Гости сбросили с плеч объемистые рюкзаки. Высокий поставил на стол две бутылки "Столичной", второй извлек и мигом вскрыл две банки консервов.
- Сардина, - с уважением сказал Слесаренко. - Калининградская. Обожаю.
Он с наслаждением выпил граненый стаканчик. Пока закусывал, гости налили еще. Слесаренко опорожнил и второй. Осилил и третий. Но потянуло в сон.
- Назюзюкался, - определил низенький, кивая на хозяина. - Быстренько его разбирает!
Высокий лишь хмуро кивнул. Он решительно не хотел говорить. Даже на прямые вопросы он ограничивался односложными ответами: "да", "нет", "хм".
Слесаренко обидела насмешка гостя.
- Назюзюкался? Ни в одном глазу! Ну, максимум… на полглаза!
- А как с коечками? А утречком бы - ходкую шлюпочку!
Слесаренко с усилием поднялся. Третий стаканчик был самым коварным.
- Пошли. Все устрою. А шлюпки… Значит, так. "Стриж", "Ласточка", "Белая чайка" - сами выбирайте, сами поплывете. Айда за мной!
На дворе туман стал таким густым, что свет фонарика пробивал его лишь на метр. Слесаренко открыл один из пустующих домиков и пожелал гостям доброй ночи. Возвратившись домой, он скинул сапоги, завалился на диван и сразу утонул.
Когда в дверь постучали, ему показалось, что спал он всего несколько минут. Слесаренко вскочил, осмотрелся. В окне было так же непроглядно темно. Включил свет. Часы показывали шесть утра.
В комнату вошли лейтенант и два солдата. Лейтенанта Слесаренко знал: тот был с соседней погранзаставы.
- Садитесь, - пригласил заведующий турбазой, но лейтенант нетерпеливо махнул рукой.
- У вас все в порядке, товарищ Слесаренко? Происшествий ночью не было?
Слесаренко ответил, что происшествий нет. Часа два-три назад на территорию пришли двое рыболовов - скрывались от непогоды. Сами из Калининграда, люди хорошие, даже выпили немного, на столе вон остатки…
- Ушли? - перебил лейтенант, делая шаг к двери.
- Здесь. Кто уйдет в такую мерзопогодину? В домике дрыхнут. Документы их проверил, но интересуетесь сами - пойдемте, покажу.
Он повел пограничников к домику, куда поселил ночных гостей. На лесной тропке Слесаренко включил фонарик, но лейтенант потребовал обойтись без света. Слесаренко пожал плечами: неужели пограничники подозревают в чем-либо этих рыбаков? Чепуха! Живут в Калининграде, рядом с центром… Ошибка какая-то…
В домике было темно и тихо. Лейтенант с солдатом подкрались к двери, второй солдат стал поодаль. Чтоб не мешать им, Слесаренко присел на скамейку у другого домика. Он не увидел, как лейтенант проник внутрь, но скрип открываемой двери услышал. В комнате вспыхнул свет, затем оттуда донесся до заведующего голос лейтенанта:
- Товарищ Слесаренко, идите сюда!
Комната была пуста. На койках лежало неразостланное белье, нерасстеленные одеяла. Незнакомцы убрались и не подумав об отдыхе.
- Вы не в другом домике поселили их? - спросил лейтенант.
Озадаченный Слесаренко покачал головой. Да, он был немного на взводе, но не настолько же, чтоб перепутать домики! В соседних, тем более, давно живут… Здесь они были, Мартынов и Семенов, - такие у них фамилии, - только здесь!
- Может, лодку взяли, чтоб рассвет встретить на заливе? - Слесаренко не хотелось менять своего доброго мнения о ночных посетителях. - Посмотреть бы, все ли шлюпки на месте…
- Проверьте лодки, а мы пока осмотрим домики, - сказал лейтенант.
- Всех будить! - ворчал заведующий турбазой, идя к берегу с одним из пограничников. - Люди отдыхать приехали, веселиться. Рыбачить на зорьке…
Однако все лодки мирно покоились на песке. Слесаренко пересчитал их, помрачнел, видимо, понял, что дело серьезнее, чем вообразилось вначале.
Лейтенант стучался в каждый домик и, прося извинения у заспанных хозяев, внимательно осматривал комнаты. Он расспрашивал одного из жильцов турбазы, когда возвратился Слесаренко. Жилец считался на турбазе старожилом - приезжал и в прошлые годы, и в этот раз жил уже две недели. Это был сварщик из Калининграда.
- Не видал ли кого? - переспросил он, зевая. - Видал, почему же не видать? Двоих видал. Вот как вас вижу. Темнее было, конечно: лес. И туман, натурально. Только ничего особенного - увидел. И сейчас покажи - узнаю.
- Где видели? Когда? Какие из себя?
Сварщик с той же неспешностью объяснил, что ночью вышел наружу. Прихватив фонарик, он отошел к соснам около домика и здесь чуть ли не лоб ко лбу столкнулся с двумя мужчинами. Один высокий, другой пониже.
- Они, - с уверенностью сказал Слесаренко. - Первый-то худой и молчаливый, а второй - болтун. Они!
