Выгрузка больного из дома прошла незаметно - видимо, все соседи уже разошлись по своим делам, и подъезд с прилегающими окрестностями был безлюден. Зато в приемном отделении больницы пациент с приапизмом произвел такой фурор, что Данилов на свой страх и риск запихнул каталку в свободную смотровую, не дожидаясь указаний больничного персонала, и отправился на поиски дежурного по приемному врача. У "тела" остались Вера и Эдик.
Доктор нашелся прямо в коридоре, возле туалета, где он беседовал с пожилым мужчиной восточной наружности. При появлении Данилова беседа тут же закончилась рукопожатием, после которого правая рука доктора на секунду сунулась в карман, явно пряча полученное.
Минутой позже Данилов нажал на наладоннике кнопку, извещая диспетчера о том, что он освободился, после чего сразу же был послан в "узбекскую гостиницу" у станции метро "Рязанский проспект".
С этим местом у Данилова были связаны самые плохие воспоминания. Именно здесь, в здании гостиницы, некогда принадлежавшей Академии наук Узбекской ССР, молодой доктор Данилов получил на вызове по голове обрезком водопроводной трубы от впавшего в психоз эпилептика-китайца, к которому соотечественники, проживавшие в том же номере, вызвали "скорую помощь". Повод был стандартным и не вызывал опасений - "мужчина тридцать лет, болит живот". Данилов (он в тот день работал один, без фельдшера) нашел нужный номер, постучался, дверь тут же распахнулась и… больше он ничего не помнил.
Из нейрохирургического отделения сто пятнадцатой больницы он вышел через месяц с противным диагнозом "Посттравматическая энцефалопатия" и памятью о произошедшем в виде мучительных головных болей, возникающих как по любой пустяковой причине, так и без таковой.
Таблетки и уколы снимали боль плохо.
- Что вы хотите? - разводили руками невропатологи. - Скажите спасибо, что не стали идиотом. После тако-о-ой травмы, - глаза всех невропатологов в этом месте становились круглыми, - головные боли - это пустяк.
Данилов обязательно сказал бы незнакомому китайцу спасибо, но тот, убоявшись последствий своего поступка, сбежал и пропал навсегда. Редкие встречи с сотрудниками милиции постепенно сошли на нет. Удалось установить лишь то, что пресловутый китаец страдал припадками, по описанию похожими на эпилептические, и что в тот злосчастный день он перенес очередной припадок, после которого "стал странно себя вести".
На полученную страховку (все врачи "скорой помощи" в обязательном порядке застрахованы от несчастных случаев) Данилов купил крутые кроссовки, чтобы бегать по утрам и тем самым поправлять пошатнувшееся здоровье, но если работаешь на "скорой" на полторы ставки с графиком - "сутки через двое", то бегать, в сущности, нет времени. В день выхода на сутки утомляться рано поутру глупо - надо беречь силы для работы, после суток уж совсем не до бега - выспаться бы, а в единственный "нормальный" выходной между двумя дежурствами, когда ты выспался и пришел в себя, бегать почему-то совершенно не хочется.
Кроссовки, впрочем, пригодились на работе. Удобные, легкие, ноги в них не уставали совершенно. Оценив преимущества подобной обуви, доктор Данилов забыл про собственное, вынесенное из института убеждение, гласящее, что доктор всегда должен быть в костюме, при галстуке и в обуви классического фасона и непременно черного цвета. К ужасу матери (которая ужасалась всему, что шло вразрез с ее мнением) он начал носить кроссовки, джинсы, спортивные рубашки и просторные бесформенные свитера.
- Ты так опустился на этой своей "скорой", Володя, - качала головой Светлана Викторовна. - Брал бы пример с Игоря…
Игорь Полянский, друг и однокурсник Данилова, после института пошел по научной стезе, предусмотрительно выбрав такую коммерчески перспективную отрасль, как микробиология. Быстро накатал диссертацию о нюансах жизнедеятельности молочнокислых бактерий, был замечен и в итоге осел на одной из кафедр Института питания.
То ли в шутку, то ли всерьез, Игорь утверждал, что предпочитает иметь дело с микробами, а не с людьми, потому что микробы всегда молчат. Данилов же считал иначе. В сонной лабораторной тишине он не смог бы выдержать и одной недели.
На сей раз "подскочило" давление у одного из гостей столицы, бизнесмена из Саратова. В благодарность за быстрое приведение в нормальное состояние, Данилов получил роскошную визитную карточку, выполненную в виде золотой гравированной таблички и настойчивое предложение "приобрести по дармовой цене земельный участок на берегу Волги".
- И соседи хорошие, - бубнил оклемавшийся бизнесмен в спину уходящему Данилову, - чиновники городской администрации, несколько генералов, прокурор… - соглашайтесь.
- Спасибо, мы подумаем, - вежливо ответил Данилов.
От предложения на версту разило мошенничеством, к тому же участок в Саратове никому не был нужен.
- Формовская пятьдесят два, второй подъезд, женщина, девятнадцать, болит живот, - озвучил Данилов следующий вызов.
