* * *
- Ну, что будем делать? - Юрий Исаакович поднялся на смотровую площадку картинг-центра и поцеловал Еремею.
- Какие предложения?
- Предложений два. Так как мы вместе финишировали, то или ничья с обнулением условий спора, или выполняются оба условия. Ничья меня больше устраивает - не хочется терять полмиллиона впустую.
- Ничего себе… Меня тоже ничья устраивает. Опять рожать - это опять на два года выпасть из жизни.
Тут вмешался Оська:
- Предлагаю голосовать. Только Славка не голосует - она не участвовала в споре.
- Как так, я тоже член семьи.
Оська поднялся, наклонился к уху и шепнул:
- Слушай меня, сестра.
- Итак, - начал Юрий Исаакович, торжественно оглядев всех, - кто за то, чтобы были выполнены оба условия спора: и ребенок, и кредит?
Тишина. Юрий Исаакович посмотрел на Еремею. Оська посмотрел на Юрия Исааковича. Еремея посмотрела на Оську. Через мгновение, словно по команде, все трое подняли руки и заозирались друг на друга. Три секунды серьезно помолчали, а потом заорали от радости.
- Черной икры и бутылку шампанского Veuve Clicquot Ponsardin Brut! - брутально пародируя гусар, закричал во весь голос Оська официанту.
- Две! - радостно подхватил Юрий Исаакович. Вскочил, как мальчишка, обнял счастливую Еремею и целовал ее лицо.
Только Варвара, глядя на это счастье, смеялась и плакала. Плакала и от увиденного счастья, которое можно потрогать руками, и от горечи за свою жизнь, за отношения с Ричардом.
Пока несли шампанское, Юрий Исаакович отвел Варвару за соседний столик для разговора.
- Говори. Только правду.
- Да, только правду… Практически все, что есть на рынке, практически все употребляю…
- Плохо.
- Но я не хочу сама, поверьте, Юрий Исаакович, я сама с собой уже не справляюсь.
- Значит, так, я сегодня договорюсь с лучшим доктором частной клиники "Сейф". Завтра они тебя примут. Сделают "де-токс".
- Что это?
- Очистят кровь через абсорбенты. Физической зависимости у тебя уже завтра не будет. Останется только психологическая. Что с ней будем делать?
- А что нужно? Я на все готова, только помогите.
- Я посоветуюсь с отцом Ричарда. Может, придумаем тебе какое-нибудь занятие, чтоб мозги твои отвлечь.
- Спасибо вам огромное.
- Смотри, Варь, не остановишься - сдохнешь.
- Я постараюсь.
Он поднялся.
- Да, все время хотел у кого-нибудь спросить. Скажи, какая моя дочь?
- Какая Славка?
- Ну, да. Какая она как подруга, как человек? Не очень дура?
- Да вы что, Юрий Исаакович, мы, конечно, иногда с ней сремся… извините, ругаемся, но она моя единственная подруга. Я ее очень люблю. Она искренняя и честная.
- Точно не сука?
- Точно, Юрий Исаакович, точно. Она хорошая… И вся семья ваша замечательная. Один Оська только чего стоит. А Еремея какая…
- Ладно, хватит. Идем. Спасибо…
Юрий Исаакович подошел к столу. Обнял Еремею и жадно поцеловал в губы. Потом посмотрел на уставившегося на них Оську, улыбнулся:
- Учись, школьник.
- А я умею. Даже очень хорошо.
- Интересно, кто это тебя в двенадцать лет такому научил? - удивилась Еремея.
- "Кто-кто", - Оська прищурил хитрые глаза, - школьный физрук.
- Что?! - выдохнули все вместе.
- Пап, ну ты че, совсем современного юмора не понимаешь? Он же на семдесят процентов построен на окологомосексуальных шутках.
- Что ж, придется тебя околосадистски выпороть, - Юрий Исаакович, радостный, стал бегать за хохочущим Оськой. Варвара и Славка сидели обнявшись. Еремея гордилась своей семьей и уже прикидывала, какой дизайн и ценовая политика будут в булочных "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!".
* * *
Сергей получил зарплату охранника супермаркета за месяц и уволился. На прощание разбил нос директору магазина, который на последней неделе инициировал создание отдела готовых продуктов, приготовленных из магазинных, только уже просроченных: вскипяченное и запеченное не пахнет тухлятиной. Этот ублюдок даже придумал название готовым продуктам - "Рейинкарнация".
Денег было немного, но Сергей купил джинсы, ремень и рубашку. Зашел в свой, уже бывший, супермаркет, где кассир Лизка приготовила для него пакет украденных продуктов. Забрал их, на прощанье поцеловал Лизу, по привычке ущипнул за задницу и пошел в больницу к Вернику.
Около больницы стояло человек двести, в основном - девушки. Они танцевали… пели… словом - развлекали больного Верника. У них были плакаты "Верник, мы тебя любим!", "Верник, я хочу от тебя ребенка!", "Солнце, выздоравливай!", "Милый, надеемся, х… не пострадал!"…
Дверь в приемный покой была закрыта. Пришлось звонить. Потом - нервно стучать и нервно звонить. Минут через десять все же открыли - старенькая медсестра устала от настойчивости.