- Один высокий, другой пониже, - повторил сварщик. - Но что высокий молчалив - нет. Он-то и пошутил насчет дождя, а низенький как раз молчал. И чтоб особенно худой, не похоже. Комплекция вполне подходящая. А голос нечист - литовец, вроде… У второго запомнил - лицо чистое, а на щеке около губы - родинка.
- Насчет глаз и волос - не заметил, а родинку тоже помню, - подтвердил Слесаренко. - Только она у носа, а не у губы. - Он показал, где помещалась родинка.
- Осмотрим еще автомобильную стоянку, и вы можете быть свободны, - сказал лейтенант заведующему турбазой, когда они снова вышли в лес. - Просьба: ничего на столе не трогать. Ни стаканов, ни пустых консервных банок.
- Ни до чего не дотронусь и своих на километр не подпущу! - заверил Слесаренко.
На стоянке находилось около двадцати автомашин. Некоторые были на::рыты чехлами. Пограничники осматривали одну машину за другой, приподнимали чехлы.
- Недавно одна отошла, - сказал лейтенант, обнаружив на песке свежие вмятины от шин.
Слесаренко закричал в волнении:
- "Победы" нет! "Победа" вон тут стояла - увели, мерзавцы! Номер - КЛБ 22–25. Ах же, подлецы!
Лейтенант спросил, не могли ли уехать сами хозяева. Слесаренко, все более возбуждаясь, объяснил, что ни к чему им ездить по ночам. Владелец машины - местный писатель, живет здесь с женой и двумя детьми, девочкой и мальчиком, писатель лысый, картавит, жена полная, вон там они живут, крайний домик, зелененький в белую полосочку…
Лейтенант припомнил, что в одном из домиков разбудил пожилого лысого хозяина, тот и вправду назвался писателем, а жена у него, тоже верно, полноватая. И на двух раскладушках спали дети.
Он прошел по автомобильному следу. Машину, по-видимому, сначала толкали руками, чтобы на турбазе не услышали шум мотора. Вдоль автомобильного следа можно было различить и два человеческих - ногу большую и ногу поменьше. Дело было до дождя, следы на три четверти смыло.
- За мной! - крикнул лейтенант и побежал к шоссе, где у поворота на турбазу его уже ждала легковая, с брезентовым верхом машина.
Лейтенант уселся на переднее сиденье, позади разместились два солдата.
- К Ниде, скорее! - приказал он.
Лейтенант не смог бы объяснить в тот момент, почему повернул к Ниде, а не в Зеленоградск: город этот был в два раза ближе Ниды, крупнее, к нему сходились железнодорожные и шоссейные дороги, в нем легче затеряться, проще улепетнуть.
Но по множеству признаков лейтенант уже сделал для себя вывод, что противник отлично знает местную обстановку и действует пока безошибочно.
Однако лейтенант чувствовал, что опоздал. Несколько часов форы в этой игре решали исход партии. Он, преследуя нарушителей, тыкался вначале вслепую то туда, то сюда, терял драгоценные минуты на осмотры и разговоры, а они уносились в машине. Каждая минута увеличивала разрыв.
За поселком Рыбачье встретилась первая автомашина.
- Осматривали лес, кое-где останавливались, - доложил шофер. - Нарушителей и следа нет.
- Автобусы попадались? - спросил лейтенант.
- Прошел один, из Ниды на Зеленоградск.
- Остановили?
- Остановили, проверили документы. Народ местный. Кто на базар, кто в магазины.
- Двух человек - одного высокого, другого пониже - не видели? Похожи на рыболовов.
- Сидели и такие, товарищ лейтенант. Но чтоб с рыбацким снаряжением - нет, не видели.
- У кого-нибудь родинки на щеке не заметили?
Пограничники переглянулись.
- Да нет… Вроде без родинок.
- Осмотрите поселок Морское, лес и дюны вокруг поселка. Я еду в Ниду…
Рассвет постепенно оттеснял тьму. Погода уже не раз прихотливо менялась в эту ночь: сперва был туман, потом хлынул дождь, наконец разразилась буря. Теперь ветер затихал, дремотное спокойствие окутывало лес. С моря снова пополз туман. Он накапливался во впадинах, сгущался меж сосен, взбирался на дюны. Утро было сумрачным, обещая промозглый день.
- Следы машины, товарищ лейтенант! - доложил шофер, сбрасывая скорость.
Лейтенант выскочил наружу. Густой лес рассекала просека. В глубь просеки уходили следы легковой машины. Немного дальше начинался поворот шоссе к Ниде.
Лейтенант с двумя пограничниками двинулся по просеке. Она вела от шоссе к заливу, и в конце ее пограничники увидели "Победу", номер - КЛБ 22–25. Старенькая, потрепанная машина была пуста. Передними колесами она уходила в воду залива.
На прибрежном песке не было видно никаких следов. Нарушители, несомненно, выбирались из передней кабины прямо в воду. На полу машины виднелись грязь и песок. Лейтенант осмотрел переднее и заднее сидения. В углу валялся испачканный, раздавленный окурок с колечком помады. Лейтенант завернул его в чистую бумагу, спрятал в карман.
- Останешься около "Победы", - сказал лейтенант одному пограничнику, а второму велел возвращаться к шоссе и ехать в Ниду.
Сам он пошел по берегу, высматривая, не покажутся ли где на песке следы.