- Везёт! Ещё как! Думаете, я вас везу? Это мне повезло.
Ирку покоробило. Ещё чуть проехали, пока она спохватилась и приказала:
- Остановите, я сойду.
Он усмехнулся.
- Один писатель, не то американский, не то английский, назвал свой роман "Остановите землю, я сойду!". Очень образно, я понимаю, но куда же сойти с земли? Вот в чём вопрос. Туда, где все будем? Раньше срока? Ну, уж нет! Ещё покрутимся в своё удовольствие. Я вас напугал? Не смотрите на меня так, будто я вас проглочу. Я страшный?
- Как Бармалей, - сказала Ирка.
- Меня зовут Коля. А вас?
Ирка опять посмотрела на него недобро.
- Простите, - сказал он. - Не хотите, не называйтесь. Оставайтесь прекрасной незнакомкой. Я проехал, увидел - девушка с тяжёлой папкой ждёт такси. Почему бы не помочь? Захотел и подал назад. Человек должен делать, что хочет. Хоть в ничтожно малом. А может, и в большом. Но это уже, наверно, счастье, а? Правда? Это редко бывает. Но бывает. Как по-вашему?
- Остановите, - ещё раз попросила Ирка.
Он улыбнулся ещё откровенней, во весь свой широкий рот.
- Сойдёте и останетесь на перекрёстке. А вам надо же куда-то ехать. Я молчу, как рыба. Только спрошу: куда?
Ирка растерялась и назвала первую пришедшую на ум улицу.
Он вздохнул.
- Это близко. Я знаю Москву.
- Водителю полагается.
- Но там, по-моему, нет ни одного учреждения.
- Я еду к подруге.
- С такой большой папкой?
- Да.
Может, правда, зайти к Веронике? Начнутся расспросы, уговоры. В тот же день об этом узнает пол-Москвы. А шофёр уже спрашивал:
- Какой дом? Она сказала.
- Ну, вот эта улица, вот этот дом.
Ирка медлила.
- По-моему, вам надо не сюда. Признавайтесь.
- Зачем?
- Я вас отвезу. Ну?
Ирка подумала и назвала театральную библиотеку. Много вечеров она просидела там, листая альбомы и разглядывая костюмы разных эпох. Жеманные дамы и галантные кавалеры, купцы и купчихи, мебель от Людовика до наших дней. Что же, посидит в тепле, посмотрит на них ещё.
- Вы уже начали мне признаваться, - болтал шофёр. - Признайтесь же: кто вы?
- Москвичка.
- Уже хорошо.
- Почему?
- Вы москвичка, я москвич.
- И что?
- И всё. Однажды москвичка и москвич ехали на "Москвиче" по Москве. Посмотрите, стоят такси. Сколько их! И все без водителей. Они сидят в закусочной и завтракают. Это их фирменная забегаловка. Лучше сказать, заезжаловка. Никого не сажают здесь для порядка. И вы никуда не уедете отсюда. А ведь вам надо не в театральную библиотеку. Туда, куда вам надо, вы боитесь ехать.
- Откуда вы знаете?
- Телепатия. Всё угадываю.
- Нет, интересно, как?
- У меня есть хороший помощник.
- Кто?
- Собственный опыт. Только я, если пугаюсь чего-то, просто бегом бегу туда. Со всех ног.
- Почему?
- Ну, это как зуб вырвать. Чем скорее, тем лучше. И наверное, от стыда перед самим собой. Страх, ведь это какое чувство? Самое стыдное. Преодолевать приходится. Знаете, как я испугался, когда увидел вас? Проеду, проеду… и остановился, и во все лопатки назад.
Не снижая скорости, они оставили за собой театральную библиотеку, сделали поворот, другой, выкатили на широкую магистраль и стали петлять вокруг гостиницы "Москва". Уличные часы показали Ирке, что ей пора бы уже сидеть в кабинете главного художника студии.
- Так и будем кружить? - спросил Бармалей.
- Остановите где-нибудь.
- Не хочу. Принципиально.
- У вас есть принципы?
- Без принципов нет характера. А бесхарактерность, как сказал Монтескьё, хуже любого зла.
- Какие же у вас принципы?
- "Не боись". "Не спай лишнего". "Не висни носа". Видите, какой я от этого курносый? Видите?
- Вижу.
- Верь глазам своим.
- Десять заповедей.
- Больше. Не надувай. Не надувайся. Это разные понятия, заметьте. Кроме "не спай", есть "не дремай". Тоже разные вещи. Вот вы думаете, что я говорю с вами как с ребёнком, а ведь это заповеди не детские. Действительно, опыт жизни.
Стрелки часов, под которыми они ещё раз проехали, прыгнули на глазах.
- Вы живёте по своим заповедям?
- Я их только сейчас придумал, лучше сказать, сформулировал. Признаюсь согласно заповеди: "Не надувай". Знаете, у меня осталось мало времени. Свободного времени. Куда рулить?
Ирка вздохнула и назвала адрес студии.
- Уж не артистку ли я везу?
- Увы, нет.
- А-а! Все! У вас там картинки в папке? Для будущего фильма? Какого?
Ирка подивилась, что у него само собой выскочило её слово "картинки", но сказала хмуро:
- Там картинки, но не мои. Их нарисовал…
- Гений.
