Из-под арки ворот появляется и идет мне навстречу парень лет шестнадцати. Именно таких боится по вечерам на безлюдной улице моя жена. Такие, считает она, способны на безмотивное членовредительство. Из-за бездуховности. А в самом деле: в сонно-агрессивном выражении лица молодого человека, который сейчас приближается ко мне, ничего особенно духовного я не замечаю. Близко посаженные пустоватые глаза, толстые разлапистые губы. Одет парень "по форме", так они все сейчас одеваются (так одевается и наш сын) - в белую нейлоновую куртку "дутыш" и красную вязаную шапочку с надписью "SKI". Штаны заправлены в толстые сапоги серебряного цвета.
Парень идет прямо на меня, приходится посторониться, не то зацепит локтем. Он проходит мимо и скрывается в нашей парадной.
Что-то мешает мне уйти. Я жду одну минуту, и вот в наших двух окнах вспыхивает свет. Я знаю - это он, этот парень. Вот сейчас он снял свою фирменную куртку, повесил на вешалку в углу и направляется к столу. На столе в высокой синей чашке, прикрытой блюдечком, для него оставлен компот. Подразумевается, что сперва он, конечно, пойдет на кухню и разогреет обед, а компот выпьет потом, на третье. Но окно в кухне темное.
Черта с два он будет разогревать обед!.. И вообще, с чего это я взял, будто он какой-то хулиган? Никакой он не хулиган, тем более склонный к безмотивным поступкам. Парень как парень… Просто у него сегодня почему-то неважное настроение. Он уже выпил компот, залпом выпил, не почувствовав вкуса. И сел на оттоманку, не отрывая взгляда от стола. Там, на самой середине, лежит распечатанное письмо.
…Это было первое письмо матери за полгода после моей единственной поездки на Урал. Сам накопил денег, сам купил билет и только тогда порадовал теток. А они почему-то растерялись, тетя Калерия побледнела, а тетя Ина заплакала, беспомощно повторяя:
- А может, не надо, а? В другой раз? Вот спишемся с мамой, все обговорим, а?..
Смешно - чего там списываться! И вот я еду. Целыми днями смотрю в окно, а ночью, лежа на своей верхней боковой полке, представляю себе, как ранним утром выйду на незнакомой маленькой станции, не доезжая Свердловска. И увижу мать.
Но встретила меня не мать, а топорный, уверенный мужчина с прицеливающимся взглядом. Это - Мартын Петрович, а мать нехорошо себя чувствует. Сюрпризы, понимаешь, тоже - не всегда… И надо входить в положение, а ты как думал?
От станции до дома мы шли минут сорок, в основном молча. Я тащил тяжеленный чемодан, в котором лежали подарки, в том числе старая патефонная пластинка, та самая - "Уходит вечер". Я тащил чемодан, перекладывая из одной руки в другую, а Мартын Петрович шагал рядом, сторожко поглядывая на него, и редко, но весомо задавал мне непонятные вопросы. Например: привез ли я зимнее пальто.
Ночью я никак не мог заснуть, потому что за стеной шептались. И хотел только одного - домой. Потом они заговорили громче, я отчетливо услышал голос матери, тонкий, дребезжащий: "…Чужой, совершенно чужой… меня никогда не любил, он - не мой… Даже лицом… Я не привыкну… Кого могли воспитать две старые девы? Такой же лицемер, как они…" - "И эти копеечные подарки…"- а вот это уже Мартын. И снова мать: "Конечно, с деньгами у них не густо… И вообще понять их можно - надоело, но…"
Утром, прямо глядя в ее жесткое лицо, я сказал, что хочу сегодня же уехать. И сразу началось: "Что с тобой, Лешенька? Почему?! Разве ты меня совсем не любишь? Ну, погости хотя бы до субботы, о большем я уж не прошу, насильно мил не будешь, но - до субботы. И не будь эгоистом, у нас так трудно с билетами, дядя Мартын достал тебе на субботу, прекрасный поезд, нижнее место…"
…И вот через полгода, это письмо: "…Очень жалко, прямо до слез, что Лешенька не приехал к нам на зимние каникулы, может, он на что-нибудь обиделся? Напишите, я волнуюсь, я же все-таки мать, а вы, по-моему, иногда об этом забываете…"
Парень, сидящий в данный момент на оттоманке, не берет в руки письма… да и нету там никакого письма. Выпив компот, он… Что? Листает книгу? Возможно. Но скорее всего, ставит кассету на магнитофон, чтобы успеть спокойно, по-человечески послушать, пока не явились… взрослые с нудными проповедями и советами делать лучше то, а не се. Будто им известно, что лучше, а что хуже. Старым девам!
Пора возвращаться домой. Светлана, конечно, беспокоится, хоть я и предупредил. Она всегда волнуется, когда меня долго нет дома, бегает встречать на автобусную остановку.
Я очень люблю свою жену и горжусь ею, она добрый, умный и смелый человек, верный товарищ. И красивая женщина.
Но у нее есть один серьезный недостаток: она не знает, что такое курзал.
