– Да нет же, о чём ты подумал? – подтрунивала она его, – я просто буду спать в твоей палатке тихо и без всяких фокусов, – ещё веселее добавила она.
И тут Денис почему-то встрепенулся:
– Не надо, я уступлю тебе свою палатку, а сам переночую в палатке вместе с Валерой.
Ольга вскинула на него глаза, но внезапно согласилась:
– Хорошо, – сказала она и, забрав предложенный спальник, удалилась в палатку Дениса.
4
На следующее утро, она работала над документацией, но перед глазами то и дело проплывал его взгляд, его внезапное волнение, его тёплые руки, передававшие пахнущий его телом спальник.
К чему бы это? Ведь он её просто и бездушно бросил…
Вечером, когда она вернулась в свой служебный домик, в дверь постучали. На пороге стоял Денис.
Он смотрел ей прямо в глаза и молчал.
– Заходи, – сказала она и открыла шире дверь.
Она знала, что он хочет о чём-то с ней поговорить. Она это чувствовала. А может быть, ей просто казалось.
За окном было уже совсем темно, когда они допили чай, и рассказали друг другу все последние новости. Но было чёткое ощущение, что он не сказал ей самое главное, для чего пришёл.
– Ты можешь остаться и здесь переночевать. Последний автобус уже ушел, сказала она, сгребая с кровати одеяло в охапку и направляясь к раскладушке, потом немного постояла, посмотрела на него и добавила: – Можешь не бояться – я тебя не трону.
Их глаза встретились…
– А я этого и боюсь, – еле слышно сказал он.
– Что? – не поверила своим ушам она, – ты боишься, что я тебя не трону?
– Да, – спокойно, глядя ей в глаза, повторил он.
– Ну как же так, ведь когда-то ты бросил меня, как не нужную… – но она не договорила. Она села на стул с одеялом в руках и только теперь, четыре года спустя, глядя в его жутко искренние глаза, поняла…
Она поняла, что он никогда не бросал её, он её любил, своей трагичной, страстной и непонятной любовью, от которой и пытался все эти годы скрыться, убежать, забыться, истязая себя всевозможными восточными единоборствами.
Девушка смотрела на него и теперь ясно осознавала, что его любовь была огромной и сильной, и настолько захватывала всё его существо, что боясь предательства, он постоянно с ней воевал. Именно поэтому он убежал от Ольги, именно поэтому он поступил так неоправданно жестоко, потому что просто иначе не мог.
Он её оттолкнул, потому что боялся привязаться к ней, а потом неожиданно потерять.
Ольга смотрела в его глаза, и всё понимала, понимала до основания, до боли в груди, но уязвлённая гордыня добавила очередную глупость. Она сделала безразличный вид и сказала:
– Ты же меня оттолкнул, а мне ничего не надо было от тебя, только иногда встречаться ради секса или может быть сделать ребёнка.
И Денис понурил голову.
– Неужели ты думала, что я мог позволить жить моему ребёнку где-то вдали от меня? Неужели ты думала, что меня могли устроить редкие встречи для секса? – Он судорожно смял свой шейный платок, встал, прошёлся к окну, потом обернулся:
– Не стели мне постель, не надо, я всё равно уйду, до лагеря не так далеко и здесь не так много диких животных, чтобы бояться ходить по горам в тёмное время суток.
Денис поднялся, надел куртку и направился к двери.
Ольга его не остановила.
Только ночью она долго смотрела в проём окна, где безжизненное лицо луны проплывало над вершинами гор, и было холодно.
Випассана
1
Невообразимая реальность. Временами тело деревенело и теряло чувствительность, но всегда на смену этому приходила боль в ногах и ломота в спине. Пышные подушки не убавляли боли, коврики не прибавляли комфорта, иногда работали вентиляторы, но это не спасало от духоты вызываемой множеством человеческих тел, замкнутых в одном пространстве.
Валерию хотелось уйти, выбежать из этого зала прямо сейчас. Именно сейчас, когда все рядом, казалось, были погружены в свои собственные реальности, Валерия его личная реальность совсем не устраивала. Пусть мистер Гоенка хоть в сотый раз скажет ему по видео, что это его личные накопления и от них никуда не убежишь, рано или поздно они всё равно проявятся. Проявятся совсем неожиданно, не запланировано и в самый неудобный для этого момент. И надо всё пустить в "свободный поток", но о каком свободном потоке шла речь, Валерий совершенно не понимал и, если быть честным, то уже понимать не хотел.
