- Я знаю, что он еще жив, - не раз говорила мне Мартышка, морщась, словно от боли. - Точно жив. Ведь у мертвецов не бывает секретарей-телефонисток, правда?
В общем, Мартышка идет по жизни, перемежая курсы терапии с вольной вольницей. Она лечится, когда очередной кусок дерьма разбивает ей сердце, и прекращает лечение, когда появляется очередное подобие рыцаря.
Я в этом отношении оказался "прорывом". Гарпо, конечно же, не сказал ни "да", ни "нет", когда Мартышка предположила, что я - "прорыв". Но он кашлянул в ответ, и это Мартышка истолковала как одобрение. Гарпо иногда покашливает, иногда бурчит, иногда рыгает. В редких случаях он попукивает - нечаянно ли, преднамеренно ли - никто не знает, хотя мне представляется, что пердеж следует интерпретировать как негативную реакцию. "Прорывчик, ты такой замечательный!" - мурлычет мой сексуальный котеночек, когда доволен. "Ах ты, жидовский сукин сын! Я хочу замуж, я хочу стать человеком!" - орет кошка, когда сражается за свою жизнь.
Итак, я стал ее "прорывом"… но разве она не стала моим "прорывом"? Разве прежде я встречал такую женщину, как Мартышка? И встречу ли впредь? Нет, конечно, я молил, чтобы мне была ниспослана именно такая женщина. Я молился, молился, молился… Я возносил свои молитвы со стульчака, за годы своей юности я принес на жертвенный алтарь унитаза целый галлон живых сперматозоидов - и вот, в один прекрасный вечер, когда я почти разуверился в существовании создания, о котором мечта тридцать два года, на углу Лексингтон и Пятьдесят Второй улицы вдруг возникает Она - в коричневом брючном костюме, стройная, с пышными темными волосами и миниатюрным капризным личиком. Она пытается поймать такси. И у нее совершенно фантастическая попка.
А почему бы и нет? Что ты теряешь? А что, впрочем, приобретаешь? Давай же, сукин ты сын! Хватит стесняться - заговори с ней! Посмотри на ее попку! А у нее ведь есть еще и расщелина, наполненная самым изысканным нектаром в мире! Говори же!
- Привет! - говорю я мягко, немного удивленно, словно обращаюсь к человеку, с которым где-то уже встречался.
- Что тебе надо?
- Хочу предложить тебе выпить.
- Ой, как круто! - усмехается она.
Усмехается! Две секунды - и два оскорбления. За две секунды дважды оскорблен заместитель Комиссии по обеспечению равных возможностей!
- Ну… тогда я хочу полизать твою пизду, детка. Что скажешь на это?
Боже мой! Она сейчас позовет полицию! И меня поволокут прямиком к мэру!
- Уже лучше, - отвечает она.
И мы садимся в такси, приезжаем к ней, она раздевается догола и командует:
- Вперед!
Глазам своим не верю! Неужели это происходит со мной?! О, как я лизал! Я вдруг словно бы очутился во влажной стране грез! Наконец-то я лижу звезду тех порнографических фильмов, которые крутились в моей башке с того самого дня, когда я впервые взял в руки член…
- Теперь моя очередь, - говорит она. - Услуга за услугу.
Доктор, эта незнакомка наверняка прошла курс сосания и каком-то специальном колледже! "Какая находка!" - думал я. Она заглатывает мой член целиком! О, в какой рот я угодил! Какие перспективы! И одновременно: "Хватит! Уноси скорее ноги! Одному Богу известно, кто она такая, и чем занимается!"
Потом мы очень долго и серьезно, крайне заинтересованно беседовали об извращениях. Сначала она спросила, не имел ли я половых сношений с мужчинами. Я ответил: "Нет". И в свою очередь поинтересовался (поскольку подумал про себя, что она хочет, чтобы я спросил ее об этом), не трахалась ли она с женщинами.
- …нет.
- … А ты хотела бы?
- … А ты хотел бы, чтобы я этим занялась?
- … Конечно, почему бы и нет?
- … А ты хотел бы при этом присутствовать?
- … Пожалуй, не отказался бы.
- … Тогда это можно устроить.
- … Да?!
- … Да.
- … Что ж, я думаю, мне это понравится.
- Ах! - сказала она саркастически. - Думаю, тебе это точно понравится.
И рассказала мне о том, что буквально месяц назад, когда она лежала с высокой температурой, к ней пришли ее друзья - супружеская пара, - чтобы приготовить обед. Пообедав, друзья заявили, что хотели бы потрахаться в ее присутствии. Сказано - сделано. Они трахались на ковре и ее спальне, а она, сидя в постели с температурой под сорок, наблюдала за парочкой.
- И знаешь, что они хотели еще?
- Что?
- Они попросили меня, чтобы я ела банан, когда буду смотреть на них.
- Ради скрытого символизма, конечно же.
- Чего-чего?
