Несколько секунд она глазела на меня, разинув рот, потом развернулась и убежала, еще через секунду я расхохотался. Хоть она и милая крошка, но мне пришлось бы несладко, если бы все не разъяснилось - так что встречают и впрямь по одежке.
Я посмотрел на море. По стеклу барабанил дождь, ветер опять сменил направление. Барашков стало меньше, но на волнах они держались дольше. Показалось, что мы пошли немного быстрее. В иллюминатор что-то стукнуло. Снаружи! А, это спускали лаг. Он тянулся за кормой, все дальше и дальше. Дверь открылась, и вошел мистер Боулс, помощник стряпчего. Он стряхнул с плаща капли воды, заметил меня, но не выказал никакого удивления по поводу моего вида.
- Доброе утро, мистер Боулс.
- Доброе утро, сэр. Слыхали новости?
- Что за новости?
- Про фок-мачту. Мистер Бене и кузнец не могут взяться за работу, так что опасную идею насчет ремонта придется пока отложить.
- Я рад это слышать, поверьте! А в чем, собственно, дело?
- В угле, который необходим, чтобы разогреть металл. Корабельного запаса явно не хватит. Старший офицер проверил и доложил, что израсходовано гораздо больше, чем предполагалось.
- Что ж, хорошая новость. У капитана появится время еще раз все обдумать. А что они собираются делать?
- Нажечь побольше угля. Мне объяснили, что гнездо мачты треснуло, и только невероятная сила остывающего металла заставит дерево снова сойтись.
- Мистер Саммерс сказал мне то же самое.
- Ну да. Ходят слухи, что мистер Саммерс вовсе не огорчен нехваткой угля. Мистер Бене, напротив, недоволен и испросил разрешения проверить самому, на случай, если старший офицер ошибся. Капитан отказал.
- Неужели Бене до сих пор не понимает всей опасности своей выдумки? Ну и дуралей!
- В том-то и беда, мистер Тальбот, что он не дуралей - точнее, не совсем дуралей.
- Лучше бы строчил свои стихи, которые не могут навредить никому, кроме разве что излишне чувствительного критика. Господи, корабль разваливается, капитан мрачен, как…
- Не так уж и мрачен. Мистер Бене, отдадим ему должное, сумел поднять ему настроение.
- Мистер Боулс! Да мистер Бене - капитанский любимчик!
- Не только в этом дело. Камбершам, к примеру, не одобряет раскаленное железо.
- Так же, как и мистер Саммерс.
- И наш старый морщинистый плотник, мистер Гиббс. Он всю жизнь работал с деревом и уверен, что чем дальше от него раскаленный металл, тем лучше. Мистер Аскью, канонир, напротив, согласен. Он с горячим металлом дружен.
- Они выражаются, как типические персонажи старой комедии.
Больше я не мог усидеть на месте.
- Что ж, мистер Боулс, позвольте мне вас покинуть.
Я вышел из промерзшего салона в ветреный коридор и спустился по трапу в кают-компанию, где оказалось чуть теплее. Чарльз уже ушел. Веббер принес мне бренди. Широко расставив ноги, я встал у окна. Однако как быстро привыкаешь к хорошему! Я забыл, как чесался совсем недавно.
Снова стук в стекло. Лаг вытащили из воды.
- Вот полоумный!
В кают-компанию вошел мистер Бене.
- Кто - старшина?
- Нет бы травить со скулы! Он нам все стекла повышибает!
- Как ваш уголь?
- А, так вы уже слышали! Корабль вибрирует, словно корпус виолончели. Нам остается только ждать: углем занялся Кумбс, и все в его руках.
- А разве не в ваших?
- Я осуществляю общее командование. К счастью, Кумбс точно знает, сколько у него листового железа, а то некоторые и его бы недосчитали.
- В любом случае нежданная отсрочка должна вас только радовать - при вашей-то занятости!
- Работа заставляет меня забыть тоску, мистер Тальбот. Я вовсе не завидую вам, с вашим круглосуточным бездельем и постоянными мыслями о разлуке.
- Тронут вашим сочувствием. Но, мистер Бене, поскольку мы с вами товарищи по несчастью, помните ли вы те мимолетные часы, когда мертвый штиль заставил "Алкиону" остановиться рядом с нами…
- Каждая минута, каждый миг навеки запечатлены в моем сердце!
- Равно как и в моем. Вы, верно, помните и то, что после бала я валялся в бреду в каюте.
- Я об этом и не знал.
- Не знали? И никто вам не сообщил - даже тогда, когда ветер переменился, и "Алкионе" пришлось нас покинуть?
- "Чрезвычайное донесение", выражаясь языком адмиралтейских предписаний. Нет, я не осведомлялся о вашем положении, сэр. Я погрузился в собственное горе. Разлука с предметом любви…
- А мисс Чамли! Она-то должна была знать, что я лежу чуть ли не на смертном одре!