- А я везу на студию. Я курьер.
- Ну вот… Я с вами честно, а вы…
- Честный и храбрый человек! Вы завиляли задом и вернулись на своём "Москвиче", потому что на углу стояла просто девушка с тяжёлой папкой? "Не надувай!"
- Хм… гм… Сейчас… Нет, не просто девушка. А красивая девушка. Быть может, даже очень красивая. Я вас разглядеть не могу. Вы выглядываете из своего капюшона, как птенец из яичка. Огромные глаза. У вас замечательные глаза.
- Да уж!
- Это факт. Другие факты - волосы, щёки - станут известны, когда вы снимете капюшон. Боюсь, для меня они так и останутся тайной. К тому же согласно правилам ОРУДа я не могу отвлекаться от уличного движения и разглядывать только вас. Ну вот, вы ещё надели тёмные очки, застрявшие в дублёнке с последнего солнечного дня. Коля, умри. Слушайте, это очень противно, что я болтаю? Никогда не считался болтуном. Я ведь просто хочу с вами познакомиться.
- Вы же обещали помолчать, товарищ Коля. Как рыба.
- Учёные открыли, что рыбы звукопроизводящи и звуковосприимчивы. Лучше я буду молчать, как камень. Камень в старину заменял бумагу. На камнях высекались даже купчие, по которым установили, что взятка родилась ещё до нашей эры. Только тогда она называлась проще и благородней. Подарок. А подарки были ого-го! Зерно, вино, домашний скот и даже рыба! Всё это тоже высекалось на камне. Чего не могли написать пером за отсутствием последнего, то вырубали топором. Чтобы без обмана. Ничего себе? Я прочитал это в журнале "За рубежом". Любопытно?
- Ничего себе.
- Какое впечатление я на вас произвожу? Как, по-вашему, кто я?
- Клоун?
Он рассмеялся. Просто хохотал, как будто Ирка сказала что-то очень смешное. Потом посмотрел на неё, она сказала:
- Извините.
- А я не обиделся. Ещё одна моя заповедь: никогда не обижаться на того, кто не в духе.
- А вы бываете не в духе?
- Но я с этим борюсь. "Не сиди сиднем, когда у тебя плохо на душе".
- Ещё одна заповедь?
- Нет! Это слова моего покойного отца. - Он помолчал, заломил шапку на затылок. - Хорошее сегодня утро.
- Чем же оно хорошее?
Но он не ответил.
Съехали с моста, свернули под мост и покатились по набережной Москвы-реки. И пока катились, обгоняя троллейбусы и пропуская "Волги", фургоны, грузовики, он молчал, посматривая на Ирку. И ехал всё тише. Два раза пристраивался за троллейбусом и тащился за ним до того медленно, что даже мотор гудел недовольно. Москва-река лежала ещё замёрзшая, неживая, тоже серая. А склоны гор над ней белели, туда не поднималась городская мгла.
- Всё, - сказал Коля.
Ирка порылась в кармане, покраснела и вытащила рубль. Он качнул головой, поморщился.
- Этого не надо, девушка. Лучше дайте мне свой телефон.
- Фу, какая пошлая просьба!
- Наверно, всё, что я нёс по пути, довольно пошло, - сказал он, вынул блокнот, написал что-то короткое, вырвал листок и протянул Ирке: - Позвоните мне через год.
- Почему через год? - спросила Ирка.
- Я уезжаю.
- На другой перекрёсток?
- В Африку. Где живут Бармалеи. Я геолог. И работаю за рубежом. Сегодня я уезжаю. Улетаю. А вы здесь работаете?
Ирка пожала плечами.
- Привезла показать свои картинки. Может быть, меня возьмут. Хотя вряд ли… Сомневаюсь.
- Только глупцы ни в чём не сомневаются.
- Хорошо, хоть не глупая.
- Ещё бы!
- Ну скажите на прощание ещё одну свою заповедь.
- Не забывай дальнего своего, - сказал он и ещё выше приподнял шапку.
Он думал о своём, а Ирка о своём.
- Может, не идти? - спросила она в страхе.
- Зачем же я вас подвёз? Всё будет хорошо. Слово африканца!
- А если плохо?
- А всё-таки она вертится! - сказал он.
Ирка посмотрела на листок. Под цифрами телефонного номера стояла подпись: "Николай". Она сунула листок в варежку и потянула папку. Он помог.
- Хотите, я вас подожду?
- Нет, я буду долго.
Она бы свернула, пожалуй, и пошла мимо ворот, но он смотрел ей в спину. Перед собой ей не было стыдно за себя, перед ним - да. А он ещё крикнул:
- Ни пуха ни пера.
В проходной подумалось: "Может быть, забыли заказать пропуск?" Хорошо бы! Но пропуск ей выдали, едва она назвалась.
Зато главного художника в кабинете не было. Ирка опоздала на добрых полчаса. "Вот и всё"… Но к ней подошёл молодой парень в замшевой куртке, именно парень по облику, может быть, из-за русых волос, и спросил, не она ли такая-то.
- А я вас жду.
Парень открыл дверь и пропустил Ирку в кабинет. Он оказался заместителем главного.
- Ну, раскладывайте.