- Аппендицит или внематочная, - уверенно заявил Петрович.
- Молчи, Кассандра! - ответил Данилов.
Дверь открылась без звонка, стоило только Данилову и Вере подойти к ней.
- Как быстро! - восхитилась девушка лет двадцати, запахнутая в длинный, до пола, махровый халат.
- К себе вызывали? - осведомился Данилов, заходя в квартиру.
- К подруге, - ответила девушка.
Моя руки в ванной комнате, Данилов поразился ее убогости. Облезшая наполовину масляная краска на стенах, доисторические ванная и раковина в потеках ржавчины и чего-то черного, похожего на обычную грязь.
"Наркоманки, - подумал Данилов. - Или просто неряхи, живущие в съемной квартире".
Больная лежала на диване, попеременно поглаживая живот обеими руками. Джинсы были расстегнуты и спущены, футболка задрана кверху, выставляя напоказ небольшие крепкие груди со втянутыми сосками.
- Что вас беспокоит? - Данилов присел на краешек дивана.
- Неприятное ощущение в животе, - ответила страдалица.
- Какое именно ощущение? Боль? Жжение? Колика?
- Нет, - девушка отрицательно помотала головой. - Ощущение… Ну, доктор, знаете как это бывает?
- Не знаю, - честно признался Данилов. - А поконкретнее вы объяснить можете или нет?
- Но я же не врач! - обиделась пациентка. - Это вы должны мне объяснить, что я чувствую!
- Вот именно! - поддакнула подруга, стоявшая за спиной у Данилова.
- Попробую, - Данилов приступил к осмотру. - Снимите майку и джинсы!
- Трусы тоже? - осведомилась пациентка, послушно выполняя распоряжение.
- Трусы пока можно оставить, - разрешил Данилов.
Зрачки у девушки оказались нормальными, не суженными, следов от инъекций не было нигде - ни на руках, ни на ногах. Ногам, будучи по работе хорошо знакомым с наркоманскими повадками, Данилов уделил особое внимание, так как многие наркоманы, желая скрыть свое пагубное пристрастие, делали инъекции в разные места на ногах, гордо демонстрируя окружающим чистые, без малейших следов инъекций, руки.
Живот был мягким и совершенно безболезненным при пальпации.
- Где тут ваше ощущение? - спросил Данилов.
- Оно везде, - ответила пациентка.
- Месячные давно были?
- Позавчера закончились.
- А что вы сейчас чувствуете?
- Щекотку! - призналась пациентка.
- Сдается мне, что вы здоровы, - сказал Данилов, закончив осмотр. - Но я, как и все люди, могу ошибаться, недооценивая глубину и тяжесть ваших замечательных ощущений. Так что, ради нашего общего спокойствия, можно проехаться до больницы, там вас понаблюдают в течение суток и, если потребуется, окажут помощь.
- В больницу страшно! - высказалась подруга. - Лучше пусть пока дома полежит.
- Пусть, - согласился Данилов. - Ощущения могут пройти сами собой.
- Кажется, они уже прошли, - улыбнулась пациентка. - Точно - прошли!
Она пошлепала себя по животу.
- Здорово! Вы доктор - кудесник! Спасибо вам! Я могу встать?
- Вы можете делать все, что вам захочется, - разрешил Данилов. - Только "скорую" больше не вызывайте, ладно?
- Зачем вызывать? - пожала плечами исцелившаяся. - Ведь вы меня вылечили!
Выйдя из квартиры, Вера прошептала:
- Можно было бы и психбригаду вызвать.
- Какой повод? - тоже шепотом спросил Данилов. - Если даже она не в себе, то ничего опасного для себя или общества пока не делает.
- Сейчас еще к какому-нибудь дураку поедем. - Вера перехватила ящик в другую руку. - Закон парных случаев.
- Лучше бы он на зарплату распространялся, твой закон парных случаев, - ответил Данилов.
Следующим пациентом оказался самоубийца-симулянт - молодой парень, который, поругавшись с родителями, аккуратно поцарапал себе оба запястья, изображая готовность настоять на своем даже ценой собственной жизни.
К приезду бригады кровь на царапинах уже успела свернуться.
- Ах, мальчик чуть не истек кровью! - намекая на то, что ждать помощи пришлось бесконечно долго, причитала толстая родительница, то и дело поднося платок к покрасневшим глазам. - Еще бы чуть-чуть…
- Еще бы чуть-чуть, и эти царапины зажили бы, - докончил начатую ею фразу Данилов, разглядывая "мальчика" - тощего нескладного юношу, с длинными сальными волосами, неопрятной щетиной на лице и маленькими бегающими глазками.
Зрачки у него были размером с булавочную головку.
- Наркотики принимаете? - не то спрашивая, не то утверждая, произнес Данилов.
Парень молча отрицательно помотал головой, мать выдавила из себя деланно негодующее "Ну что вы!", а отец, до тех пор сидевший в ногах сыновней постели, возмутился:
- Вы приехали, чтобы оказать помощь или издеваться?!