- Сказать по чести, после моего внезапного… перехода с одного корабля на другой - когда я поменялся с одним из ваших лейтенантов…
- Джеком Деверелем.
- …и разлуки с той, что мне дороже всего на свете, единственным утешением для меня, не считая теплой встречи вашего добросердечного капитана…
- Добросердечного! Мы говорим об одном и том же человеке?
- …так вот, единственным утешением для меня стало Искусство.
- Разумеется, вы же тогда не знали, что найдете широкое применение и вашему инженерному таланту!
- Моя муза. Поэзия. Разлука высекала из меня вирши быстрее, чем огниво высекает искры из кремня. Или наоборот.
Мистер Бене положил левую руку на стол и подался вперед. Правую руку он сперва прижал к груди, там, где, по его мнению, находилось сердце, а потом простер перед собой, указывая на море.
- Ах! Над пучиною морской -
В последний раз, в последний раз! -
Она махнула мне рукой,
И слезы капали из глаз.
Друг друга видеть мы могли:
О, взгляд ее - клинка острей!
Но расходились корабли
Среди бушующих морей.
И мачты скрип - как знак беды,
Суда качнулись на волне…
Полоска узкая воды
Бескрайней показалась мне!
- Уверен, стихи выйдут прекрасные, когда вы запишете их и исправите все ошибки.
- Ошибки? Что же задело ваш слух?
- Я заметил некоторый enjambement, но дело даже не в этом. Она ведь была с мисс Чамли! Разве та ничего не сказала?
- Леди Сомерсет и мисс Чамли говорили одновременно. Они подскочили к доктору Трускотту, едва он вернулся с вашего корабля.
- Вы не слышали, о чем они беседовали?
- Как раз в это время "Алкиона" отошла, сэр Генри покинул палубу и спустился вниз, а леди Сомерсет подбежала к гакаборту и сделала вот так.
Лейтенант Бене выпрямился, поднес ко рту и на мгновение задержал сложенную ковшиком ладонь. По-женски изогнувшись, он завел руку за плечо и словно бы выкинул что-то за борт.
- Выглядит так, будто она аккуратно выплюнула что-то неприятное, мистер Бене. Простые люди в таких случаях делают то, что юный Томми Тейлор называет "в кружку схаркнуть".
- Шутите, сэр! Это был воздушный поцелуй!
- И все-таки не слышали ли вы, о чем говорила мисс Чамли?
- Я был внизу, разбирал вещи. Прозвучала боцманская дудка… Я понял, что пробил час, отпихнул Веббера и кинулся наверх - увы, поздно. Мы снялись с якоря. Боюсь, сэр, у вас не хватит чуткости, чтобы представить всю полноту разрыва между кораблями, когда снимаешься с якоря - они превращаются в два разных континента, лица друзей вмиг становятся чужими и незнакомыми, а будущее их различно и скрыто туманом. Расставание смерти подобно!
- Смею сказать, чуткости у меня не меньше вашего, сэр!
- Именно об этом я и говорю.
- Так что же мисс Чамли?
- Она подошла к поручню и стояла там с горестным видом. "Алкиона" отходила все дальше и дальше. Мне кажется, мисс Чамли снова настиг приступ морской болезни, которой, как вы знаете, мистер Тальбот, она часто страдает.
- Бедное дитя! Я не стану, мистер Бене, описывать ночи, полные слез и тоски, боязнь, что она встретит другого мужчину, страстное желание увидеть ее снова и тщетность подобной мечты! Она обречена плыть в Индию, я - в Новый Южный Уэльс. Мы повстречались всего на несколько часов, в тот волшебный день, когда наши корабли застыли борт о борт рядом друг с другом. Я обедал с ней, танцевал на балу - невообразимо, бал на просторах Атлантики! А потом я свалился - в горячке, в болезненном бреду, - и мы расстались. Поймите же, мне драгоценно любое мимолетное описание того, что она делала, пока вы… увивались за леди Сомерсет.
- Я поклонялся леди Сомерсет!
- А она, мисс Чамли, стала вашей сторонницей, можно сказать, союзницей в этой предосудительной… нет, что я говорю - в этой нежной привязанности…
- Любви всей моей жизни, сэр.
- Знаете, в тот день у меня началась новая жизнь! Меня словно ударило громом, поразило молнией или, если вам встречалось такое выражение - coup de foudre.
- Повторите-ка еще раз.
- Coup de foudre.
- Да, звучит знакомо.
- И перед тем как мы расстались, мисс Чамли призналась, что ценит меня выше, чем кого-либо еще на наших двух кораблях. Позже я получил billet doux…
- Billet doux, ради всего святого!
- Разве это не поощрение моих чувств?
- Как я могу вам ответить, если не знаю, что там было написано?
- Я наизусть помню каждое слово: "Молодая особа навсегда запомнит встречу двух кораблей посреди океана и лелеет надежду, что когда-нибудь они бросят якоря в одной гавани".