Трое на четырёх колёсах - Джером Клапка Джером

"Трое на четырёх колёсах" ( Three Men on the Bummel aka Three Men on Wheels, 1900 ) - продолжение книги "Трое в лодке, не считая собаки". На этот раз Джей, Джордж и Гаррис путешествуют на велосипедах по Германии. Перевод А. Я. Ливерганта 1995 года.

Содержание:

• Джером Клапка Джером - Трое на четырех колесах 1

  • Глава I 1

  • Глава II 3

  • Глава III 6

  • Глава IV 8

  • Глава V 11

  • Глава VI 14

  • Глава VII 17

  • Глава VIII 19

  • Глава IX 22

  • Глава X 26

  • Глава XI 28

  • Глава XII 31

  • Глава XIII 33

  • Глава XIV 36

• Примечания 38

Джером Клапка Джером
Трое на четырех колесах

Глава I

- Сейчас главное - сменить обстановку, - заявил Гаррис.

Тут распахнулась дверь, и на пороге появилась миссис Гаррис; ее послала Этельберта, чтобы я не забыл: дома остался Кларенс. Этельберта вечно расстраивается по пустякам - ничего особенного с нашим ребенком не произошло. Просто утром они с тетей вышли погулять, а когда Кларенс останавливался у кондитерской и начинал со свойственным детям любопытством разглядывать выставленный на витрине товар, она немедленно тащила его к прилавку и угощала пирожными и ромовыми бабами; кончилось тем, что ему это надоело, и он вежливо, но решительно заявил, что сыт сладостями по горло. За завтраком Кларенс, как и следовало ожидать, ограничился только одной порцией пудинга; однако Этельберта решила, что мальчик заболел. От себя же миссис Гаррис добавила, что если мы не поспешим в гостиную, то рискуем лишить себя удовольствия услышать, как Мюриэль будет в лицах изображать "Сумасшедшее чаепитие" из "Алисы в стране чудес". Мюриэль - младшая дочка Гарриса; ей восемь лет, но развита она не по годам. Скажу по секрету, что столь значительное произведение искусства, как "Алиса", я предпочитаю изучать по первоисточнику. Мы сказали, что выкурим по последней и придем, и попросили без нас не начинать. Миссис Гаррис обещала, насколько это возможно, обуздать творческий порыв своего чада и исчезла. Как только дверь за ней закрылась, Гаррис развил свою мысль:

- Я, разумеется, имею в виду полную смену обстановки.

Весь вопрос заключался в том, как этого добиться.

Джордж предложил "деловую поездку". Это вполне в духе Джорджа. Он холостяк и даже не подозревает, что обвести замужнюю женщину вокруг пальца не так уж и просто. У меня был один знакомый, юный инженер, который как-то решил съездить в Вену "по делам компании". Когда же его жена поинтересовалась, что за "дела" у компании в Вене, он объяснил, что должен ознакомиться с шахтами в окрестностях австрийской столицы и представить фирме подробный отчет. Тогда жена заявила, что поедет с ним - бывают ведь и такие жены. Муж попытался было ее отговорить: шахты, дескать, - не самое подходящее место для хорошенькой женщины, - однако супруга возразила, что и без него это прекрасно понимает и ползать по штрекам и забоям вовсе не собирается. Утром она проводит его на службу, а сама отправится по магазинам. Придумывать другой предлог было уже поздно, и отделаться от жены инженеру так и не удалось. В результате десять долгих летних дней он просидел под землей в предместьях Вены, а вечерами строчил отчеты, которые супруга собственноручно носила на почту и которые вызывали полное недоумение у его лондонского начальства.

Я, разумеется, не допускаю и мысли, что Этельберта или миссис Гаррис могут принадлежать к женам этой категории, но все же "деловой поездкой" злоупотреблять не следует, лучше такую поездку приберечь на крайний случай.

- Нет, - сказал я. - Не будем кривить душой. Этельберте я скажу, что мы, мужчины, не ценим своего семейного счастья, и поэтому, чтобы по-настоящему понять, что это такое - а мне просто необходимо это понять, - я решил вырваться из семьи по крайней мере на три недели. Я скажу ей, - с этими словами я повернулся к Гаррису, - что это ты указал мне на мой супружеский долг и что, если бы не ты…

Гаррис с некоторой поспешностью опустил свой стакан.

- Послушай, старина, - перебил он, - прошу тебя, не делай этого. Твоя жена передаст моей жене, и… э-э-э… будет как-то неловко выслушивать комплименты, которых я не заслужил.

