11
На следующий день всем отделом ездили в подшефный совхоз на прополку свеклы. До станции Любань добрались электричкой, а оттуда до поля - еще километров семь - их везли совхозным автобусом.
Инна взяла с собой и Мишку. В вагон они пришли самыми первыми, сели у окна, заняв места на остальных. Втайне ей хотелось, чтобы Буркаев сел рядом. Но как только это случилось, она поднялась и перешла на другую скамейку. Слышала, как у нее за спиной он разговаривает с Мишкой. Сын несколько раз звал ее: "Мама, мама!" - "Тебя Мишка зовет", - говорили ей сидящие рядом. "Пускай. Сам придет, если нужно!" - отвечала она, ни разу не обернувшись. Еще здесь, в электричке, она приметила, что Даша хочет о чем-то с ней поговорить.
Даша села чуть ли не в другой конец вагона, чтобы находиться подальше от Буркаева. Она его стеснялась. "Бедный ребенок!" - подумала о ней Инна. И по перехваченному взгляду, по тому, как Даша сразу потупилась, встретившись с ней глазами, она поняла, что Даша хочет что-то ей сказать.
Поле, на которое их привезли, находилось далеко от деревни. Оно полого спускалось к реке. По ту сторону ее - такое же поле, будто зеркальное отражение этого, с трех сторон окаймленное светлым березовым лесочком. Пересекала поле узкая дорожка, такая трогательно-романтичная, какая-то уж очень деревенская, будто протоптанная босыми ногами.
И как только их высадили на этой дорожке из автобуса, они побросали в общую кучу сумки, куртки, на всякий случай взятые плащи. День выдался солнечный, на небе ни облачка, а жаворонки поднялись в такую высь, что их никто не мог разглядеть. Мишка то мчался за бабочкой, то за шуршащей слюдяными крыльями стрекозой. Крикнув на бегу: "Ма, я в лес!", - припустил к березняку.
Они разбились на бригады по лабораториям. Представитель совхоза выделил им "урок": прополоть каждому по две борозды от дороги до леса. А когда кончат - могут идти домой. Тотчас все принялись за дело. Но не успели прополоть и пяти метров, как заметили, что от деревни кто-то идет. Вскоре узнали Лару Николаевну.
- Лара Николаевна, Лара Николаевна! - дружно закричали женщины из ее лаборатории, замахали руками. Она тащила рюкзак.
- Мужчины, нахалы! Неужели среди вас нет ни одного джентльмена! - Лара Николаевна скинула рюкзак на землю. Но к ней уже бежали, подхватили рюкзак и понесли. И здесь впереди всех оказался Сережа Маврин.
- А я опоздала на электричку! Перед самым носом захлопнулись двери, такая обида! Хорошо, подвез какой-то дядечка! - гремела Лара Николаевна. Голос у нее был зычный. Да она, кажется, специально подчеркивала это. - Я так давно не была за городом. Какая прелесть! Землей пахнет. Ах!..
Лара Николаевна была, пожалуй, единственным начальником лаборатории, кто хоть изредка, но ездил в совхоз. Остальные обычно ссылались на занятость. Этим она тоже выделялась среди всех и завоевала особый авторитет среди подчиненных. "Она не такая, как все, она ездит! Начальник, кандидат технических наук, и вот - вместе с нами!"
Инна считала, что это показуха. "Умеет пускать пыль в глаза!" - подумала она и сейчас, с усмешкой взглянув на Лару Николаевну.
И здесь, как и везде, работали по-разному. Некоторые заметно вырвались, другие поотстали. Среди отстающих оказался и Белогрудкин.
- Юрочка, ты мышей не ловишь! - кричали ему.
- Кисонька, да ведь я выдергиваю только сорняки, а не все подряд, как ты. Посмотри, сколько у меня остается свеклы и сколько у тебя.
И действительно, на бороздках у Белогрудкина ботва была гораздо гуще и зеленее, чем на всех остальных. Он работал раздетый до пояса, в белых вязаных перчатках, в серебряных, с большими стеклами пляжных очках, на голове - яркая с длинным козырьком фуражка спортсмена-конника.
Инна же, в отличие от Белогрудкина, ушла вперед. Все время с ней рядом находилась Даша. Она старалась изо всех сил, чтобы не отстать. Инна видела ее раскрасневшееся лицо, спиральки рассыпавшихся волос, бисеринки пота вокруг глаз.
Буркаев работал в основной группе с Инной и Белогрудкиным. Ему пришлось пропалывать три борозды. Он оказался с краю, дальше поле было засеяно льном, - не оставлять же непрополотой одну борозду! "Конечно, тебе больше всех надо", - раздраженно думала Инна. Никому не досталось, а именно ему.
А вот Сережа Маврин успевал поработать со всеми рядом, и с теми, кто были впереди, и с тем, кто остался последним. Он забегал вперед метра на два, а затем возвращался закончить то, что оставил. Это у него называлось "челночным методом обработки".
