- О'кей, малый. - Джек (который уэльсцем не был) вручил Грэму кружку с кофе, сел, отхлебнул из своей кружки, выщипнул сигарету из бороды и затянулся. - Сочувствующий романист склоняет честное ухо к встревоженному гуманитарию. Пятнадцать фунтов - то есть гиней - за час, неограниченное число сеансов. И выдай что-нибудь эдакое, из чего я благодаря всем моим трансфигурационным талантам смогу выкроить рассказ минимум за двести фунтов. Шучу, шучу. Давай выкладывай.
Грэм несколько секунд повозился с очками, потом отхлебнул кофе. Слишком поспешно: его вкусовые сосочки обожгло. Он обхватил кружку обеими руками и уставился в нее.
- Не то что я хочу получить конкретный совет или чтобы ты одобрил определенный ряд действий, предпринять которые у меня не хватает духа, не заручившись вторым мнением. Просто мне не по себе из-за того, как я реагирую на… на то, на что я реагирую. Я… ну, я в таких вещах не разбираюсь. Вот я и подумал: Джек более опытен в таких заварушках, может, даже сам испытывал что-то такое или знает кого-то, кто испытывал.
Грэм поднял глаза на Джека, но пар от кофе затуманил его очки, и он увидел только коричневатое расплывающееся пятно.
- Дружище, пока твои объяснения не светлее голубого заднего прохода.
- А! Извини. Ревность, - внезапно сказал Грэм, а затем, пытаясь помочь, - сексуальная ревность.
- Другой, согласно моему опыту, в заводе нет. Гм-м-м. Грустно слышать, душа моя. Женушка поигрывает с огнем, а? - Джек не мог понять, с какой, собственно, стати Грэм пришел к нему: уж кого-кого… Его тон стал еще более фамильярным. - Заранее не узнаешь, вот что я скажу. Заранее не узнаешь, что и как, а тогда уже поздно. - Он умолк, ожидая, что скажет Грэм.
- Да нет, совсем не то. Господи Боже, это было бы ужасно. Ужасно. Нет, это, так сказать… ретроспективно. Чисто ретроспективно. До того, как она встретила меня.
- А! - Джек еще больше насторожился и еще более изумился, зачем Грэм обратился к нему.
- Недавно я был в кино. Дерьмовый фильм. Энн в нем снималась. И один тип, не стану тебе его называть, тоже в нем снимался, а позднее выяснилось, что Энн была, побывала, оказалась в постели с ним. Немного, - быстро добавил Грэм. - Один-два раза. Она не… ну, ты понимаешь… не была с ним в связи или вообще.
- М-м-м.
- Я посмотрел фильм еще три раза за одну неделю. В первый раз, понимаешь, я подумал, что будет интересно поподробнее посмотреть на лицо этого типа - в самый-то первый раз я на него особого внимания не обратил. Вот и посмотрел еще раз, и мне это лицо не очень понравилось, но иначе же и быть не могло, ведь так? А потом ничего поделать с собой не смог и съездил туда еще два раза. Это даже и не местный кинотеатр, а там, в Холлоуэе. Я даже один раз изменил расписание занятий, чтобы еще посмотреть.
- И… и… какие впечатления?
- Ну, в первый раз… то есть по-настоящему во второй… в целом было смешно. Он… тип ломался под какого-то мелкого мафиози, но я-то знал - Энн мне сказала, - что родом он из Ист-Энда, а потому я вслушивался: дольше трех слов подряд он акцента не выдерживал. И я подумал: почему Энн не могла лечь в постель с актером получше? И я вроде как смеялся над ним и подумал: ну, может, я и не Казанова, но я куда лучший преподаватель, чем ты когда-нибудь станешь актером. И я вспомнил, как Энн сказала, что последнее время он бреется в рекламных клипах, и я подумал: бедный мудак, возможно, этот фильм был зенитом его профессиональной карьеры, и он весь искарежен неудачами, завистью, чувством вины и иногда стоит в очереди за пособием по безработице и ловит себя на том, что с тоской думает об Энн и гадает, что с ней стало, и когда я вышел из кинотеатра, я подумал: да иди ты, приятель, иди ты! Второй раз, третий… наверное, в этом и загадка. Зачем я опять вернулся? Просто взял и вернулся. Я чувствовал… что должен. Будто предчувствие… предчувствие, касающееся меня самого. Вот и все, что я могу сказать. Видимо, настроение у меня было взбудораженное, и я не мог объяснить, почему вообще сижу в кино - в тот раз, когда я изменил расписание, - и я просидел нестерпимо нудные первые полчаса и не мог бы сказать, что именно почувствую, но каким-то образом знал, что будет не так, как раньше. Наверное, мне следовало бы тут же уйти.
- И почему же ты не ушел?
- Да какое-то детское пуританство: получить за свои деньги сполна. - (На самом деле это было не так.) - Нет, пожалуй, не только. Нечто большее. Я скажу тебе, что это, по-моему, было: ощущение, что я совсем рядом с какой-то опасностью. Ожидание, когда не знаешь, чего ждешь. Это звучит… бредово?
- Немножечко.