- Заслужил, заслужил, - успокоил его я, - ты же первый предложил нам немного развеяться.

- Да, но идея-то твоя, - не дал договорить мне Гаррис. - Кто, как не ты, сказал, что, погружаясь в унылое однообразие повседневности, мы совершаем непростительную ошибку и что домашний уют разжижает мозги? Ты ведь?

- Я не имел в виду никого конкретно, - пояснил я.

- А по-моему, ты имел в виду именно нас, - возразил Гаррис. - Я уж было подумал, не обсудить ли эту мысль с Кларой - естественно, сославшись на тебя; она ведь считает тебя очень умным. Уверен, что…

- Лучше не рисковать, - в свою очередь перебил его я. - Дело это тонкое, но выход есть. Давайте скажем, что все придумал Джордж.

Я бы не сказал, что Джордж принадлежит к тем людям, кто не раздумывая протягивает руку помощи ближнему. Вы, наверное, решили, что он пришел на выручку двум старинным друзьям? Ничуть не бывало.

- Дело ваше, - сказал Джордж, - но я, со своей стороны, им напомню: с самого начала я ратовал за семейный отдых; вы берете детей, я беру тетю, и мы снимаем какой-нибудь старинный шато в Нормандии, на морском берегу - климат там на редкость благотворно действует на неокрепший детский организм, а молоко такое, какого в Англии ни за какие деньги не сыщешь. Напомню я также и о том, что вы с негодованием отвергли мое предложение, уверяя, что одним нам будет гораздо веселее.

Люди вроде Джорджа добрых слов не понимают. С ними не стоит церемониться.

- Хорошо, - сказал Гаррис. - Твое предложение принимается. Снимаем шато. Ты привозишь тетю - попробуй только не привези! - и мы живем в Нормандии целый месяц. Дети тебя обожают - мы с Джей для них просто не существуем. Эдгару ты обещал научить его ловить рыбу; охотиться на львов тоже будешь с ними ты! Дик с Мюриэль всю неделю вспоминали, как в воскресенье ты изображал гиппопотама. Днем будем устраивать пикник в лесу - нас всего-то одиннадцать человек, - а по вечерам - музицирование и декламации. Мюриэль - ты уже, наверное, в курсе - разучила с полдюжины стишков, да и другие дети от нее не отстанут.

Джордж сдался - истинной смелостью он никогда не отличался, - однако признать себя побежденным согласился не сразу. Он заявил, что это удар ниже пояса, и что раз уж мы такие подлые, лживые и коварные, то он умывает руки, и что если я не собираюсь в одиночку осушить всю бутылку кларета, то он покорнейше просит налить и ему стаканчик. И тут же добавил - непонятно, с какой стати, - что все это не имеет никакого значения, ибо и Этельберта, и миссис Гаррис - с их-то умом и проницательностью - высоко ценят его и нам ни за что не удастся убедить их, что это он внес такое идиотское предложение.

Покончив с Джорджем, мы перешли к вопросу о том, каким образом сменить привычную обстановку.

Гаррис, по своему обыкновению, ратовал за море. Он сказал, что есть у него на примете одна яхта, именно то, что нужно: она легка в управлении и можно будет обойтись без лодырей, которые только и знают, что торчать на палубе да деньги клянчить. Какая уж там романтика! А тут, при наличии толкового юнги, Гаррис сам бы повел судно. К несчастью, мы эту яхту знали (о чем ему и напомнили). Как-то раз Гаррису удалось заманить нас на нее. Яхта пахла затхлой водой и водорослями, и с этим букетом обычному морскому воздуху трудно было тягаться - ощущение возникало такое, будто принимаешь грязевые ванны. Спрятаться от дождя было негде: кают-компания - десять футов на четыре, причем половину площади занимала плита, которая при попытке подбросить угля мгновенно разваливалась на куски. Ванну пришлось бы принимать прямо на палубе, и стоило вылезти из лохани, как ветер тут же сдувал полотенце за борт. Всю интересную работу взяли на себя Гаррис и юнга; они бросали лаг, ставили рифы, отдавали швартовы, вставали к повороту; на нашу же долю выпало чистить картошку и драить палубу.

- Что ж, дело ваше, - сказал Гаррис, - давайте тогда наймем настоящую яхту - со шкипером, командой и всем, что полагается.

Но и эта идея пришлась мне не по душе. Знаем мы этого шкипера: в его представлении отправиться на морскую прогулку - значит лечь в дрейф, как они выражаются, "в виде берега", причем того, где остались его жена, дети и, главное, любимая пивная, разлучаться с которой он не собирается.