- Чтобы оказать помощь, - поспешно подтвердил Данилов, чутьем угадав в отце скандалиста по призванию. - Просто положено, при попытке самоубийства интересоваться…
Ложь пришлась кстати - родители больного тут же успокоились, убедив себя в том, что им удалось скрыть свою беду от посторонних.
- Вера, наложите, пожалуйста, повязку, а вы, молодой человек, собирайтесь в стационар.
- Он никуда не поедет! - хором сказали оба родителя.
- Я все равно жить не буду! - добавил сын, морщась от перекиси, которой Вера обрабатывала его раны.
- По существующему положению, все суицидальные попытки подлежат непременной госпитализации в психосоматическое отделение для стационарного лечения, - объяснил Данилов, больше обращаясь к матери пациента. - Это обусловлено необходимостью предотвращения повторных попыток. Кстати, ваш сын только что заявил о том, что он не отказался от своего решения.
- А я никуда не поеду!
- Поедешь! - рявкнула мать. - А будешь упираться - я тебя на руках в машину отнесу! Связанного!..
Психосоматических отделений в Москве немного. Несостоявшегося самоубийцу пришлось везти в Первую градскую, через пол-Москвы. По дороге мать, не переставая, честила свое чадо на чем свет стоит и надоела всем так, что, едва избавившись от нее и ее сына, Вера вздохнула и сказала:
- У такой мамаши и колоться начнешь, и вены резать.
- Он пока еще "колесами" балуется, - обронил Данилов, - руки чистые, без следов.
- А у нас на курсе один парень в вены яичка кололся, - поведал Эдик. - Удобно и место невидное.
- Тогда откуда ты знаешь? - поддела его Вера, с каждым дежурством проявлявшая все больше интереса к симпатичному стажеру. - Вместе кололись.
- Нет, ну что вы, - уши Эдика зарделись. - Его декан в туалете застукал.
- А декан тоже уколоться зашел? - заржал Петрович.
Эдик замолчал, не желая давать больше поводов для насмешек.
- Привыкай, - посоветовал ему Данилов. - Это "скорая помощь", где шутник на зубоскале сидит и юмористом погоняет. Тебя еще не разыгрывали ни разу?
- Нет.
- Значит, все у тебя впереди…
На подстанцию удалось заехать только в шестом часу вечера, когда никого из начальства уже не было - ни заведующей, ни старшего врача, ни старшего фельдшера.
- Что тут было! - увидев входящего в диспетчерскую Данилова, начала диспетчер Валя Санникова. - Выговоры сыпались градом, молнии летели в разные стороны, Лжедмитрия чуть кондратий не хватил!
- С чего бы так?
Огреб неполное служебное соответствие. И вдобавок выговор за ослабление контроля.
- А кто еще пострадал?
Данилов протянул Вале заполненные карты вызовов. Он предпочитал писать их в машине, на ходу, чтобы не заниматься писаниной поутру на подстанции. Диспетчеры это ценили - им было важно, чтобы карты вызовов сдавались вовремя.
- Язов и Сорокин получили за отсутствие комплекта чистого белья в машине, Петров и Саркисян - за неработающий "ан восемь", Рябчиков и Кокс - за неполностью укомплектованный ящик, а Жгутиков - за выезд на вызов без наладонника.
- Опять в туалете забыл?
- Естественно! Пришлось возвращаться с полдороги. Хоть на вызов и не опоздали, на Ферганский бульвар был вызов, но выговор Артем Иванович получил.
- Расстроился, наверное?
- А то! Запыхтел и сказал, что уйдет работать в поликлинику. Короче, Вова, вам с Верой повезло - вовремя удалось смыться.
- Предопределенное - неизбежно, - пошутил Данилов. - Мой выговор от меня никуда не денется.
- Ну и свезло нам, - покачала аккуратно уложенной прической Валя.
Будучи диспетчером, сутки проводящим в помещении подстанции, она могла позволить себе подобную роскошь - на линии прически выдерживали недолго. Ветер, теснота и все такое прочее.
- Пойду сделаю пробную яйцекладку…
В переводе на обычный язык Данилов сообщил, что не прочь чуток вздремнуть в паузе между вызовами.
- Попробуй, - сказала Валя, а ее напарница Лена Котик оторвалась от компьютерного монитора и елейным голоском спросила:
- Владимир Александрович, а правда, что вас планируют назначить вместо Кочергина?
- Впервые слышу, - опешил Данилов. - Откуда такие новости?
- Ну ведь вы же в хороших отношениях с новой заведующей, - протянула Котик, - все знают, что вы вместе учились и не только…
"Как они узнали? - изумился Данилов. - Неужели Елена принародно пускалась в воспоминания? На нее непохоже".
На самом деле, Новицкая не пускалась ни в какие воспоминания. В первый день ее работы в новой должности она попросила старшего врача заочно представить ей сотрудников подстанции. Когда дошли до Данилова, Елена Сергеевна сказала:
- Доктора Данилова можно пропустить, Дмитрий Александрович, мы вместе учились, и я хорошо его знаю.