- Ничего подобного. Собственно говоря, очень физическое ощущение. Я трепетал. Чувствовал, что меня посвятят в великую тайну. Я чувствовал, что буду напуган. Я чувствовал себя как ребенок.
Наступила пауза. Грэм захлюпал кофе.
- И ты был напуган? Бум-бум-тарарах?
- В некотором роде. Трудно объяснить. Этот тип меня не пугал. Боялся я из-за него. Чувствовал себя крайне агрессивным, но абсолютно не конкретно. И еще я чувствовал, что меня стошнит, но это было чем-то самостоятельным, добавочным. Я был очень… взбудоражен. Думается, так будет точнее всего.
- Пожалуй. Ну а в последний раз?
- То же самое. Те же реакции в тех же самых местах. И такие же сильные.
- Но прошло?
- Да, в определенном смысле. Однако возвращается, стоит вспомнить. - Он умолк, словно бы договорив.
- Ну, раз тебе мой совет не нужен, так я его тебе дам. Рекомендую прекратить ходить в кино. А я и не знал, что за тобой это водится.
Грэм словно не услышал.
- Понимаешь, я так подробно рассказал тебе про фильм, потому что он явился катализатором. Послужил искрой. То есть я, конечно, знал про некоторых, кто был с Энн до меня, даже встречал кое-кого из них. Но, конечно, про всех я не знал. Однако только после этого фильма я начал принимать их к сердцу. Внезапно почувствовал боль, что Энн бывала с ними в постели. Внезапно это ощутилось… ну, не знаю - наверное, как адюльтер. Глупо, ведь так.
- Это… неожиданно. - Джек преднамеренно не поднял головы. "Чокнутый" - слово, которое первым пришло ему на ум.
- Да, глупо. Но я начал думать о них всех по-иному. Они стали мне дороги. Лежу в кровати, не могу заснуть, и словно Ричард Третий перед этой битвой… Какой, собственно?
- Не твой период?
- Не мой период. И половину времени я хочу их выстроить в ряд у себя в голове и хорошенько на них поглядеть, а половину времени слишком боюсь позволить себе это. Есть некоторые, чьи имена я знаю, но я не знаю, как они выглядят, и вот я лежу и составляю их лица, создаю их фотороботы.
- Гм-м, что-нибудь еще?
- Ну, я разыскал пару-другую фильмов с Энн и сходил посмотрел их.
- И рассказал Энн?
- Не все. Не сказал, что снова смотрел фильмы. Только немного о том, как на меня подействовало.
- И что говорит она?
- Ну, она говорит, ей жаль, что я ревнив - или собственник, или другое наиболее подходящее тут слово, но что это вовсе не нужно и она ведь ничего не сделала - и, может быть, я переутомился.
- Что-то, в чем ты сам чувствуешь себя виноватым? Какая-нибудь маленькая шалость, которую ты сублимируешь?
- Господи, нет. Если я был верен Барбаре пятнадцать лет или сколько там, за такой срок я уж никак не согрешил бы против Энн.
- Разумеется.
- Говоришь ты это не слишком убедительно.
- Да нет же, разумеется. В твоем случае - разумеется. На этот раз он сказал вполне убедительно.
- Так что мне делать?
- Я думал, тебе совета не требуется.
- Нет, то есть что со мной? Тебе что-нибудь такое знакомо?
- Собственно, не очень. Относительно ревностей на текущий момент я не так плох. Касательно адюльтеров - моего типа, не твоего, - я потрясающ. И тут у меня наготове отличные советы, в любое время, когда захочешь. Ну ладно… А вот насчет прошлого я не очень. - Джек помолчал. - Конечно, ты можешь заставить Энн лгать тебе. Заставить ее сказать тебе, что ничего не было, хотя и было.
- Нет. В любом случае бессмысленно. Тогда бы я смог ей не поверить, когда она скажет правду.
- Предположим. - Джек подумал, что проявляет незаурядное терпение. На протяжении длительного времени он почти не упоминал про себя. - Для меня все это чересчур уж бесплотно. Боюсь, на рассказ не хватит.
Странно, как люди, даже друзья, злоупотребляют твоим временем: только потому, что ты писатель, тебя, по их мнению, должны интересовать их проблемы.
- И ты ничего не можешь предложить?
И еще - сказав тебе, что в советах они не нуждаются, они, разумеется, их ждут.
- Ну, будь это я, то, думается, я пошел бы и оттрахал какую-нибудь шлюшку для исцеления.
- Ты серьезно?
- Абсолютно.
- И как же это может помочь?
- Ты и понятия не имеешь, как это помогает. Исцеляет все. Все - от легкой головной боли до творческой блокировки. Очень полезно также для исцеления от скандалов с женой.
- У нас скандалов не бывает.
- Совсем никогда? Ну, тебе я поверю. Мы со Сью скандалим порядочно. И всегда скандалили - не считая, конечно, безоблачных дней. Ну да в безоблачные дни мы не трудимся расстелить постельку и скандалим только из-за того, кому быть сверху.
Очки Грэма прояснились, и он увидел, как Джек набирает воздух для историйки. Следовало бы помнить, что внимание Джека, сколько бы оно ни длилось, всегда было обусловленным.