1985
Долг
До двадцати шести лет Тамара не беспокоилась о замужестве. Работала на заводе в конструкторском бюро копировщицей, по вечерам занималась в техникуме. А жила в общежитии. От родителей никакой помощи, сидят у себя в деревне, по уши в навозе, ну, пришлют в год два раза грибов сушеных или там брусники - на том спасибо. Знала: всем, что имеет, обязана одной себе, - и образованием, и комнатой, что дали в конце концов от завода. И тем, как выглядит, - а получше многих городских. Потому что сама и сошьет, и свяжет, все по моде, по современным журналам, не хуже фирмы. А вот чтобы мужикам в глаза заглядывать да трястись, как собачка, а вдруг да замуж не возьмут, такого унижения никто не дождался. Кстати, и мужчины этого не переваривают, заметил - и в сторону. Девчонки - дуры, обратили внимание, она уж и готова, засуетилась. И, само собой, бутылку по первому требованию. А бугай походил, походил, попользовался - и с общим приветом, Кузькой звали. И молодец.
Ну, а если и уломают его, женится, так будьте спокойны - сразу сядет на шею и ножки свесит. Получишь тунеядца с доставкой на дом. Нет уж…
Тамаре, между прочим, заманивать парней бутылками не требовалось, сами, бывало, тащат. Ну и: "Ты куда явился? Здесь тебе не распивочная. Торт или фрукты купить не дотюмкал? О цветах не говорю. Скобарь!"
А уж позволить ему что-нибудь лишнее, тут сразу: за дверь. Коленом.
Андрея Мартьянова сама выбрала, потому что показался культурным, симпатичным и воспитанным. Не знала по молодости, что внешней культуры для жизни мало. А он в самом деле вел себя тогда - не придерешься: и букеты, и подарки, и дверь откроет, и стул подвинет, в общем, полное уважение.
Работал Андрей на том же заводе, что Тамара, инженером в отделе главного механика. Интересный, это верно, и одет со вкусом, хоть складки настоящей на брюках никогда не увидишь, да что требовать с неженатого? Зато образование, конечно, высшее и семья интеллигентная: отец кандидат наук, мать преподаватель математики…
Подали заявление. Из Дворца бракосочетаний зашли к Тамаре выпить шампанского. Тут Тамара и сказала: "Пусть это считается несовременно, но я себя привыкла уважать и хочу, чтобы будущий муж уважал, имел на это право. Так что - прими руки, слышишь?!" Андрей сразу: "Конечно, конечно, я же тебя люблю!" Тамара обрадовалась: покладистый…
Свадьбу справляли перед Новым годом. Сняли зал в кафе. Родителей Тамара выписывать не стала, - только деньги выкинут на дорогу да на ненужные подарки, а приедут - наряжены, как у них там ходят, стыда не оберешься.
Мать потом, конечно, обижалась прямо до слез. Много лет все поминала: "Хороша дочушка, без родных отца с матерью обошлась, погребовала".
С Тамариной стороны во Дворце были только Люда с Аленой - девочки с работы, ну и, ясно, Раиса Федоровна. Подарили три комплекта постельного белья, не говоря о мелочах. Мартьяновы явились мало того что в полном составе: мамуля с папулей, тети, дяди, племянники, да еще привели зачем-то соседку Олечку… Знать бы тогда, летела б эта Олечка на легком катере… куда положено…
С родителями жениха Юрием Михайловичем и Татьяной Андреевной Тамара к этому времени была уже знакома; Андрей затащил на семейный обед. Тогда-то уж Тамара с ходу просекла: смотрины. Ладно, дорогуши, смотрите, есть на что: и рост, и фигура - точный стандарт, сама проверяла пропорции, получилось - хоть завтра в манекенщицы. Да и на лицо, слава Богу, жаловаться грех. Наряжаться не стала, хороша и так, пришла в том, в чем всегда на работу ходила, в юбке и свитере собственной вязки, свитер, правда, последний крик. Французская модель. Виктор, сосед, журнал привез, он в загранку ходит и Тамаре всегда привозит журналы, хоть "Бурду", хоть что по заказу. А Тамара за него убирает места общего пользования, так что все по-честному.
Вела себя Тамара на званом том обеде спокойно, не поддакивала и не юлила, ей бояться нечего: понравится будущим свекру со свекровью - хорошо, не понравится - им же хуже, сына потеряют.
Нет, Тамара не волновалась, а вот свекровка будущая, точно, нервничала, и разговор от этого плохо ладился… Ну, Тамара нашла повод и к слову доложила родственникам, что характер у нее такой - где сядешь, там слезешь. Андрюшина мамуля только бровками задергала, но смолчала.
Пока сидели, беседовали, Тамара всю обстановку разглядела: ремонта не было лет пять, окна вымыты - страх смотреть, мебель - с бору по сосенке. А электропроводка вообще - конец света, у всех уже сто лет как скрытая, а у этих шнуры по стенам, красота! Да… Интеллигенция в самом худшем смысле. И ведь не бедные! Не умеете - наймите человека, главное, и сына не приучили, инженер, не народный артист. Ничего, даже интересно: взять человека и вылепить из него что-то стоящее, Андрей - натура мягкая, Тамару обожает, а мы не можем ждать милостей от природы…