- Хорошо, - ответил Лжедмитрий и перешел к доктору Пыжненко, толстой невозмутимой врачихе из Таганрога.
Разумеется, сразу же по окончании представления Дмитрий Александрович поспешил разнести по подстанции новость, изрядно ее приукрасив, и - совершенно неожиданно - попал в цель. Его ложь случайно оказалась сильно похожей на правду.
- Я действительно учился вместе с Еленой Сергеевной с первого курса по пятый. К пятому курсу она вышла замуж и вскоре взяла академический отпуск по беременности. С тех пор мы с ней не виделись…
- Какой ужас! - Котик закатила глаза кверху.
Данилов почувствовал хорошо знакомую пульсацию в висках. Чтобы не сказать дуре Котик какую-нибудь грубость, он поспешил уйти из диспетчерской в комнату отдыха, где в одиночестве скучал доктор Саркисян.
Обрадовавшись приходу Данилова, он попытался обсудить с ним новости:
- Вова, представляешь - мне дали выговор! За какую-то совершенно незаметную утечку закиси азота!
- Страдание очищает душу, Артур, - Данилов уселся в кресло и прикрыл глаза.
Саркисян понял, что разговора не получится, и затих в ожидании новой жертвы…
По окончании утренней конференции заведующая встала, нашла взглядом утомленного дежурством Данилова и попросила:
- Владимир Александрович, загляните, пожалуйста, ко мне. Прямо сейчас.
"Ну теперь нас точно произведут в любовники", - подумал Данилов.
Кабинет заведующего подстанцией преобразился. Чистота, порядок, кактус на подоконнике. Перехватив взгляд Данилова, Новицкая улыбнулась:
- Кактусы всегда были моей слабостью.
- Я помню, - отозвался Данилов.
- А что ты еще помнишь? - заведующая уселась за стол и жестом указала Данилову на один из четырех свободных стульев, протянувшихся в ряд вдоль стены.
При Тюленькове стулья обычно стояли в центре кабинета или у стола. На одном из них обычно висел пиджак хозяина, на другом - лежали папки с документами, на третьем - фармацевтический справочник, на четвертом - еще что-нибудь.
Данилов сел и выжидательно посмотрел на начальницу.
- Что ты еще помнишь? - повторила свой вопрос та.
- Елена Сергеевна, дежурство выдалось утомительным, но скучным, - глядя прямо в ее зеленые с искорками глаза, ответил Данилов. - Вспомнить нечего. Разве что вся подстанция обсуждает наши с вами мнимые взаимоотношения и прочит мне место старшего врача.
- А из вас мог выйти неплохой старший врач, Владимир Александрович, - принимая вызов, перешла на "вы" Новицкая.
- Навряд ли, - ответил Данилов. - Я не люблю поучать людей.
Глава третья
Заговор
На подстанции - чрезвычайное происшествие. Авария. Машина четырнадцатой бригады перевернулась на повороте, возвращаясь с последнего вызова на подстанцию. За рулем был "чужой", подменный водитель, присланный вместо заболевшего бригадира Терещенко.
Бригадиров среди водителей трое - по одному на каждую смену. Работают бригадиры только на суточных бригадах.
Вообще-то "скорая помощь" - это не одна, а две разные организации "в одном флаконе". Дело в том, что у всех прочих экстренных служб - у пожарных, у милиции, у спасателей, автомобили собственные, принадлежащие той же организации. Автомобили московской "скорой помощи" принадлежат не станции, а автобазе "Моссанавтотранс", которая находится в Филях. Этой автобазе принадлежит вообще весь государственный санитарный транспорт в столице. Медицинские учреждения берут у нее в аренду автомобили вместе с водителями. Разумеется - за деньги. Автобаза ежемесячно выставляет станции "скорой" и "неотложной помощи" счет, и станция оплачивает аренду.
Машина перевернулась по вине водителя, так что с аварией предстоит разбираться автобазе - это ее ЧП. Подстанция в который уже раз слушает рассказ доктора Сафонова и радуется, что с бригадой ничего не случилось.
- Представляете - плавно так легли на бок и, вращаясь юлой, еще метров сто по асфальту проскрежетали! - взахлеб рассказывает в диспетчерской Сафонов.
Сначала метров было двадцать, потом стало пятьдесят, а теперь уже сто. Фантазия Сафонова не знает границ. Он вразвалочку сидит на стуле и делится с товарищами пережитым.
- Я чуть ящиком по голове не получил! Слава богу - обошлось.
- А вылезали как? - интересуется фельдшер Лена Еременко, не слышавшая еще эту историю.
- Мы с Коксом через задние двери, а наш "раллист" через свою. Завалились же на правый бок.
- Виталь, ты ему хоть по морде разок успел съездить? - спрашивает доктор Могила. - Я бы не удержался.