- Меняйте! - приказал Тимоха, играя желваками. Он более-менее взял себя в руки. Всё, всё. Было да сплыло, теперь не вернёшь. Чужие деньги к чужим людям и ушли. Ещё заплачь перед этой бабой - стыд потом на всю жизнь. Надо хотя бы эти четыре бумажки превратить во что-то полезное, жене цветов купить или шампанского привезти да весело отметить такое безобразие. Шампанского сто лет не пил… Зинка ему, конечно, ничего не скажет (а может, и скажет, а может, и клок волос вырвет, если не в настроении, но потом все равно успокоится и простит). Забыть, забыть поскорее всю эту чушь и наваждение. Домой, домой, прочь отсюда!
Он сгрёб из ящика небольшую стопку десяток вместе с мелочью и торопливо ушёл, роняя монеты и не обращая на это внимания, и вслед ему подпрыгивало серебро и медь, словно хватая за брюки в безуспешной попытке удержать.
На улице Тимоха вдохнул всей грудью холодный прозрачный воздух. Немного полегчало. Слава Богу, что всё кончилось. Нет, но какие гады, а?.. какие гады… Он знал, что случившееся ещё долго будет преследовать его, не давать спокойно жить. Может, месяц, а может, и больше он будет мучить себя, пока боль не притупится. В конце концов, через год он будет вспоминать об этом со смехом. Так что лучше уже сейчас представить себе, что прошёл год, и не рвать понапрасну нервы.
И ещё он знал точно, что этим вежливым юношам их дела с рук не сойдут, и, в конце концов, будет им в десять раз хуже, чем ему сейчас, - уж Бог-то не фраер!
Так, куда же теперь? Что делать с оставшимися деньгами?
И тут он услышал знакомый голос:
- Тимофеев! Валентин! Какими судьбами? Что не весел, что головушку повесил?
Почему-то Тимоха даже не удивился, увидев очкастого банкира за штурвалом все той же чёрной подводной лодки. Совпадения никогда не бывают случайными, и Тимоха понял, что всё, что произошло сегодня с ним, было давно придумано и осуществлено мудрым распорядителем судеб. И что удивительно, он даже обрадовался очкастому, словно это был его родной брат. Вот уж чего от себя не ожидал!
- О! Здравствуйте! - крикнул он весело, подходя к машине и ласково поглаживая её по гладкому боку, как знакомую лошадь. - А я вот из банка…
- Вижу, вижу, - говорил очкастый, выбираясь из-за руля. Он ласково оглядел Тимоху (тоже почему-то был рад), и вдруг они оба непроизвольно шагнули навстречу друг другу и то ли в шутку, то ли всерьёз обнялись и даже легонько охлопали спины друг друга. Тимоха мгновенно забыл про все свои беды.
- Ну, что, - сказал он радостно, - хорошо бы по пивку… раз уж такое дело. Угощаю. Я сегодня богатый.
- По пивку - это славно, только угощать буду я, - решил банкир. - И даже не думай сопротивляться. А кстати, с чего это ты богатый-то, Валентин, сегодня?
- Доллары сдавал, - солидно похвастался Тимоха. - Ваши же, помните?
- Как не помнить, - кивнул очкастый, - помню очень хорошо. Вон в чём дело! Ясно. Ну, и как, много сдал?
- Ага, - кивнул Тимоха, подмигивая. - Все четыре.
- Почему четыре? - удивился банкир. - Я же тебе…
- Да, двести. Всё точно. Но я сегодня сдал четыре. Угадайте, почему?
Банкир думал недолго. Понимание ситуации отразилось на его лице буквально через секунду; потом он неуверенно рассмеялся, а Тимоха поддержал его весёлым гоготом, и тут уж они на пару заржали, стоя напротив друг друга и уперев руки в бока.
