- Никак нет! Война с проклятою ордой! - болезненно поморщился генерал. - Второе нашествие Чингиз–Хана, можно сказать, а то и того хуже. Слушать мою команду, комбат! Принимай батальон! Держи предписание, а чемодан с документацией и портфель с секретными пакетами и бумагами получишь у мобистов. Твои орлы стоят на краю плаца. Иди, знакомься с личным составом. А я побегу: дела, знаешь ли, дружище, дела–делишки…
Максим внимательно пригляделся: огромный заасфальтированный плац столичной комендатуры, площадью не менее гектара, разлинованный на белые квадраты и линии, и в обрамлении голубых елей был пуст. Макс с трудом разглядел вдалеке три силуэта в тени высоких деревьев. Один человек лениво отгонял назойливых мух и комаров, два других спали полулёжа на вещевых мешках. Нескладные фигуры рекрутов совсем не были похожи на героев, жаждущих воевать, стоять насмерть и побеждать. Никакого батальона на горизонте не наблюдалось. Если это мотострелковое подразделение, то на плацу должно быть полтысячи душ, а если танковый батальон, то сотня. Но тут и половины отделения не насчитывалось. Макс сообразил: что–то тут не так и чего–то генерал явно не договаривает.
- А где народ–то? - спросил Максим и посмотрел на начальство, но дать ответ было некому. Генерала исчез, словно его здесь никогда и не было. Вслед за генералом буквально растворился в воздухе товарищ в штатском. Смылся по своим ментовским делам и участковый милиционер. Позади Максима стоял лишь тот молодой офицер из комендатуры, который доставил Озоруева под конвоем.
- Ну, капитан, удружил! Что же ты, падла, про войну промолчал, когда давеча в квартиру вошёл?
- Товарищ майор, не выражайтесь! Я при исполнении…
- Какой я тебе майор?! Я уже час как подполковник! Слышал, что генерал сказал?
- Виноват! Так точно, товарищ подполковник, я слышал слова генерала и весь к вашим услугам.
- То–то же! А я ещё и не начинал тебя ругать! Так что не зли меня, капитан. Где мои бойцы? Где офицерский состав батальона? Где вооружение и техника?
Капитан покраснел, лицо его покрылось пунцовыми пятнами, и он окликнул стоящего в сторонке полного мужчину лет сорока.
- Вот сотрудник райвоенкомата, работайте с ним. Я тоже умываю руки…
Пухлый сотрудник увлёк Озоруева в сторону деревьев.
- Не извольте беспокоиться, я сейчас всё поясню!
Они быстрым шагом направились к бойцам, расположившимся под ёлками. Толстяк на ходу сосредоточенно изучал какие–то списки, напряженно шевелил губами, то бледнея, то багровея, и непрерывно обливался потом. Наконец, он остановился возле помятых личностей, и Максим с недоумением осмотрел "воинство".
- Это весь призывной контингент! Других солдат для вас нет, товарищ майор, - виновато стал оправдываться толстяк, вытирая лоб платочком.
- Подполковник!
- Виноват, товарищ подполковник. Докладываю: это те, кого мы сумели призвать в нашем районе столицы. У остального приписного состава либо справки об инвалидности, либо часть из них отсутствует по месту жительства.
- Интересное кино! А из каких мест должен был комплектоваться мой батальон?
- Очень тяжелый случай. Народ с Рублевского шоссе и его окраин.
- Фью… - присвистнул новоиспеченный комбат и почесал затылок. - А при чём здесь я? Вот и ищите комбата с Рублевки! Я–то с какого тут боку–припеку? Я в действующем резерве власти не состою, да и с деловыми, конкретными рублевскими пацанами не близок!
- А вот и нет. Согласно временной прописке, вы, товарищ подполковник, зарегистрированы в какой–то халупе! Странно, конечно, что её не снесли с элитной территории. Бабка, хозяйка жилплощади, дала адрес вашего реального временного проживания, там вас и взяли тёпленького! Всё по закону. Так что получается, формально и вы с Рублевки.
- Чертова старушенция! Кто ведьму за язык тянул!
Работник военкомата ухмыльнулся.
- Это наш новый особист постарался, он любого расколет, даже старую каргу. А комбат нам дозарезу нужон был до обеда! Вот он и постарался!
- Зачем? Особист хотел меня сожрать на обед?
- Нет, в смысле по времени, по срокам. Дела надо было кому–то передать! Батальон с воза - военкомату легче!
Проклиная судьбу–злодейку и роковое стечение обстоятельств, хмурый Озоруев плелся за военкоматчиком. "Партизаны" не обращали внимания на приближение начальства и дремали.
- Понимаю: солдат спит - служба идет, - буркнул Максим.
- Сейчас разбудим, - заверил его толстяк и внезапно заорал что есть мочи:
- Встать! Живо строиться! Смирно! Бойцы, вот ваш комбат - подполковник Озоруев. Прошу любить и жаловать.
