- Иду, иду! Тут я! Кто пришел ко мне, не видели? Франк бежала из сада, вся запыхавшись. Ее толстые косы, еще по-летнему распущенные за спиной, били ее по плечам, густой волной сбегали на лоб, пелеринка была на боку, а в переднике она держала завернутую куклу.
В старшем классе была "мода" играть в куклы, и куклы у всех были одинаковые: фарфоровая вертящаяся головка, фарфоровые же ручки и ножки и лайковый животик "с пищалкой". При выпуске каждая обладавшая таким "beby" дарила его своей обожательнице из младшего класса.
- Кто ко мне пришел?
- Должно быть, брат, Яков сказал: офицер.
- Андрюша!
И Франк опрометью бросилась к каменному подъезду, хлопнула тяжелой дверью, промчалась мимо швейцарской, рванула дверь приемной и чуть не бросилась на шею совершенно незнакомому ей белокурому офицеру.
- Ах! - И девушка остановилась как вкопанная. Яркое солнце, врывавшееся в окошко приемной, снопом лучей легло на ее рыжую голову, осветило розовым блеском взволнованное, смущенное личико и предательски блестело на фарфоровой кукле, голова и руки которой выглядывали из скомканного передника девушки.
Молодой офицер, стоявший у окна спиною к двери, обернулся, услышав торопливые шаги, и тоже чуть не ахнул, увидя перед собой девушку. Ему показалось, что старый сад, которым он только что любовался, выслал к нему одну из своих нимф, всю сотканную из свежего аромата зелени и ярких лучей солнца…
- Простите, - начала девушка, - я ошиблась, меня вызвали к брату…
- Mademoiselle Франк? - спросил офицер.
- Да, я Франк…
- Так я к вам от вашего брата, я его товарищ по полку. Я был здесь в командировке и завтра уезжаю обратно в Одессу… он взял с меня слово повидать вас.
- А когда он приедет?
- Он раньше чем зимой не приедет, но он хлопочет о скорейшем переводе в Петербург, он знает, как его здесь ждут, ведь он теперь совсем сюда к вам.
- Совсем? - переспросила девушка и рассмеялась; в ее тихом, детском смехе было столько радости, что, глядя на нее, улыбался и офицер.
- Ну да, совсем… Он вам прислал… - Офицер торопливо обернулся и взял с окна бонбоньерку, завернутую в тонкую атласную бумагу, и большой букет белых роз в венке незабудок.
- Это мне? - с недоверчивым восторгом обратилась девушка к офицеру.
- Да, конечно, Андрюша поручил мне…
Лицо девочки сияло; не дотрагиваясь до конфет, она взяла букет в правую руку, но он был велик, и она прижала его к груди.
- Подержите beby! - Она протянула молодому человеку свою куклу и тогда, взяв букет в обе руки, поднесла его к лицу и поцеловала в самую середину. Это были первые в ее жизни поднесенные ей цветы, первый настоящий букет, который притом дарил молодой, красивый офицер.
Поцеловав цветы, она подняла голову и, взглянув на молодого человека, который стоял перед нею с конфетами в одной руке и с куклой в другой, снова рассмеялась. На этот раз рассмеялся и офицер, и точно какая-то преграда, стоявшая между ними, рухнула.
- Вы мне позволите положить вашего beby и конфеты на рояль?
Франк кивнула головой.
- Только осторожно.
Затем они сели на скамейку и начали болтать как старые знакомые.
- Вы знаете, я здесь всех обманул, чтобы добраться до вас, впрочем, меня научил Андрюша.
- А как вы обманули?
- Я сказал швейцару, начальнице вашей, двум почтенным особам в синем и одной тоненькой барышне в сером…
- Это стрекоза.
- Как?
- Это пепиньерка, они, видите, в сером и очень тянутся, это у них мода быть тоненькими, пелериночки у них широкие, вот их и зовут "стрекозами".
- А! так вот всем этим особам я сказал, что я ваш двоюродный брат и приехал из Одессы, чтобы только повидаться с вами.
- Это хорошо, а то, пожалуй, вас не допустили бы, ведь сегодня последний день каникул, завтра, двадцатого, начало классов. А я, как только узнала, что меня в приемной ждет офицер, была уверена, что это Андрюша, и так бежала, что меня никто не мог бы удержать. Ах, как я обрадовалась!
- А потом разочаровались?
- Да, конечно, я чуть не заплакала, как вы повернулись ко мне… Только вот эти цветы… - Девочка снова с нежной лаской поднесла цветы к лицу. Они до того нравились ей, что хотелось гладить их, целовать, но теперь было стыдно.
- Надежда Александровна…
- Ах, как смешно!
- Что смешно?
- А вот вы меня так назвали, это тоже первый раз в жизни!
- Что значит "тоже"?
- А цветы мне подарили в первый раз. И так назвали…
- Как же я могу вас звать?
- Как? Mademoiselle Франк!
- Мне так не нравится.
- А как вас зовут?
- Евгений Михайлович.
- Евгений, Eugene, это красиво, мне нравится. Так вы завтра в полк? Поцелуйте за меня Андрюшу, тысячу раз поцелуйте, скажите ему, что я его жду и Люда ждет его. Она молчит, но я знаю, что она страшно ждет его.
- Кто это - Люда?
- Это моя подруга. Ах, какая она душка; если бы вы ее видели, вы бы тоже начали ее обожать, только нельзя, она "бегает" за Андрюшей, и я просила его жениться на ней; жаль, она дежурит у кофулек, я не могу ее вызвать к вам. Я бы показала вам и Eugenie, вот прелесть!
- Это тоже ваша подруга?
- Ах нет, это белая кошка Петровой и Евграфовой, но какая милая. Когда же вы приедете снова в Петербург?
- Я буду здесь к весне, то есть как раз к вашему выпуску.
- Да? Вот это хорошо! Приезжайте прямо в церковь, мы все будем в белом, батюшка прочтет проповедь, и мы будем плакать. Очень, очень интересно видеть выпуск.
Дверь приемной скрипнула, и в комнату крадучись пролезла m-lle Нот.
- Пора, ma cher, идти обратно в сад. Maman позволила принять вашего брата только на полчаса. Вы знаете, что сегодня не приемный день.
Франк встала.
- Прощайте, "cousin Eugene"! - И она лукаво поглядела на молодого человека.
- Прощайте, кузиночка, - отвечал он, улыбаясь.
- Смотрите, не забудьте десять тысяч раз поцеловать за меня Андрюшу:
- Вот ваши конфеты, вот beby - в целости и сохранности.
Передавая бонбоньерку и куклу, он подошел ближе к девочке и сказал ей тихо:
- Я уезжаю надолго, подарите мне на память цветок из вашего букета.
- Цветок? Хорошо! - Девушка вынула из букета несколько незабудок и одну розу из середины, без всякого кокетства, забыв, что именно эту розу она восторге поцеловала, затем быстро сдернула с кончика косы маленький синий бантик и этой лентой связала крошечный букет.
- Смотрите, когда он завянет, высушите его в книге или в толстой тетрадке, но не бросайте: говорят, нехорошо бросать или жечь подаренные цветы.
Офицер наклонился взять цветы и поцеловал маленькую ручку, державшую их.
Надя Франк вспыхнула и невольным движением отдернула руки. И это тоже было в первый раз; все личико ее покрылось краской…