- Ах, ты, пенёк лесной, возле банка валюту вздумал менять, - надрывался банкир, от смеха кашляя и утирая бегущие из-под очков слёзы. - Да разве тебя мама в детстве не учила, что так нельзя… ой, ну, уморил, ну, насмешил!.. А я-то думал: помогу человеку, дам денег немного… а он их возле банка менять!..
- Дак вот оно как получается, - хохотал Валентин, - что вам нельзя в деревню ездить, а мне в городе делать нечего. Каждый сверчок знай свой шесток, вот ведь оно как!
- Но если ты думаешь, что я по своей доброте компенсирую тебе эту потерю, то ты плохо меня знаешь! - грозил пальцем банкир. - Пусть это послужит тебе хорошим уроком… опыт - великая вещь, дороже него только сама жизнь…
- Ой, спасибо, да я теперь и под пушкой не возьму!..
И они ещё минуты две беззлобно смеялись друг над другом, а потом согласно пошли в кабак. И в тот вечер было выпито немало доброго баварского пива. Языки распускались, размачиваемые каждой новой кружкой. По ходу дела выяснилось, что очкастый - славный парень, и родители-то его приехали в город из деревни, в детстве ловил там в речке во-от таких щук, а какое там было душистое сено, какие стога, и как здорово было там валяться!.. Опять же, парное молоко, гладкие молодые девки вот с такими дойками - сказка… Да и не банкир никакой это был вовсе, а директор механического завода.
- Я на своём заводе вот с таких начинал, учеником электромонтера связи. Потом электромонтером, потом мастером работал, начальником цеха, потом вдруг раз - и директор. И теперь завод мой, Валя. Но у меня его хотят отнять…
- Кто?
- Да московские упыри. Им ведь всё по хрену, на людей наплевать, главное - срубить бабло…
- Слушай, а зачем тебе завод? - спросил Тимоха.
- Ну, как зачем? - удивился "банкир". (Тимоха так и звал его про себя "банкиром"). Это ж мой завод. Я там вот с таких, и родители работали. Моё дело, бизнес, понимаешь? Я на своём заводе за всё отвечаю.
- А как это вообще завод может быть твоим? - недоумевал Тимоха. - Ну - собственным? Он же ничей, не может никому принадлежать. Завод - это просто такое место, куда люди ходят на работу.
- Нет, Валентин, теперь такое время, что завод не может быть ничей. И должен он быть только мой, потому что он мой и есть…
Вскоре "банкир" уже сомневался, стоит ли ему самому садиться за руль, так славно было выпито. Но потом выяснилось, что Тимохины автобусы давно ушли, домой ему придётся добираться неизвестно как.
- Я тебя отвезу, - сказал банкир. - И даже не думай возражать. Я тебя в это дело втравил - значит, должен доставить. Только уж ты показывай мне дорогу, а то опять встрянем в какую-нибудь лужу…
- Так вытащить-то недолго, опыт у нас теперь имеется, - подмигнул Тимоха. И опять они посмеялись.
День, в общем, прошёл удачно, думал Тимоха; его неудержимо тянуло в сон, но он героически встряхивал головой и смотрел на дорогу. На заднем сиденье лежал роскошный букет роз для Зинаиды - "банкир" купил, настоял: мол, прости меня за тот дурацкий разговор, сам не знаю, что накатило. В общем, оказалось, хороший человек, а это главное. Как зовут только, Тимоха не выяснил… Деньги пропали - наплевать. Деньгам у нас счёту нет. Нечего считать. Бог с ним, всё хорошо. Только бы душой не озлобиться, забыть всё поскорей.
Он высадился возле дома, пожал руку банкиру, промычал что-то вроде: ну, заезжай там когда… Машина развернулась и поехала прочь. Валентин махнул ей вслед букетом и направился к крыльцу. Увидел, что в окно встревоженно смотрит Зинаида. Он широко улыбнулся ей, крикнул:
- Встречай гостя дорогого, красавица!
А затем, откашлявшись и выставив щитом вперёд розы и шампанское, словно свататься пришёл, открыл дверь своего дома.