Впереди кашлянули, потом кто-то захрапел и в довершение с левой стороны раздался звук пукающего основания. До носа Валерия долетела характерная волна запаха переваренной кишечником пищи, и он поперхнулся. Он больше не мог пытаться концентрироваться на дыхании, которое столь неотступно затягивало в его душу отработанные выхлопы зашлакованного и явно немолодого тела.
Перед глазами показался затянутый белой тканью пол. "Почему именно белой, ведь её просто затопчут", – подумал он и понял, что уже открыл глаза, которые открывать во время медитации не рекомендовалось.
Люди, подобно замершим истуканам, сидели с закрытыми глазами и что-то пытались понять, почистить или привести в порядок в собственном мире.
А у Валерия никакого мира не было или просто он его ещё не успел обнаружить. Просто когда он закрывал глаза, то погружался в сплошную темноту, которая слегка высвечивалась отблесками солнца из-за плотно занавешенных окон, и в этой неполной и непонятной темноте ему становилось скучно.
Всё было сложно. Первые три дня давали техники дыхания, к которым было трудно привыкнуть, так как Валерий никогда с ними не сталкивался. Росла досада на Олега, который затащил его в этот ашрам, обещая что-то невообразимое. Не успел Валерий спуститься с неба на землю в аэропорту имени Индиры Ганди и уже собирался взять такси на Дхарамсалу, как выросший, как будто из-под земли Олег, вместо обычных приветствий и дружеских объятий, схватил его за руку и повёл к машине, впопыхах рассказывая о чудесном опыте какой-то медитации. Медитации, которая по его словам, исцеляла всё: и тело и душу, и это было то, чего по мнению друга, так сейчас не хватало Валерию. И назывался ашрам, где медитация проходила десять дней, Dhammasota, находится всего лишь в тридцати четырёх километрах от Дели.
Да, конечно он жаловался Олегу на усталость, на перенапряжение, потому что был кризис, и фирма переживала не лучшее время, ситуация была до такой степени плачевная, что светлое будущее становилось под вопросом. И хоть Валерий и был наслышан о множестве противоречивых высказываний от московских буддистов в адрес этой практики, всё равно повёлся. Он послушно позволил водрузить своё измождённое тело в черно-желтый амбассадор и отправить совсем не в центр Дели, где располагались супермаркеты с экзотическими товарами и многочисленными уличными базарами, а куда-то на пыльную окраину. А окраины Дели примечательны свалками мусора и неказистыми домами нищих. После вылизанной гастарбайтерами Москвы, Валерию были не очень приятны эти виды, и он готов был уже возмутиться, но вдруг дорога вывела их на открытое пространство, где взгляду распахнулись чистые ухоженные поля и цветущие деревни.
Через час их машина остановилась у белых ворот, увенчанных покрытой позолотой колесом и лучами идущими из центра.
– Вот приехали, – выдохнул довольный Олег и стал выбираться из машины вместе с Валериным рюкзаком.
И тут ворота открылись, и из них выглянул молодой индиец. Увидев иностранцев, он радушно улыбнулся и пригласил войти. Но в Валере что-то забурчало, засомневалось и ощетинилось. Он уже готов был развернуться и на этом же такси вернуться в душный город, как перегородившая дорогу инфинити выпустила на солнечный свет красочные панталончики, а потом и платье с шалью, выдававшей под своей праздничной раскраской тоненькую фигурку индийской девушки, которая прошествовала прямо по направлению к ашраму. Валерий, как завороженный этим видением, вошёл вслед за ней в ворота, почти не думая о последствиях.
Но когда они зашли внутрь, мужчин и женщин развели в разные стороны. Валерий как-то сразу почувствовал усталость от долгой душной дороги и захотел спать.
На площадке перед регистрационной комнатой уже собралась небольшая группа людей. В основном это были индусы, которые сразу же с любопытством стали рассматривать вновь прибывших, и среди них совсем немного европейцев, которых, казалось, мало что интересовало, кроме собственных глубин сознания.
Ребята автоматически заполнили анкеты, отдали их и паспорта учтивому пожилому человеку в очках без оправы и направились по нагретым солнцем аллеям вглубь ашрама.
И несмотря на усталость, самое первое, что бросилось в глаза, это удивительная чистота пространства, где в расчерченном аллеями парке располагались несколько белокаменных зданий с внутренними двориками, клумбами цветов и в обрамлении причудливых деревьев. Все строения были выдержаны в едином стиле уникальной восточной архитектуры, начиная с главных ворот и заканчивая пагодой, где по кругу были расположены маленькие комнатки для индивидуальных медитаций. Крыша пагоды была увенчана белыми с позолотой башенками, на которых звенели маленькие колокольчики, по саду важно расхаживали павлины, а на деревьях кричали какие-то странные птицы голосом мяукающих кошек.