Путь к бывшему колхозному клубу, куда вели пленных, пролегал мимо дома Кудрина. Три года не был здесь Павел! Сколько думал о том, как встретят его мать, отец! А теперь он больше всего боялся этой встречи. Живы ли они?.. Вот и знакомая хата. У ворот стоит мальчуган в подвернутых штанах. Кудрин узнал Федьку - соседского мальчишку. Тот, встретившись взглядом с Павлом, вскрикнул и что есть духу побежал в дом.
Солдаты проводили пленных в колхозный клуб. В зале Кудрин заметил наваленное крестьянское имущество, из дверей библиотеки торчал перевернутый шкаф. Только комната, где раньше помещалась читальня, содержалась в некотором порядке.
Здесь их встретил капитан войск СС. На черных петлицах его мундира тускло поблескивали эмблемы "мертвой головы". В длинном с серыми навыкат глазами лице офицера было что-то хищное. Сточенные скулы сливались с вытянутым носом, и от этого все лицо фашиста было похоже на клюв диковинной птицы.
Выпуклые глаза гитлеровца изучающе скользнули по черным лицам Шестова и Кудрина, по их измятой одежде.
Гитлеровец удивился живучести русских. Казалось загадкой, как могли они уцелеть, когда при взрыве склада погибла почти вся охрана. Было загадкой и другое: это они взорвали склад или взрыв произошел по неосторожности рабочих? Во всяком случае, в вышестоящий штаб уже сообщили, что в склад попал шальной снаряд русских.
В комнате было полутемно, и эсэсовец приказал зажечь лампу. Только теперь разведчики рассмотрели, что в углу за столом, заваленным консервными банками и пакетами, среди которых возвышалась граненая бутылка с золоченой головкой, сидели трое в незнакомой форме.
- Похоже, что американцы, - шепнул Шестов.
- Верно, "второй фронт", - согласился старший сержант, вспомнив, что видел такую форму на снимках.
Разведчики не ошиблись. Судьба действительно свела их в фашистском плену с американскими летчиками капитаном Гарри Дином, сержантом Вилли Хатчинсом и офицером военной разведки майором Мэлби. Нетрудно было догадаться, что это именно они вчера выбросились на парашютах из подбитой "летающей крепости" и невольно оказались причиной того, что фашистские автоматчики случайно заметили в лесу Кудрина и Шестова. Но почему американцы в обществе эсэсовца?..
Ни Кудрин, ни Шестов не подозревали, что майор Мэлби уже нашел общий язык с капитаном войск СС и что присутствие американцев при допросе советских разведчиков - задуманный эсэсовцем "психологический этюд". Капитан надеялся таким образом быстрее заставить Кудрина и Шестова развязать языки. А их показания ой как много могут значить для капитана! Шутка ли: в такие тревожные дни добыть контрольных пленных и от них получить сведения, которые могут совпасть с такими ценными показаниями майора Мэлби! Это же победа разведывательной службы фронта! Главное, вырвать у них все показания здесь, чтобы вышестоящим штабам осталось только дублировать их.
И эсэсовец спешил предпринять все возможное, чтобы его надежды сбылись.
Коверкая русские слова, капитан начал допрос.
- При вас не оказалось документов, - сказал он вкрадчиво, обращаясь к пленным советским разведчикам. - Мы не знаем, с кем имеем дело.
Шестов взглянул на Кудрина и усмехнулся.
Эсэсовец уловил эту усмешку. Под кожей его выбритого лица дрогнули желваки…
Допрос продолжался.
- Ты коммунист? - настойчиво допытывался капитан, обращаясь к Кудрину.
- Я комсомолец, - спокойно отвечал старший сержант.
- А он тоже коммунист? - указывая на Шестова, спросил капитан.
- Да, я тоже комсомолец, - подтвердил тот.
Офицер старался говорить спокойно.
- По нашим законам вас нужно казнить, - капитан сделал паузу и пристально вгляделся в лица пленных. - Но, - продолжал он, - мы можем и простить вас. Для этого нужна ваша откровенность. Все прошлое мы забудем, если расскажете, кто вы, откуда и зачем вас сюда прислали, как вам удалось взорвать склад. Ну, еще короткие сведения о вашей части - и все. Напоминаю, если будете молчать, у нас найдутся средства заставить вас говорить.
Шестов и Кудрин молчали.
- Не советую запираться, - зловеще сказал капитан. - Возьмите пример со своих союзников. Надеюсь, вы понимаете, что перед вами военнослужащие американской армии. Они добровольно ответили на все мои вопросы и заслужили снисхождение.
- Это ложь! - вдруг выкрикнул на русском языке капитан Дин, вскочив из-за стола.
Его схватил за плечи майор Мэлби.
- Не будьте идиотом, Дин! - прошипел Мэлби.
Дин стряхнул с плеча руку майора, и снова в просторной комнате колхозной читальни зазвучал его возмущенный голос:
- Это ложь! Я не давал никаких показаний! - И он резко повернулся к Мэлби: - Офицеры американской армии не предают родины! А ты, крыса, ответишь за все!
