оказываются безусловно полезными для любого, кто интересуется прошлым своей страны.
Короче говоря, через месяц очерк "Первые" был написан. Я подобрал в книгах и журналах подходящие фотографии и отнёс свои записки в районную газету Мичуринска "Наше слово". Ответственный секретарь сначала взялся за голову: материала ведь не на один номер. Потом всё же согласился печатать, преподнёс это как серию очерков о советских рок–музыкантах. Вся публикация вышла в восьми номерах газеты. Естественно, нигде, кроме Мичуринска и, может быть, Тамбова, замечена не была, потому что где же ещё читают газету "Наше слово"?
О Градском в тех очерках я написал в первую очередь. О том, как в начале 60‑х он пел в бит–ансамбле польских студентов МГУ "Тараканы". О том, как он вместе с Турковым, Донцовым и Дегтярёвым организовал группу "Славяне" и иногда поигрывал в командах "Скифы" и "Лос - Панчос". О его учёбе в Гнесинском институте. О создании "русскоязычной" группы "Скоморохи", в которой, кроме Градского, играли Буйнов, Полонский и Шахназаров, а позже - Лерман, Фокин, И. Саульский. О "первой советской рок–опере" "Муха - Цокотуха". О недолгой "подработке" Градского в некоторых ВИА. О сольном творчестве Александра, о его работе в кино, об альбомах, которые он записал… В общем, что нашёл в книгах, о том и рассказал. Очерки были напечатаны в 1999 году, а через два года я переехал из Мичуринска в Москву.
10
Но незадолго до этого перед нами открылась ещё совсем недавно казавшаяся невероятной возможность самим записывать музыкальные компакт–диски. Нам казалось, что это чудо! Мало того, что можно было спокойно копировать в домашних условиях лазерные CD - мы поняли, что теперь умеем оцифровывать виниловые диски!
Новость принёс мой товарищ, инженер Сергей Тарабрин. Сначала я не поверил. Совсем недавно, кажется, мы читали в журнале "Мелодия" о сложном технологическом процессе записи компакт–дисков, о том, как дорого стоит изготовить такой диск и какой стерильный - прямо как в секретных космических лабораториях - режим в цехах, где делаются эти СD. И вдруг оказалось, что скопировать и оцифровать музыку может любой желающий! Сколько лет прошло с тех пор, как появились пишущие дисководы для компьютеров? Лет десять? А согласитесь, сегодня этот мой восторг выглядит уже смешным. Как быстро мы привыкаем к новому…
- Неужели мы можем превратить в лазерный компакт любую мою виниловую пластинку? - сомневался я.
- Конечно, - пожимал плечами Сергей.
- Классику, Кобзона, джаз - всё, что угодно?
- Глупый вопрос.
- Но ведь у меня на антресолях и в шкафу залежи хорошей музыки…
- Вот именно: залежи. Залежались там у тебя горы винила…
- А я думал, что скоро выброшу всё на помойку - вот только сломается мой "Арктур" и не на чем будет крутить…
- Зачем же выбрасывать? Эти диски ещё сослужат службу.
- Ну, так давай же поскорее сделаем компакт!
- Какой, например?
Я думал недолго.
- Есть у меня альбом Градского "Русские песни"…
- Почему именно это?
- Понимаешь, оказалось, что "битлов" и "криденсов" теперь - как мусора. В любом музыкальном магазине - полные собрания сочинений. А диски Градского нигде не могу купить. Дефицит.
- Не может быть!.. Впрочем, тебе виднее. Я его почти никогда не слушал.
- А я с ним, кажется, даже ходил одними дорожками.
- Это как?
- Всегда опаздывал на его концерты, узнавал о них только на следующий день. Или вот - странное совпадение: ещё в школьные годы написал песню "В полях под снегом и дождём" на стихи Бернса, а позже - "Жёлтый цвет" на стихи Рубцова. А потом узнал, что и у Градского есть песни на эти тексты…
- Не вижу ничего странного. Просто случайность.
- Альбом "Русские песни" - это, наверно, лучшее, что создано на фирме "Мелодия" за последние лет двадцать пять! Во всяком случае, в первой тройке, по–моему…
- А что же ещё у тебя в этой тройке?
- "По волне моей памяти" Тухманова.
- Это понятно. А ещё?
- Не устаю слушать Жанну Бичевскую, когда она поёт песни Окуджавы.
- Ну, каждому своё…
Мы соединили проводом проигрыватель с компьютером и начали запись. Скрипело так, что я то и дело морщился и с надеждой поглядывал на Сергея и его компьютер.
- Это можно как–то очистить от шумов?
- Попробуем…
Ах, эти компьютерщики! Им легче сделать, чем объяснить и показать. Я изнывал от нетерпения.
- А знаешь, в компакт влезет ещё какой–нибудь диск, - сказал Тарабрин.
- Добавим "Звезду полей"! - воодушевился я. - Получится отличная подборка.
- Включай винил.
- Опять ждать, пока всё запишется? О господи!
- Не спеши. Всего ведь сорок минут.
Потом мы прослушали полученную запись. Скрип, конечно, никуда не делся. Сергей задумался.
- Конечно, - пробормотал он, - при наличии хорошей техники и некоторых программ можно было бы удалить весь этот шумовой балласт, но у нас ведь по–прежнему каменный век…
- А этот твой… - я заглянул в экран монитора, - Sound Forge - не умеет этого делать?
- Чёрт знает, что он умеет. Вот, смотри.
Он показал на записанную кривую.
- Видишь, высокие резкие пики? Это щелчки винила.
- А их можно как–нибудь убрать? Ну, скажем, как некоторые буквы из текста…
- Разве что вручную.
В те годы ведь в программе Sound Forge не было функции Vinyl Restoration. Сергей стал вырезать щелчки курсором мышки. Вместе с ненужными пиками исчезала и соседствующая с ними полезная звуковая информация. Качество записи не стало намного лучше. Грубые щелчки пропали, но оставался ровный гул проигрывателя и шипение грампластинки. У нас явно не хватило знаний и умения. В конце концов, Сергей сказал:
- А что если вообще удалить высокий диапазон записи? Ведь именно там щёлкает и потрескивает громче всего.
Он включил какие–то фильтры, убрал высокие частоты с помощью эквалайзера, потом на уже записанной звуковой кривой обозначил новые границы диапазона частот. Скрип пластинки почти исчез, но запись стала глухой и тусклой.
- М-да, - пробормотал Тарабрин. - С "Русскими песнями" не вышло, а вот "Звезда полей" получилась вроде бы ничего…
- Знал бы Градский, что в глухой провинции, в пригородном селе уездного Мичуринска два седеющих чувака, вместо того, чтобы отдыхать перед работой, колдуют до утра с его дисками…
Я был страшно разочарован. Эта запись даже отдалённо не напоминала студийную. Но диск мы всё равно записали. Позже я сделал обложку и положил компакт в свою коллекцию. Но слушаю его редко, потому что с виниловым диском никакого сравнения.