- Ну, чаво ты ломишься, малахольный? Читай: прием с 10:00 до 13:00 и с 16:00 до 19:00. А надысь сколь?!
- Сколь? - Сергей задрал рукава. - У меня, мать, часов нет. Зато смотри, - он достал из пакета банку маринованных помидоров и протянул ей, - смотри, помидоры соскучились по тебе.
- Гад… - сказала уже улыбчивая бабушка, забирая банку, - проходь… К кому хоть? К невестушке небось?
- К ней… К любимой…
- Ну, бегай, только тихонько… Меня не продавай, коль споймають.
- Конечно, - Сергей проскользнул внутрь больницы. - Так, третий этаж, платное крыло, палата одиннадцатая. Вот она…
Он постучал, как кричалка-дуделка на стадионах.
- Открыто, - сказал кто-то, но не Верник. - Проходите…
Сергей вошел. На койке, рядом с отремонтированным Верником, сидел Константин Эрнестович.
- О, солдат, ты как раз кстати, проходи.
- Я это… - хотел что-то сказать, как-то извиниться Сергей.
- Хотел как лучше, получилось как всегда… - улыбнулся сухими губами Верник.
- Мейерхольда, когда забирали, прощения просил… Очень… Сам он не понял, что произошло.
- Я с ним разговаривал уже, - перебил Константин Эрнестович. - Ниче он не раскаивается. Он сознательно в тюрьму захотел. Устал уже жить так, как жил… А поменять что-то был не в состоянии…
- Видимо, я следующий, - грустно пошутил Сергей.
- С тобой мы разберемся позднее, сейчас давайте решим, что с Мейерхольдом делать. Я весь телевизионный и админресурс против него запустил. Уже не остановить. Если б я до этого знал про Афган, про то, что Мейерхольд - самец, а не урка случайный… Теперь нужно будет что-то придумать.
Константин Эрнестович набрал номер мобильного телефона.
- Фрайфман, срочно, за пять минут придумай положительный выход из ситуации, чтоб, несмотря на ажиотаж, который мы замутили вокруг Верника, Мейерхольд был осужден на минимальное количество лет. Срочно, понятно?! - и положил телефон.
- Что ж он придумает-то, когда все против Мейерхольда? - осторожно спросил Сергей.
- Фрайфман придумает, у него голова извращенца, - улыбнулся Верник, - он человека может сделать легендой, а через мгновение утопить в собственном говне. По себе знаю.
Раздался телефонный звонок.
- О, быстро, - посмотрев на номер высвеченного абонента, сказал Константин Эрнестович. - Ну, что? Так… Так… Так… Слушай, я понял, не нужно мне, как ребенку, разжевывать… Давайте готовьте. Молодец, Фрайфман, не зря тебя кормлю черной икрой и шпинатом. Сам контролируй. Нет, не хочу анекдот… Пока.
Константин Эрнестович победно посмотрел на Верника и Сергея. Те затаили дыхание, чтоб услышать путь к спасению. Константин Эрнестович посмотрел на них, хитро улыбнулся, ударил в ладоши:
- А вот и не скажу! Увидите, в прямом эфире из зала суда на Втором канале.
Верник и Сергей выдохнули.
- Ну, интересно же, я же все-таки пострадавший, - не унимался Верник.
- Так, Верник, твое дело изображать муки и боль перед камерой. Будет неправдоподобно, я режиссеров заставлю твои раны расковыривать перед интервью…
- Начинается…
- Все, у меня времени мало. Сереж, продукты забери с собой, нечего… У Верника и так все забито жратвой. Поклонницы долбаные… Верник, целую тебя в десны, пока, - настроение у Константин Эрнестовича было превосходное. Случайный инцидент с Верником перерос в крупномасштабную акцию для канала. Да здравствует доля телесмотрения!
В коридоре Константин Эрнестович рассказал, что Второй канал запускает с компанией "К-медиа" художественный фильм "ЗВЕРЬЕ" об одной неделе афганской резни. Причем чудовищное повествование с правдой, болью, ненавистью и страхом будет идти от лица одного душмана, который вместе с другими "зверьми" окружили военный полевой госпиталь советских войск.
- Серег, ты же был в подобной ситуации, поэтому предлагаю тебе стать консультантом на съемочный процесс, а дальше разберемся, что с тобой делать…
- Серьезно?
- Серьезней не бывает, - и они вышли на улицу.
- Смотрите, это Константин Львов со Второго канала! - завизжала одна девушка из толпы поклонниц Верника.
Вся толпа развернулась, начала прыгать от восторга и скандировать: "Львов! Львов!! Львов!!!"
- Дуры, - улыбнулся польщенный Константин Эрнестович. Пожал руку Сергею и уехал.
Оставшись один, Сергей сел в детской площадке, достал продукты и поел. Впервые за два напряженных дня.