- Ну… так зачем им понадобилось, чтобы ты ела банан?
- Блин, откуда я знаю. Наверное, чтобы ощущать мое присутствие. Чтобы слышать меня, сечешь? Как я жую… Слушай, а ты только лижешь, или еще и трахаешься?
Настоящая Маккой! Моя шлюха из "Эмпайр Бурлеск" - без тех грудей, конечно, но уж очень симпатичная!
- Трахаюсь, конечно.
- Я тоже.
- Какое совпадение, правда? - говорю я. - Надо же было такому случиться, что мы встретились…
Тут она впервые рассмеялась, но я, вместо того, чтобы успокоиться, вдруг понял - сейчас из шкафа выскочит какой-нибудь кастрат и вонзит мне нож прямо в сердце; или сама она взбесится, смех перейдет в истерику - и одному только Богу известно, какая катастрофа последует вслед за этим. Эдди Уейткус!
Может, она проститутка? Маньячка? Может, она сообщница какого-нибудь пуэрториканского громилы, который вот-вот нагрянет и лишит меня жизни - ради сорока долларов в моем кошельке и часов от "Корвета"?
- Послушай, - говорю я с умным видом. - Ты занимаешься этим… так сказать… постоянно?
- Это что еще за вопрос? Что за говенные намеки?! Ты что - очередной бессердечный ублюдок, да? Ты что думаешь - у меня нет никаких чувств? Да?!
- Извини, пожалуйста. Прости меня.
Однако вместо ожидаемой вспышки ярости за этими словами последовали слезы. Какие еще нужны свидетельства тому, что у этой девушки не все в порядке с нервами? Любой здравомыслящий человек, окажись он тогда на моем месте, немедленно вылез бы из постели, оделся и убрался оттуда ко всем чертям как можно скорее. И благодарил бы судьбу за то, что остался в живых. Но разве вы еще не поняли, что мой здравый смысл - лишь иное название моих страхов! Мой здравый смысл - это унаследованный мною из нелепого прошлого ужас, с которым я не могу расстаться! Этого тирана по имени "супер-эго" следовало бы вздернуть на виселице! Этого сукина сына надо бы повесить вверх ногами, накинув петлю на его десантные ботинки - пусть болтается, пока не сдохнет! Кто трепетал от страха на улице - я или эта девушка? Я! Кто дерзил, кто нахальничал - я или девушка? Девушка! Эта чертова девушка!
- Знаешь, - сказала она, утирая слезы наволочкой, - знаешь, я солгала тебе. Если тебя это, конечно, интересует. Может, ты хочешь написать об этом, или еще что-нибудь…
- Да?! И про что же ты мне наврала? - спрашиваю я.
Ну конечно! Сейчас-то из шкафа и выскочит черномазый, поблескивая глазами, зубами и лезвием ножа! И заголовок в газете: "ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ГОРОДСКОЙ КОМИССИИ ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ РАВНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ НАЙДЕН ОБЕЗГЛАВЛЕННЫМ В КВАРТИРЕ ПРОСТИТУТКИ!"
- Я, блин, солгала тебе, в натуре…
- Послушай, я не понимаю, о чем ты говоришь…
- Я хочу сказать, что они не хотели, чтобы я ела банан. Мои друзья не хотели, чтобы я ела банан. Я сама хотела есть банан.
Отсюда - "Мартышка".
Так почему же она солгала мне? Я полагаю, что подобным образом она хотела произвести хорошее впечатление - подсознательно, конечно, - на человека, который выше ее: несмотря на то, что я снял ее на улице, несмотря на то, что она отсосала у меня, а потом и проглотила мою сперму, несмотря на развернувшуюся затем дискуссию об извращениях… она не хотела, чтобы я воспринимал ее как женщину, целиком посвятившую себя сексуальным излишествам и приключениям… Потому что брошенного на меня мельком взгляда хватило ей для того, чтобы представить, какой жизнью может отныне зажить и она… Никаких больше самовлюбленных плейбоев в костюмах от Кардена; никаких женатых рекламных агентов из Коннектикута на одну ночь; никаких подогретых запеченных печенок на завтрак; никаких ужинов в "Павильоне" со старыми хрычами от косметической индустрии… Все! С этим покончено! Ибо обитавший в ее сердце все эти долгие годы мужчина мечты (как выяснилось), мужчина, который станет верным супругом и добрым отцом, - этот мужчина был… евреем. И каким евреем! Сперва он вылизал ей пизду, а потом незамедлительно начал разглагольствовать, объяснять все и вся, раздавать советы направо и налево, рекомендовать ей, какие книги читать и за кого голосовать - и вообще учить ее тому, как следует жить. И как не следует.
- Откуда ты все знаешь? - спрашивала она осторожно. - Я имею в виду - это же всего лишь твое мнение.
- То, что ты считаешь моим мнением, девочка, - это истина.
- Блин, это значит, что об этом знают все?.. Или только ты?