Одна жена как кокон шелкопряда…
В гробу бессмертном на таинственных лучах,
Как будто крик возмездия из ада…
Ее не проницал твой черный страх…Бессовестна в своем же униженье,
Ее, калеку, Бог всегда простит,
Укажет вход к прекрасному спасенью
В то время, как тебя ест смертный стыд…
Она блаженно спит и улетает…
Куда-то смысл земного бытия…
Не потому ль, что истина святая…
Едва ли сводит всех обманщиков с ума…
Вот так солжешь и тут же повинишься…
Но только тем, кто вмиг тебя простит…
Душа бродила по могильному затишью,
Поскольку всякий ей казненный чутко спит…
А может и не спит, а только дремлет…
Или плывет среди могил…
И ждет когда… Твой прах дозревший бросят в ту же землю… Ну, а душу в мир иной, чтобы судить тебя… Поэтому и потянуло в церковь… Ты тихий храм на берегу нашел… Там старый вежливый служитель спокойно отпускал грехи… Там свечи жгли во славу Бога… И во спасение себя… родных и близких, чья дорога… так одинаково строга…
Болезнь в тебе как зверь проснулась…
Всего лишь день один назад…
И сердце тут же чутко встрепенулось…
Обжить пристанище земных утрат…
Хотя б пред смертью насладиться…
Своею чистою и детскою Душой…
Чтобы она – легко – как божья птица -
Сбросив муки – улетела на покой…
Или может быть внезапно исцеленье…
По божьей милости найти…
О, как бы свое новое рожденье…
Во храм ведущие безумные пути…Еще когда-то в прошлом детстве,
Когда храм брошен был народом,
Ты залезал сюда погреться,
И вдруг полюбоваться ненароком
На эти древние волшебные иконы,
На пыльный брошенный алтарь,
Хранящий в себе смутные погромы,
Еще когда низвержен был наш царь…Веков вдали раскрытые страницы
Тебя к безумной пропасти вели,
Где люди собственные лица
Изничтожали вечным пламенем войны…Сейчас и ты игрой без правил…
Завел с женой себя в тупик,
В то время как апостол Павел…
Семье свой памятник воздвиг…
Так он сказал… что каждый должен
Только свою жену иметь…
Во избежание от всяческого блуда…
И пусть разводит их лишь Смерть…
Еще сказал он, что уж лучше…
Во всем лишения здесь на земле терпеть,
Чем осквернять грехами Души…
И торопиться к Бесу в ег сеть…Попасть… как будто потеряться…
Вот в этой жизни сразу – навсегда…
Как все раздробленные царства…
В пучине векового сна…
Да, он сказал… Их было много…
Пророков… отроков святых…
Свидетелей распятья Бога…
Ртом раскрывающих священный стих…
Но если все грешат пред Богом…
В притворстве мерзком и земном…
И ни с кого не спросишь строго…
Наш чудодейственный закон…
Тогда кого позвать для стражи…
Кому дозволить осудить…
Души прескотские пейзажи…
Портреты нашей сумрачной тоски…
Дать заглянуть в свою темницу…
Любому хитрому зрачку…
Поведать свои горести убийцы…
Клеветнику, и может быть лжецу…
Иль в жалость чью-то напроситься…
Склоняя голову к кресту…
Все, что угодно мог ты сделать,
Но только ты вошел во храм…Служитель был почти что другом…
Он с чудной нежностью к тебе приник…
Грех отпустил, и с медовухой…
Вмиг развязал святой язык…
Так в полутьме его же кельи…
Вы пили сами за себя…
За обретенье вечной цели,
Еще за Бога и Царя!Матвей… Священник моложавый,
С тоской разглядывавший баб,
Судил их очень строго… право,
Поскольку сам был Божий раб…
Вот нечестивицы, плутовки.
Куда заводят мужиков?!
От ихней дьявольской сноровки…
Дерьмо везде как семь грехов…
И Ева тоже учудила,
Хоть из Адамова ребра…
Без мужа яблоко вкусила,
И и ей открылся Сатана…В тумане сих речей обильных…
Тебя… как небо, развезло…
И ты учуял, как постыдно…
Иметь Адамово ребро…
А, впрочем, все это морока…
С цепи собак на баб спускать…
В грязи бескрайнего порока…
Всех утешает Божья Мать…Так равноправье в Божьем Царстве…
С времен Творенья введено…
И даже Вечный был в мытарствах,
Коль в Марью Духом занесло…
Вот это, Бог мой, просветитель!
С такою верой в чудеса,
Он баб ваял как сам Пракситель,
Хоть и ругал их за глаза…С такою странною молвою…
Ему быть братом Сатане,
А, впрочем, он дитя Душою…
И грех твой закопал в себе…
Так в это время вы одною…
Волной бегущей по реке…
Спешили к вечному покою,
В раздумьях тающих во тьме…Он говорил. Ты его слушал,
Молчал, боясь ему солгать,
Так вот огонь летящий в Душу…
Лекарством Божьим может стать…
Потом вы плакали в обнимку,
Матвей читал тебе псалмы,
Псалмы священного Давида…
Ложились в память как стих…
Две тыщи лет вас разделяло…
Забвенье, мрак, кромешный сон…
Однако Слово, словно жало…
Тебя пронзало и сквозь рану…
В тебя… излился… весь Сион…
Закрыв глаза, ты слушал Матвея как свой собственный голос… "Живущий под кровом Всевышнего под сению Всемогущего покоится. Говорит Господу: "Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на которого я уповаю!" Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы. Перьями своими осенит тебя, и под крыльями Его ты будешь безопасен: щит и ограждение – истина Его".