Вдруг майор Мэлби сделал шаг в сторону от Дина и согнулся, точно от боли в животе. Еще миг, и он выпрямился, резко послав снизу вверх кулак, направленный в подбородок капитана. Это был тот прием рукопашной борьбы, который разрешается применять только в схватке с врагом на поле боя; от страшного удара снизу в подбородок ломается шейный позвонок…
Капитан, тихо охнув, грузно упал на пол, упал, чтобы больше никогда не подняться…
Все замерли на своих местах. Сержант Хатчинс, обхватив голову руками, грудью навалился на стол и уронил голову. О чем думал он, портовый грузчик из Сан-Франциско?..
В тишине были слышны слабеющие стоны капитана Дина.
Эсэсовец требовательно постучал рукой по столу и снова обратился к Кудрину и Шестову:
- Вы коммунисты, и я обязан вас расстрелять немедленно!.. Но мы умеем ценить услуги!
К советским разведчикам подошел майор Мэлби. У него вздрагивала одна щека и лихорадочно блестели глаза. Но заговорил он спокойно.
- Мы с вами коллеги, - растягивал слова американец. - У нас одинаково сложилась судьба. Не будьте такими идиотами, как этот. - Мэлби указал на распластанное на полу тело капитана Дина.
- Выдал, где находится наш аэродром? - с лютостью спросил у американца Шестов.
Майор Мэлби снисходительно засмеялся.
- Милые мальчики, жалко мне вас, - качая головой, проговорил он. Аэродром не зажигалка, его в карман не спрячешь. Немцы и сами знают, где он находится. Я кое-что поважнее…
Шестов не дал американцу договорить. Он сделал шаг вперед и звучно плюнул в его сторону.
Офицер отшатнулся, выхватил из кармана платок, но не стал вытирать лицо, а бросился к Шестову и ударил его. У Шестова хлынула кровь из носа. И тут произошло неожиданное. Сержант Хатчинс стрелой метнулся на середину комнаты, схватил майора Мэлби за плечи и, повернув лицом к себе, резко ткнул его кулаком в переносицу… Мэлби мешком рухнул на пол.
На мгновение все онемели. Немец-капитан, выхватив парабеллум, навел его на американского сержанта и что-то крикнул.
Тот спокойно повернулся и сел на прежнее место.
Что было потом, Павел помнил смутно. Лишь в минуту просветления он вдруг явственно услышал голос матери:
- Пустите меня!.. Пустите! Там мой сын!..
На другой день утром пленных повели по дороге к кладбищу. Кудрин тоскливо смотрел на родное полуразрушенное село, на пустынные, поросшие бурьяном улицы. Хотя было раннее утро, из трубы его дома не струился дым, печь не топилась. Сердце больно заныло. Он напряг память, стараясь припомнить: действительно ли ему вчера вечером послышался голос матери? Или почудилось?
Погруженный в гнетущие мысли, Павел не заметил, как их привели на старое, с покосившимися крестами кладбище. За полуразрушенной кирпичной оградой он увидел группу солдат. А в стороне под вишневым деревом, где могила деда Захара (в груди у Павла похолодело)… привязанные к кресту, стояли отец и мать.
Тупой удар стволом автомата в спину - и непослушные ноги понесли Павла к самым близким и дорогим ему на земле людям… Больше трех лет не видел их, и лучше б никогда не увидеть, чем вот такая встреча!..
В лице матери - ни кровинки. Она подалась ему навстречу, а в глазах ее - смертный страх, тоска и немой крик. Она узнала своего Павлушку, которого вынашивала когда-то в мечтах, а потом под сердцем, которого растила и видела в нем свое счастье, свою земную радость и готова была любую боль его забрать себе. И вот теперь…
Павел, чувствуя, что задыхается, перевел взгляд на отца… Отец… Беззвучно шевелятся его пересохшие губы. Глаза - в горячечном блеске.
И Павел понял: надо сделать все, чтобы облегчить душевную муку отца и матери. Но как? Как сдержать себя, как помочь им?.. И тут он встретился с испытующим взглядом капитана-эсэсовца… Нет, Павел не отведет трусливо своих глаз. Он будет смотреть на фашиста с ненавистью и презрением… Ненависть… Павел почувствовал, как чем-то живым шевельнулась она в его груди… Да, ненависть поможет ему. Поможет выстоять…
Кудрина и Шестова поставили в нескольких шагах от крестов, к которым были привязаны старики.
Капитан достал из кармана коробку сигарет. Почему дрожат его руки? Или и ему страшно от того, что задумал он? Или, может, вспомнил свою мать, своего отца?..
Закурил и не промолвил, а почти закричал:
- Возиться долго не буду!.. Ваш сын, - обратился он к старикам, пойман моими солдатами! Он вместе с этим, - эсэсовец кивнул в сторону Шестова, - пришел сюда… Зачем - они сами должны сказать. Должны также сказать, кто и откуда их прислал. Не скажут - расстреляем здесь!
На кладбище стояла тишина; слышно было, как над кустами прожужжал шмель.
- Ты, старик, и ты, старуха, если вам жаль сына, скажите ему… Пусть сознается во всем - и дело кончено. Идите, живите, ваш сын будет помогать вам в хозяйстве. Этого, - эсэсовец кивнул головой на Шестова, - мы тоже простим…