Когда прошли уже половину поля, решили немного отдохнуть. Все потянулись к дорожке. Некоторые развалились на траве, другие пили из привезенных с собою термосов, жевали бутерброды. Вокруг Юры Белогрудкина чирикала веселая девчоночья стайка. Юра угощал всех черным арабским кофе с коньячком "для запаха". Достав из "дипломата" плоскую бутылку с отвинчивающейся пробкой, он наливал всем в эту пробку по капельке, и когда его спрашивали, какой коньяк, сколько звездочек, отвечал: "Самый лучший, золотце, молодой прапорщик". И, откинувшись, он так заливисто хохотал, что, глядя на него, и самому хотелось посмеяться. А хохотал он потому, что в бутылке у него был ликер, разбавленный крепким чаем.
Но всех поразила Лара Николаевна. Она развязала свой рюкзак и вытряхнула всевозможные технические справочники. А сверху в нем лежала портативная счетная машинка.
- Вы извините, товарищи, у меня совершенно нет времени, - сказала Лара Николаевна.
Она установила машинку на траве и тотчас принялась считать, дымя папиросой. Два техника из ее лаборатории листали справочники, помогая отыскивать нужные числовые коэффициенты.
- А где же Мишка? - поднялась Инна. - Куда убежал? - Она пошла к лесу, взглянув на Дашу, приглашая ее с собой.
Даша поднялась.
Они шли и не разговаривали. Только когда оказались далеко от всех и никто их не мог услышать, Даша, потупясь, как провинившийся ребенок, очень волнуясь, сказала:
- Я вас прошу, пожалуйста, никому не говорите о том, что вы вчера узнали. Я вас просто умоляю! Понимаю, что все это глупо. Даже смешно. Но я люблю его. И всегда буду любить. Я прошу у вас пощады.
- Да что ты болтаешь? - воскликнула Инна.
- Послушайте, - после долгой паузы произнесла Даша. - Вы извините меня, но мне кажется, что вы очень несчастный человек.
- Почему?
- Не знаю. Но мне почему-то так кажется. Ведь это так? Вы всегда сдержанны. Как человек в мундире, застегнутом на все пуговицы.
- А ты-то откуда знаешь? - недоуменно смотрела на нее Инна. Нет, она не обиделась, скорее удивилась.
- Извините.
12
Буркаев выносил на межу охапку выполотой травы и увидел Мишку. Прячась за ракитником, тот заговорщицки манил его к себе.
- Что? - спросил Буркаев.
Мишка приложил палец к губам. Олег подбежал к нему.
- Тихо, - прошептал Мишка, схватив его за руку, потащил за собой. Пригибаясь, они пробежали несколько метров, присели на корточки.
- Вы верите в существование зеленых человечков? - спросил Мишка. Олег на мгновение растерялся от такого вопроса.
- А что? Все может быть, - после некоторой паузы ответил Олег.
- Честное пионерское?
- Конечно.
- Я их только что видел. Там, в траве, у реки, - шепотом произнес Мишка. - Идемте, покажу. А в существование "черной дыры" верите? Верно, есть же, правда? - Теперь они крались на носках, все дальше и дальше уходя в лес. Забрались в густую осоку, под ногами захлюпало.
- Куда ты? - попробовал остановиться Олег.
- Испугались, да? - презрительно глянул на него Мишка.
Они забрались в непролазный бурелом.
Травы здесь не было вовсе, наверное, после дождей ракитник заливало водой, он стоял теперь в темной, как солярка, густой жиже. Но и это Мишку не остановило.
- Скорее, скорее!
Сам он был измазан почти по уши. Олег тоже измазался. К счастью, болото кончилось. Но Мишка тут же свернул в густой ельник.
- А теперь куда? - удивился Олег. - Ведь речка не в ту сторону.
- Так надо.
Ельник был сумрачен и глух. В рост человека на деревьях ни одной лапки, а выше они переплетались так густо, что почти не пропускали свет. Казалось, идешь под какой-то низкой кровлей. Вся земля засыпана хвоей, кое-где торчат трухлявые замшелые пеньки - если наступить на них, они разваливаются, будто сделанные из песка куличи.
- Похоже на тайгу, правда? - спросил Мишка, присев и осматриваясь.
- Немножко похоже.
- Вы были когда-нибудь в тайге?
- Нет, не был, - признался Олег. - Только по телевизору видел.
- А за Полярным кругом?
- Тоже не был.
- И в Африке?
- Тем более.
- А на Турухтанных островах?
- Нет.
- Эх вы! Туда трамвай ходит. Останавливается недалеко от нашего дома. Неужели вам не интересно туда съездить?
Олег пожал плечами. "Действительно, где они, эти Турухтанные острова? Всю жизнь прожил в Ленинграде - и не представляю. Хотя название сто раз слышал. Что за острова?"
Они выбрались на поляну, за которой протекала река. Это была веселая, ярко-зеленая поляна, поросшая сочной, высокой травой, светлая, радостная. Над ней порхали голубые мотыльки, очень заметные на фоне темного ельника. В траве трещали кузнечики.
- Теперь смотрите, - сказал Мишка, став на колени. - Вот здесь они. Слышите, трещат? Это они проверяют свои мотоциклы.
Где-то за ельником послышалось: "Ми-иш-ка-а!"
Звала Инна. И сразу же еще несколько голосов:
- Мишка!! Мы уезжаем! Иди сюда! Ау-у!
- Эх, - вздохнул Мишка, - ничего не выйдет. Они испугались и все попрятались.