Главный герой по имени Валера женат на Даше, "золотой дочке" чиновника Госдумы. Мать Даши умерла родами, и девочка выросла избалованной, капризной, но недополучившей материнского тепла и любви. На страницах романа Даша кидается из огня в полымя, так что читатель не успевает следить за её метаморфозами.
Содержание:
Анна Козлова - "Люди с чистой совестью" 1
Глава 1 - Встречи на высшем уровне 1
Глава 2 - Доноры 2
Глава 3 - Перед закрытой дверью 4
Глава 4 - Компромат 5
Глава 5 - Гондоны 7
Глава 6 - Минус один 7
Глава 7 - Правда 9
Глава 8 - Пробуждение 11
Глава 9 - Дневной маньяк 11
Глава 10 - Мир по Рыбенко 13
Глава 11 - Монголия 15
Глава 12 - Внутренняя Монголия 17
Глава 13 - Последние тёлки 18
Глава 14 - Футбол 20
Глава 15 - Сука-любовь 21
Анна Козлова
"Люди с чистой совестью"
Глава 1
Встречи на высшем уровне
Бдительно угрюмый парламентский охранник, средних уже лет, в седых висках, почему-то всегда сверял временный пропуск с паспортом. Можно было, конечно, с ним спорить, не давать паспорт, но Валера склочничать не любил. Да и не чувствовал он себя в последнее время крутым даже настолько, чтобы окоротить охранника парламента.
Вежливо кивнув, Валера прошел через раму металлоискателя и направился в закуток с мраморным полом, куда, как в отстойник, приходили лифты. В закутке всегда царила оживленная толкотня - лифты ходили очень медленно, в них набивалось по двадцать человек, и каждому требовался свой личный этаж, очень редко люди выходили хотя бы по двое. На первом этаже лифты стояли не меньше десяти минут: только двери начинали с шипением закрываться, как из-под лестницы выбегали какие-нибудь тетки с халами на головах, крича: "Ой, мужчина, придержите!" - или явно ненормальный, худощавый дяденька, каждый день приходивший в вестибюль, чтобы смотреть слушания по стоявшему там двухметровому телевизору, вдруг ловким козлом заскакивал в щелку почти сомкнувшихся дверей.
Нервно подергивая коленками, Валера встал у крайнего лифта, где народу было немного.
"До чего я докатился" - подумал он - "И как быстро…".
Валериной целью был восьмой этаж, где прислуживал спикеру его тесть, Владимир Иванович - человек, который в разговоре избегал смотреть в глаза, а на досуге занимался странными, какими-то немужскими делами, например, изготовлял при помощи водки и глицерина бальзам от потливости ног.
Лифт, ухнув, опустился на первый этаж - Валера забрался в него и терпеливо встал у панельки с кнопками. Целлофановая папочка, в которой лежал документ, поясняющий дальнейшую политическую деятельность Валеры, скользила в пальцах.
Секретарша Владимира Ивановича по невыясненной причине Валеру невзлюбила и нарочно не обращала на него внимания. Когда он вошел в приемную, она говорила по телефону:
- Ты ему скажи: минимум Кипр, какие "Лесные дали"?
Валера покорно встал у ее стола.
- Не хочет, так не хочет, что он один такой на свете… Да, конечно… Чего она сказала? - секретарша повернулась на кресле с вертящейся ногой к стене.
В трубке кто-то порывисто верещал:
- Кто на рынок ходил? А… Ты. И чего купила? А… Мне тоже швабра нужна. Да, такая, знаешь, с веревочками…
- Я к Владимир Иванычу, - произнес Валера, слегка стукнув папочкой об стол.
- Ладно, давай, тут пришли, - прошипела секретарша и повесила трубку.
Владимир Иванович при виде Валеры суетливо забегал в узком пространстве посреди кабинета. Его кабинет вообще был устроен избыточно неудобно: к стенам прижались толстые темные шкафы (всегда пустые), рабочий стол с солидным набором телефонов стоял в самом темном углу, и вдобавок окна оплетали тропические лианы, поглощая даже тот слабый свет, который проникал сквозь стекла.
Валера протянул тестю руку.
- Как жизнь? Какие сенсации? - хохотнул Владимир Иванович, словно бы увидел нечто очень смешное.
- Да вот, - кивнул Валера на папочку, - принес проект для Рукава.
- Ха-ха, проектик? - веселился Владимир Иванович. - Это дело такое…
Валера заметил, что тесть нацепил манерные, в проволочной оправе очочки.
- Ну, хорошо, хорошо, сейчас он зайдет, посидим, поговорим откровенно. Присаживайся. Не хочешь в буфет? - Владимир Иванович всех посетителей заманивал в парламентский буфет, где мог иной раз и скупо угостить сосисками и слоеным язычком.
- Нет-нет, - поспешил ответить Валера, - сыт.
Он присел на широкий кожаный стул и замолчал.
