Элвин редко говорил так откровенно, как сейчас.
- Прошу, расскажи мне эту историю. Потому что, честно говоря, я совершенно тебя не знаю.
Джо вернулся и сел.
- Я - Гонерилья и Регана, потому что ты заставлял меня действовать в соответствии с той ложью, которую тебе хотелось слышать. Я - Эдип, потому что ты проткнул мне сухожилия и бросил умирать на холме, спасая свое будущее.
- Я всегда любил тебя больше жизни.
- Ты всегда боялся меня, папа. Как Лир, ты боялся, что, когда станешь старым и дряхлым, я брошу тебя. Тебя, как Лая, страшило, что моя сила станет больше твоей. И тогда ты воспользовался своей властью и выгнал меня из моего мира.
- Я потратил годы на твое обучение!
- Навсегда сделав меня своей тенью, своим вечным учеником. Единственное, что мне было по-настоящему дорого, что освобождало меня из-под твоей власти, - это истории из книг.
- Проклятые глупые выдумки!
- Не более глупые, чем выдумки, в которые веришь ты. У тебя они тоже есть: про клетки, про ДНК. Чего стоит одна твоя история о том, что будто бы существует такая штука, как реальность, и она поддается объективному восприятию! Боже, какая замечательная идея: воспринимать мир нечеловеческими глазами, без всяких объяснений и интерпретаций. Так смотрят камни, ничего себе не объясняя. Но люди не умеют просто смотреть, им обязательно нужно все себе объяснить.
- Джо, может, для тебя это открытие, однако то, что ты говоришь, для взрослых людей очевидно, - сказал Элвин, очень стараясь пробудить в себе высокомерие взрослого человека, которым дышали его слова. - Я и не утверждал, что всегда и во всем был объективным.
- Ты пользовался другим словом - "научный". Все, что поддавалось проверке, было научным. И мне ты позволял изучать лишь то, что поддается проверке. Но, папа, мир устроен так, что все мало-мальски стоящее в нем невозможно проверить. Наша настоящая человеческая суть, то, что делает нас людьми, - тонкая хрупкая паутина. Она ежедневно рвется и ткется заново. Я не знаю, как смотреть на мир своими глазами. Я умею смотреть лишь глазами рассказчиков, научивших меня видеть. Но ты не позволил мне этого. Единственным рассказчиком, глазами которого мне разрешалось смотреть на мир, был ты. Ты окружил меня своей реальностью, и мне пришлось подчиниться. Я был обязан верить в твои выдумки. Вот что ты сделал со мной, отец.
И это годы, которые он считал счастливейшими в своей жизни! На мгновение Элвину показалось, что земля уходит у него из-под ног.
- Если бы я знал, что все эти дурацкие фантазии, все эти "ролевые игры" так много значат для тебя, я бы…
- Ты знал об этом, - холодно перебил Джо. - Знал, иначе не запретил бы мне играть. Мама пыталась меня спасти и погрузила в воду Стикса, но забыла про пятку. Я получил силу, которой ты пытался меня лишить. Мама не повела себя, как Гризельда, она не погубила своего ребенка ради мужа. Когда ты изгнал меня, ты изгнал и ее. Пока мы были свободны, мы вместе с ней уходили в истории и жили там.
- Что значит "пока мы были свободны"?
- Пока ты не стал проводить целые дни дома и не занялся моим обучением. До тех пор мы были свободны. Мы становились героями разных историй, и нам было хорошо. Без тебя.
Элвин вдруг представил, как Конни несколько лет подряд, день за днем, играет в "Златовласку и трех медведей". Сам того не желая, он вдруг громко и грубо рассмеялся. Однако тут же спохватился и умолк.
Джо понял этот смех по-своему. Он ведь не знал, почему смеется отец, а может, как раз догадался об этом. Он крепко сжал отцовское запястье, и Элвину стало не по себе: оказывается, Джо был сильнее, чем ему думалось.
- Грендель ощутил на своей руке прикосновение Беовульфа, - прошептал Джо. - И тогда подумал: "Лучше бы я остался в своем логове. Не так уж я голоден".
Элвин попытался вырваться, но не смог.
"Чем я провинился перед тобой, Джо?" - мысленно закричал он. Потом расслабился и попросил:
- И все-таки, прошу, расскажи мою историю, которую ты узнал по картам.
