- Ждите, вызовут. А для работы выдадим оправдательный документ, - и зацокала дальше… А ноги-то для таких каблучищ кривоваты, могла бы и сообразить, матушка, да и юбочку бы не мешало подлинней.
Но ждать Тамаре почти не пришлось. Из зала вышел мужчина и вполне любезно пригласил:
- Свидетель Мартьянова? Тамара Ивановна? Пройдите.
Вообще-то робкой Тамара Ивановна себя никогда не считала, а тут вдруг растерялась, все так официально, даже торжественно. Главное, полно людей, и не поймешь, кто здесь судья, кто прокурор, где подсудимый, и куда от двери идти самой. Но путаться ей не дали, процедура, сразу видно, налаженная. Показали, где встать, подали листок - расписаться, что предупреждена об ответственности за дачу ложных показаний. Тамара Ивановна аккуратно расписалась, все время за спиной чувствуя зал. Но вот женщина, сидящая за столом на стуле с высокой спинкой, велела соблюдать тишину. И замолчали.
А Тамара уже пришла в себя, стала осматриваться. И поняла: та, что призвала всех к порядку, конечно, судья. Молодая, лет тридцать шесть, тридцать восемь от силы. В строгом костюме, за собой следит: губы накрашены сердечком, брови подведены, глаза тоже. Прическа. А вот голос неприятный, жестяной. И вообще лицо нервное. Справа и слева от нее - заседатели. Две женщины, одна пожилая, интеллигентная, чем-то похожа на мартьяновскую мамулю, тоже небось училка; вторая помоложе - и сразу видать - дура дурой. Толстощекая, вроде Людки, глазки пустенькие, любопытные, туда-сюда.
За отдельным столом двое мужчин. Это значит, прокурор с адвокатом. Прокурор, скорей всего, тот, что слева, - чернявый, маленький, очень энергичный. А тот, который адвокат, вообще старик - зачем только в защитники наняли? Сидит колодой, сопит, глаза прикрыты. А еще левей… Вот налево Тамаре Ивановне смотреть не хотелось. Но все же она посмотрела, ей, между прочим, бояться тут нечего! И увидела за деревянной загородкой парня, сидит на скамейке, по обе стороны милиционеры. А он поднял голову, глядит на Тамару. Надо же! Совсем ведь мальчишка! Шея тощая… а вроде тогда, на этом… на опознании, был бандит бандитом. Ватник, кепка… А тут в коричневом костюмчике, белая рубашка, воротник выпущен. Как у Юрика.
Тамара Ивановна отвела глаза, нечего тут расслабляться. Пришла выполнить долг, выполняй! Это легче всего быть добренькой за счет того старика, которого бандит покалечил. Надо быть честной, вот главное! И по отношению к людям, которые спасли сына, и к тем, кого еще изуродует этот… Изуродует, а то и вообще лишит жизни, если суд сейчас примет неправильное решение!
Долго раздумывать Тамаре не пришлось. Судья своим неприятным голосом велела рассказать все, что ей известно по данному делу. А у Тамары Ивановны вдруг точно мозги отшибло. Не знает, с чего начать, и вместо того чтобы сосредоточиться, вспомнить, чему учил тогда следователь, думает, что зря судья так намазала губы - сердечком, надо было по контуру.
Она молчит. И зал за спиной молчит. Тихо.
Поднялся этот чернявенький, что все вертелся в разные стороны (точно, прокурор!), и так медленно, вдумчиво, будто слабоумной:
- Вспомните, товарищ Мартьянова: десятого сентября в двадцать два часа тридцать минут вы возвращались домой…
Тут адвокат сказал, не открывая глаз, что он заявляет протест - прокурор дает показания за свидетеля.
Судья:
- Протест принят.
А сама вроде недовольна - посмотрела на часы (тоже торопится куда-то, а защитник-надоеда задерживает).
Судья опять:
- Свидетель, рассказывайте, что видели.
Тамара Ивановна не успела собраться с духом, как вылезла заседательница, что похожа на училку:
- Как же это вы, свидетель, безответственно себя ведете? Отмалчиваетесь. Ведь от ваших показаний зависит судьба человека! Вот он, - и показывает на парнишку, что сидит на скамье подсудимых, - избил старого человека, проливавшего кровь за всех нас…
А адвокат совсем проснулся, повертел головой, будто шея чешется, и опять:
- Протест! Вина Дмитриева еще не доказана!
Судья ему, как настойчивой мухе:
- Протест принят. - И снова смотрит на часы, а сама - Тамаре Ивановне ласковым таким голоском:
- Свидетельница, вы ведь расписывались во время предварительного следствия, что несете ответственность за дачу ложных показаний?
Больно Тамара помнит, за что она там расписывалась сто лет назад! К тому же, была с температурой. Но с ними спорить себе дороже.
Она кивнула.
- А тогда, - судья говорит, - подойдите, пожалуйста, сюда, к столу. И прочтите вслух, что показали на предварительном следствии.
…Парнишка все смотрит, смотрит на Тамару, вытянул шею… Ведь и Юрик мог бы так же… если бы тогда… Сидел бы на этой же скамейке под охраной, а после суда - в тюрьму…
Тамара решительно приблизилась к столу, и судья пододвинула к ней какую-то толстую книгу.