Именно этими словами ты почувствовал истину, которая до этого все время от тебя скрывалась; и ты заплакал, и вдруг понял, что Слово может лечить… И тебе стало легко, как никогда до этого не бывало…
"Не боишься ужасов в ночи, и стрелы, летящей днем. Язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень".
И только приближаясь к словам осуждения ты почуял вовсе не страх, а одну лишь жалость к себе… "Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым".
А потом и жалость пропала, и осталась спокойная и тихая, убаюкивающая пустота…
"За то, что он возлюбил Меня, избавлю его, защищу его, потому что он познал Имя Мое. Воззовет ко Мне и услышу его; с ним я в скорби, избавлю его; и прославлю его;
Долготой дней насыщу его… и явлю ему Спасенье Мое!"
Спасения, вот чего ты искал, из-за чего мучился и во что верил, назло любому врагу, Любому отсутствию Смысла…
И даже назло своей несчастной жене, которая прокляла тебя как человека, обрекшего ее на страдания, Хотя все эти страдания люди создавали себе сами, Они ползали, как тараканы, а кто-то давил их, не задумываясь, что они люди, и от этого они ползали еще яростнее.
Словно для всех уже наступил конец света.
Матвей снял очки, и его лицо сразу осунулось, и еще оно помрачнело от одного взгляда на тебя, ибо ты в это время смеялся, как неврастеник, думая при этом, – как хорошо, наверное, вовсе не существовать!
Матвей не сразу понял приступ сумасшествья…
Когда же понял, пожалел тебя… Ведь ты смеялся, разум свой утратив… Лишь потому, что больно тебе было…
Так в миг, когда теряет боль границы…
Душа одна спешит тебе на помощь
И затворяет мысли ход лишь во спасенье…
Еще когда, так ясно преступленье,
И ничего уже впоследствии не сделать,
Ты уподобляешься растенью,
Подчиняясь одному лишь только телу…
Ты его как будто слушаешь впервые,
Как оно кричит и тяжко дышит…
И, как чувства, все кружит в одном порыве…
Когда фундамент вдруг взлетает выше крыши…
И весь твой мир вдруг потрясен до основанья…Едва ли наберешься утешенья…
И сам себе не сыщешь наказанья…
Матвей облил тебя холодною водою,
Как будто окропил святою…
И вновь к тебе вернулось зренье,
Но в более прекрасном измереньи…
Ты понял вмиг, что недуг твой – расплата…
Как кара за грехи, Как знак отмщенья,
Что только Смерть одна рождает очищенье…
Души твоей, бегущей вон из ада…За это ты обнял в слезах Матвея,
Ты думал – он спаситель твой духовный.
Но вдруг он вздрогнул, сатанея,
Почувствовав в себе пожар греховный,
С тебя пытался скинуть всю одежду,
И целовал тебя когда ты удивлено…
Его отталкивал с брезгливостью поспешной,
Утратив веру в службу Божьего закона…
Увы, здесь на земле все люди – звери…
Духовность, словно оболочка без нутра…
И всякий суеверно лицемерит,
Как будто защищает сам себя…
От быстрого людского осужденья,
Хоть всех их осудила суета…
Забыл, кто сам и что ему за дело,
Судьбу чужую как свою листать,
Матвей упал, заплакав от сиротства,
Он слишком одинокий был отшельник,
Поэтому его земное скотство -
Было потребностью всех злаковых растений,
А, впрочем, Бог ему судья,
И сам же Бес – ему товарищ…
Никто не может без греха, – И все отходят в Царство кладбищ…
Ты вдруг почувствовал, что каждый человек… Творит паскудство своим телом и ты знаешь, что проклят будет даже новый век, ибо из прошлого, как из руин он всходит…
На нем печать соблазна и греха…
Несмываемой покорностью природе…
Тот век как все во тьму уйдет…
Его возьмет река… к себе на вечное теченье…
Чья речь безумно глубока…
И всех живущих обрекает на забвенье…В распахнутой Вселенной спят века…
И кто-то собой Вечность выражает…
Итак, отбросив пьяного Матвея,
Ты вышел в ночь дышать один на звезды…
В тот мир иной они путь указали…
Едва лишь досягаемым лучом…
Чтоб прозябая здесь в тоске или печали…
Ты все же не хотел бы быть скотом…
Вот так ты и шел к себе домой, почти ни о чем не думая… Жена не спала.. Она подъехала к тебе на своей инвалидной коляске и поцеловала, но ты ее отчужденно отстранил и повел себя как-то странно… Казалось, что ты вообще старался ее не замечать…