Не выпуская отцовской руки, Джо начал:
- Ты - король Лир и правишь могущественным великим королевством. Ты существуешь для того, чтобы навсегда остаться в камне и в памяти людей. Ты мечтаешь творить жизнь. Ты думал, что и я стану частью твоей жизни и окажусь таким же податливым, как мирки, которые ты кроишь из молекул ДНК. Но ты боишься меня, боишься с той поры, как я появился на свет. Ведь я не такой, как твои живые молекулярные игрушки. Меня не разорвешь на кусочки и не перекроишь по-своему. Ты боялся, что я начну красть твои священные мечи. Тебя пугало, что тебе всю жизнь придется прожить отцом Джозефа Бевиса. Ты хотел, чтобы было наоборот, чтобы я всегда чувствовал себя сыном Элвина Бевиса.
- Выходит, я завидую собственному сыну, - скептически произнес Элвин.
- Да, как крысиный король, пожирающий своих детей, потому что он боится, что те вырастут и займут его место. Это древнейшая история на земле.
- Довольно забавное начало рассказа. Продолжай.
"Я не желаю относиться к твоим словам всерьез".
- Но все рассказчики знают, чем кончается эта история. Всякий раз, когда отец пытается изменить ход событий, подавляя стремления своих детей, это приводит к одному и тому же. Дети либо начинают лгать, подобно Гонерилье и Регане, делая вид, что целиком подчиняются отцу, либо говорят ему правду, как Корделия, и тогда их ждет изгнание. Поначалу я пробовал говорить тебе правду, но потом вместе с мамой мы стали тебе лгать. Так было куда проще. Ложь сохранила мне жизнь. Мама стала Гримом-рыбаком и спасла меня.
Иокаста, Лай и Эдип. Как он раньше не догадался?
- Теперь я понял, в чем проблема, - сказал Элвин. - А я-то считал, у тебя хватит ума не попасться на удочку всех этих фрейдистских бредней насчет "эдипова комплекса".
- Фрейд думал, будто рассказывает историю обо всем человечестве, хотя на самом деле рассказывал историю о себе самом. Но если она не имеет отношения ко всем подряд, это еще не значит, что его история не имеет отношения ко мне. Можешь не волноваться, папа. Я не собираюсь убивать тебя в лесу, чтобы завладеть твоим троном.
- А я и не волнуюсь.
Элвин солгал. Он волновался, хотя и не придавал особого значения словам сына.
- Лай погиб только потому, что помешал сыну пройти, встав у него на дороге, - сказал Джо.
- Но я-то не стою у тебя на дороге. Ты волен идти, куда вздумается.
- Не забывай, отец, ведь я еще и Дьявол в облике новорожденного. Пока я не родился, вы с мамой жили в раю. Из-за меня вас обоих изгнали из рая, и ваша жизнь превратилась в ад.
- Складная история у тебя получается.
- Тебе, чтобы осуществить свою мечту, требовалось убить меня своими словами. Только увидев мое бездыханное тело, пронзенное мечами, ты мог не опасаться за свое святилище. Ты оправил меня плыть в дырявой лодке, думая, что я утону, а ты окажешься в безопасности. Гензель, возможно, и вправду бы погиб. Но я - не Гензель. Я - гонец, отправленный к королю Хорну. Я сумел заделать пробоины, и лодка быстро понесла меня по морю к берегам моего истинного королевства.
- По-моему, все это не имеет никакого отношения к твоей программе, - сказал Элвин. - Ты ведешь себя, как и должен вести себя нормальный подросток. Высокомерие. Недовольство всем миром и, в первую очередь, родителями. Обычный этап. Все мы через это проходили.
Джо еще сильнее сдавил запястье Элвина.
- Я не умер и не лишился сил. Теперь у меня достаточно могущества, а вот тебе не позавидуешь. Твой дом разрушен, вы с мамой вышвырнуты из него и несетесь к погибели. Ты сам об этом знаешь. Если бы ты не знал, мы с тобой не сидели бы сейчас здесь.
Элвин подыскивал колкие, ироничные слова, которыми можно было бы защититься от истории Джо. Но на сей раз ему нечего было сказать. Джо разбил его доспехи и нанес удар прямо в сердце.
- Джо, ради всего святого, как нам с этим покончить?
Он почти кричал.