- Вот отсюда читайте.
И Тамара внятно прочла, как десятого сентября в двадцать два часа тридцать минут вечера, она, возвращаясь домой, услышала крик. Он доносился от подъезда дома восемь. Она побежала на крик и увидела… - тут Тамара запнулась, но судья нервозно поторопила:
- Дальше, дальше!
А у Тамары зажало горло, слова не сказать.
Прокурор задергался, смотрит быстрыми глазами, а голос тихий. Тихий-тихий, но угроза есть:
- Вы понимаете, свидетель, что если на следствии дали заведомо ложные показания, это приведет к весьма серьезным последствиям?..
И замолчал. А Тамара слышит: "…для вашего сына"… которого последнее время совсем забросила, все "Антон Егорович, Антон Егорович", а Юрик вечерами дома сидит, голодный, вот хотя бы вчера - ушел, ее не дождавшись, и мог опять влипнуть в какую-нибудь историю… А она тут - ради кого? Ради уголовника! Пускай его мать беспокоится, что сын попал за решетку!
А пожилая заседательница будто угадала Тамарины мысли:
- Товарищ Мартьянова, не надо так переживать, жалости тут не место, добро должно быть с кулаками, вы выполняете свой гражданский долг. Ведь из-за таких, как Дмитриев…
Адвокат тут как тут:
- Протест. Давление на свидетеля.
Тамара глядит на судью - та просто извелась, что заседание затягивается: кусает губы и все смотрит на часы. И ведь самой Тамаре тоже нельзя рассусоливать! В пять часов он придет, а чертеж… И основное-то, что жалко или там не жалко, а этот парень преступник! Мало ли что: другие-то видели, инспектор Дерюнин Борис Федосеевич врать не будет! Кому, в конце концов, она должна больше верить - человеку, который ей сына сохранил, или… какому-то подонку? Притворяться бедными они все умеют…
- Я увидела, что Дмитриев зверски избивает старого человека, сказала Тамара Ивановна судье, и та сразу одобряюще закивала, а за спиной, в зале поднялся сдержанный шум.
- А тут, - продолжала Тамара, поглядывая в книгу, где были записаны ее показания, - тут появился работник милиции, он пытался задержать преступника…
- Подсудимого, - поправил адвокат, сокрушенно покачав головой.
- …подсудимого. И он… - Тамара теперь читала все подряд, быстрее и быстрее, не поднимая головы от листа. Хоть бы скорее все кончилось! Уйти и никогда никого из них не видеть - ни нетерпеливого лица судьи, ни… глаз адвоката, смотрит, как старая собака, аж белки желтые! - …Он, то есть подсудимый, оказал сопротивление работнику милиции, бросился на него, завязалась борьба. Но потом работник милиции его задержал.
Все. Тамара Ивановна перевела дух. В зале опять было тихо.
- У вас есть вопросы к свидетелю? - судья обратилась к прокурору.
- Нет, - быстро ответил тот.
- А у защиты? - спросила она адвоката.
Адвокат медленно покачал головой.
…Ну, слава Богу! Похоже, дело к концу. Тамара перевела дух.
- У подсудимого? - спросила судья.
- Есть, - негромко ответили слева.
От неожиданности Тамара повернулась всем корпусом и встретила взгляд парня, встававшего со скамьи за барьером. Уж очень худой, в чем душа держится! Но смотрел спокойно и внимательно, будто даже с жалостью. Тамара отвела глаза.
- Спрашивайте, - разрешила судья, и по голосу Тамара поняла, что та опять нервничает.
- Скажите, пожалуйста… свидетель! Вот когда я бросился на милиционера, где в это время был пострадавший?
- Кто?
- Ветеран. Которого я зверски искалечил.
В зале снова поднялся гул, и судья пригрозила: не прекратится, все будут удалены.
- Ветеран?.. - переспросила Тамара Ивановна, беспомощно глядя на прокурора. - Он… я не… не помню… кажется… он ушел…
- Искалеченный, - негромко произнес адвокат.
В зале кто-то засмеялся, судья постучала шариковой ручкой о графин, и адвокат заявил, что он тоже не может понять, что делал полумертвый от побоев старик-инвалид, пока подсудимый дрался с милиционером, сильным, заметьте, и тренированным человеком. Неужели пострадавший действительно убежал?
Тамара Ивановна подавленно молчала. Они совсем сбили ее с толку. Формальность, называется! Знала бы - ни за что бы не согласилась! Она взглянула на судью и увидела, что та все понимает и сочувствует.
- Мартьянова, вы подтверждаете показания, данные вами на предварительном следствии? - мягко спросила судья.
- Подтверждаю.
- Больше к свидетелю нет вопросов?
- Есть.
Господи, опять он, мальчишка этот! А Тамара его еще жалела! Правильно Дерюнин говорил: хитрый и изворотливый. Как гадюка. Тянет время, теперь к обеду уже не успеть…
- Скажите, пожалуйста, - начал он, - скажите, а почему вы во время опознания сразу назвали меня по фамилии?
Зал опять заворошился. Адвокат открыл глаза и, не мигая, уставился на Тамару Ивановну.