Владимир Иванович что-то путано, кося поверх очков, искал в Интернете. Так они просидели несколько минут, пока Владимир Иванович не спросил:
- Как Дарья? Не огорчает?
- Все в порядке, - осторожно ответил Валера.
Тут дверь распахнулась, и вошел Рукав.
- Хо-хо-хо! - подскочил Владимир Иванович. - Алексей Степаныч! Проходи, дорогой! Вот, у меня уже молодежь, - зайдясь в смешке, он кивнул на Валеру, - рвется к работе, фонтанирует идеями.
Алексей Степанович Рукав был тихим ироничным вором, боявшимся людей и не понимавшим, как с ними взаимодействовать. Он походил на скрепку-помощника из устаревшего варианта программы Microsoft Word.
Прощаясь с Рукавом, Валера всегда думал, что тому бы невероятно подошло, как и скрепке, вскакивать на легкий велосипедик и уезжать, мягко шурша шинами.
Рукав водил давнюю дружбу со спикером и замещал его на посту председателя их общей партии, партии Любви.
- Ну, что ж, потолкуем? - Владимир Иванович метнулся к некоему запыленному подобию круглого стола и принялся отодвигать тяжкие, под кожаной обивкой кресла. - Давайте присядем.
Рукав с трусливой полуулыбкой сел.
- Э-э… - обратился он к Валере. - Я давно к вам присматриваюсь, молодой человек…
Валера напрягся, ожидая обвинений, но Рукав, который никогда не мог закончить изреченную мысль, сказал:
- Очень интересно будет вместе поработать.
Владимир Иванович прокашлялся.
- Вот ведь что… - снова заговорил Рукав. - Президент читал послание федеральному собранию. Я немного общался с Зиновьевым, сейчас он уже умер. И когда… Зиновьев сказал поразительную вещь: "Главное для меня - это любовь". То есть, конечно, время пришло. Мы окажем президенту уверенную поддержку.
Валера тягостно молчал. К своему ужасу сквозь канцелярские клише и внешнюю бессвязность он прекрасно понимал, что хочет сказать Рукав.
- Теперь любовь - главная задача, - произнес Рукав и потер нос.
- Это - дело такое… - вздохнул Владимир Иванович.
Валера сидел в торце стола, ему открывался вид на монитор Владимира Ивановича - там царствовал Rambler, потом на поисковом табло появилась задница в красных больших трусах и надпись: "75 % мужчин предпочитают девушку в боксерах".
Впервые он встретился с тестем давним летом: Валера сопровождал его дочку, Дашутку, на дачу. Владимир Иванович вез их, почему-то вместе с домработницей в поселок Снегири, где дожидался исполненный в желто-белых, мягко-летних тонах особняк. Это была некая взаимная прихоть дочки и отца - Владимиру Ивановичу уже много лет не нужно было водить авто по причине приставленного, рвущего поводок, как спаниель на утиной охоте, шофера, а Даше, казалось бы, было не менее по барабану, кто отвезет ее на угодья.
Валера с Дашей сидели сзади, на переднем сидении покоилась домработница с дураковатым, но отчаянно любимым Дашей биглем на коленях. Стояние в пробках благоволило к политическим разговорам, особенно усердствовала Даша, ничего, впрочем, не соображавшая, но красивая бешеной летней красотой.
- Ежу ясно, никакой национальной революции никогда у нас не будет, - говорила она, вздрагивая плечиками, - да и зачем она нужна? И я, и ты, Валер, и ты, пап - никогда мы все так хорошо не жили, как при Путине.
- Да ты пойми! - охал от руля папа. - Нефть закончится и ни хрена здесь не будет! Цены рухнут - и все, восстание…
- Да ни хрена они не рухнут! - спорила Даша. - И потом не в одной нефти дело. Ты сам говоришь, производства восстанавливаются, экономика растет, приезжай хоть в глухую провинцию - все живут прилично, все у всех есть. В "Техносилу" с Валерочкой ходили в субботу, полчаса в очереди стояли, а ты говоришь у народа денег нет! Полно денег, полно!
- Это в Москве, - буркнула домработница.
- Не только в Москве.
- Но Путин… - начал было Валера.
- А что Путин?! - взвилась Даша. - Да если бы они устроили референдум, я бы первая побежала и высказалась за то, чтобы он не уходил. Путин делает все правильно…
- Мне он нравится, - домработница отодвинула от лица морду бигля с экстазно высунутым языком.
- Люди сидят в тюрьмах… - попробовал снова Валера.
- Да и пусть сидят! Пусть! - взвизгнула Даша. - Кто сидит? Ходорковский? Дебильные лимоновцы? Сами знали, на что идут, чего их жалеть? Зато Юлька теперь пособие на ребенка две тысячи получает, а не пятьсот, как раньше.
- Так она же замужем? - удивился Владимир Иванович.