"Партизаны" повскакивали на ноги, их буквально подбросило от внезапного вопля военкоматчика. Протирая глаза и толкая друг друга, они построились в ряд. Удивительно, но факт: мобилизованные были абсолютно трезвы, даже пивом от них не пахло. Максим обошел строй сзади, поискал глазами других, возможно, спрятавшихся бойцов, и заглянул под разлапистые ёлочки, но никого не обнаружил. Затем комбат почти минуту молча смотрел на мобилизованных, гипнотизируя их взглядом, словно удав, а те в ответ буквально поедали начальство глазами. "Дисциплинированные и зашуганные", - подумал новоиспеченный подполковник и гаркнул во весь голос, напугав даже военкоматчика:
- Здорово, бойцы!
- Здра… - недружно ответили испуганные "партизаны".
Озоруев внимательно оглядел каждого. Рядом стояли два молодых человека, абсолютно схожей наружности.
- Близнецы? - спросил для порядка Максим. - Однояйцевые?
- Ага! - хором откликнулись молодые люди и пошутили в ответ:
- Но у каждого яиц по два.
- Как зовут? Фамилия?
Высокий, веснушчатый паренек с кепкой набекрень откликнулся:
- Мы Авесалом и Нестор. А фамилия наша - Емельяновы.
Второй близнец, но только без кепки, похожий на первого, как две капли воды, пихнул брата в бок.
Озоруев удивился таким странным, давно вышедшим из обихода именам и переспросил: верно ли он их понял.
- Да вы не мучайтесь, гражданин начальник, называйте нас Авось и Небось! Так проще для запоминания. Нас все так зовут. Наш папаша имена специально подбирал позаковыристее, а нам вот теперь с ними жить и мучиться.
Озоруев удивился, но ничего не сказал: всякое бывает. Что поделать, коли батька у пацанов такой юморной. Да и имена эти звучали не чуднее чем Даздрапема или Смертимпер…
Парни выглядели настоящими здоровяками: круглолицые, кудрявые, косая сажень в плечах, высокие и статные - одним словом, "кровь с молоком".
- Заметные фигуры, да дуры! Не успели вовремя спрятаться? Какого года рождения?
- Нам по двадцать пять исполнилось! - дружно, почти хором, ответили близнецы. - Мы не местные, скобари, работали на даче у одной бабки, она нас по доброте своей и прописала. Да вот незадача - забрали и в армию, забрили опять!
- Не опять, а снова… - буркнул второй близнец.
- Угу, нам постоянно не везёт, - буркнул первый.
- Отставить разговорчики, бойцы! Не угу, а так точно! - рявкнул комбат. - Понятно?
- Так точно! - одновременно ответили братья.
- Никитишна прописала? - догадался Максим.
- Она самая. Хорошая бабка, добрая.
- Эх, и меня прописала, проклятая. Лучше бы отказала, - вздохнул Озоруев, мысленно сочувствуя и себе, и братьям. Теперь взгляд комбата остановился на третьем солдате. Этот мобилизованный был полной противоположностью братьям–здоровякам. Хлипкий интеллигент, близорукий, в роговых очках с толстыми стёклами, на голове шляпа, которая давно потеряла всякую форму. Протёртые почти до дыр брюки "ботаника" пузырями топорщились на коленях.
- Как фамилия, умник?
Мужчина даже не встрепенулся, продолжая думать о чём–то своём. Пришлось комбату ткнуть его пальцем в грудь и повторить:
- Ваша фамилия, милейший!?
Интеллигент встрепенулся и ответил:
- Израиль Соломонович Шмуклер. Но можно просто, без церемоний - Изя. Осмелюсь доложить, я кандидат наук. Физик–теоретик института прикладной физики РАН. К вашим услугам.
- Круто! - охнули братья в один голос. - Влип, яйцеголовый!
- Настоящий доцент, додик!
- Нельзя отзываться на имя Изя! - отрезал военкоматчик. - Запомните, отныне вы не Изя, а рядовой Шмуклер! И потом, у меня вы числитесь банкиром, и вы не Израиль, а Самуил.
- Так я за него. Я дальний родственник банкира. Самуил Абрамович убыл по делам бизнеса, меня в его квартире зацепили, а я не стал спорить: хочу выполнить свой священный патриотический долг. Вам ведь всё равно, кто призван, главное - галочку поставить.
Озоруев с изумлением уставился на добровольца, покачал головой, хмыкнул и подумал: "Чего- чего, а доморощенных мыслителей–философов у нас в избытке. Ишь ты, физик–патриот нашёлся!"
- Молодец, теоретик! Но ты у нас так и останешься, как в бумагах написано - Изя! - и Озоруев одобрительно потрепал солдата по плечу.
- Должон быть ищшо один индивидуум, - уточнил, глядя в свои бумаги, дежурный офицер.
- Ага! - дружно подтвердили братья. - Был, но он за пивом побёг, сейчас вернётся.
- Василий Степанович Дормидонтенко! - прочитал военкоматчик по бумажке.
- Точно–точно, Васёк его имя! - закивали братья кудрявыми головами. - Как нашего нового Президента - Васей зовут.
Озоруев затосковал: не успев встать в строй, часть его батальона уже подалась в бега. С кем прикажете наступать на грозного врага? С кем идти на войну?