- Вы из Нью-Йорка? - спросил он.
Тереза почувствовала в вопросе презрение и грубость, словно ее ужалили или дали пощечину.
- Да, из Нью-Йорка, - ответила она.
Он готов был задать ей следующий вопрос, когда по лестнице спустилась Кэрол.
Тереза собралась с духом, чтобы провести с ним наедине несколько минут. Теперь же, когда она расслабилась, ее охватила дрожь, и она знала, что он это заметил.
- Спасибо, - сказал Хардж и взял коробку у Кэрол. Он пошел за своим пальто, которое Тереза заметила на двухместном диване - распластавшееся, расстегнутое, с черными рукавами, раскинувшимися так, будто они сражались за право владения домом.
- До свидания, - сказал ей Хардж. Он надел пальто, пока шел к двери.
- Подруга Эбби? - шепнул он Кэрол.
- Моя подруга, - ответила Кэрол.
- Ты собираешься отвезти подарки Ринди? Когда?
- Что если я ей ничего не подарю, Хардж?
- Кэрол… - он остановился на пороге, и Тереза едва расслышала, как он сказал что-то о том, что она все портит. А потом добавил:
- Я сейчас собираюсь навестить Синтию. Я могу заехать на обратном пути? Это будет еще до восьми.
- Хардж, зачем? - ответила Кэрол устало. - Особенно, когда ты в таком отвратительном настроении.
- Потому что это касается Ринди.
Затем его голос затих, пробормотав что-то неразборчивое.
Спустя мгновение, Кэрол вернулась одна и закрыла дверь. Кэрол встала у двери, держа руки за спиной, и они услышали, как снаружи отъехал автомобиль. "Кэрол, должно быть, согласилась, встретиться с ним вечером", - подумала Тереза.
- Я пойду, - сказала Тереза. Кэрол ничего не ответила. Теперь в тишине между ними повисло безразличие, и Тереза начинала чувствовать себя все более неловко. - Мне лучше уйти, да?
- Да, и мне очень жаль. Извини за Харджа. Он не всегда так груб. Я совершила ошибку, сказав ему, что у меня здесь гость.
- Это не важно.
Кэрол наморщила лоб и сказала с трудом:
- Ты не возражаешь, если я посажу тебя сегодня вечером на поезд, вместо того, чтобы довезти тебя до дома?
- Нет.
Она бы не вынесла, если бы Кэрол отвезла ее домой, а потом возвращалась домой одна, в ночи, в темноте.
В машине они также молчали. Тереза открыла дверь, как только автомобиль остановился у вокзала.
- Есть поезд через четыре минуты, - сказала Кэрол.
- Я еще тебя увижу? - выпалила вдруг Тереза.
Кэрол только улыбнулась, немного укоризненно, когда окно между ними стало подниматься.
- Au revoir, - сказала она.
Конечно, конечно, она снова увидит ее, подумала Тереза. Идиотский вопрос!
Автомобиль быстро сдал назад, развернулся и укатил в темноту.
Терезе страстно захотелось снова очутиться в магазине, чтобы наступил понедельник, потому что Кэрол может снова прийти в понедельник. Но это вряд ли. Вторник был кануном Рождества. Конечно, она могла бы позвонить Кэрол во вторник, хотя бы затем, чтобы пожелать ей счастливого Рождества.
Но не было и мгновения, когда она не думала о Кэрол, и все, что она видела, она, казалось, воспринимала через Кэрол. В тот вечер темные тусклые улицы Нью-Йорка, завтрашний рабочий день, бутылка молока, которую она уронила и разбила в раковине - все это стало неважным. Она с размаху бросилась на кровать и карандашом провела линию на листе бумаги. И еще одну линию - тщательно, осторожно - и еще. Мир рождался вокруг нее, словно залитый солнцем лес с миллионами мерцающих листьев.
Глава 7
МУЖЧИНА ВЗГЛЯНУЛ на вещицу, небрежно держа ее между большим и указательным пальцами. Он был лыс, за исключением длинных прядей черных волос, которые были зализаны от висков наверх и плотно прилипли к гладкому черепу. Он с презрением оттопырил нижнюю губу, и на его лице застыл отрицательный ответ, как только Тереза подошла к прилавку и произнесла первые слова.
- Нет, - выдал он, наконец.
- А за это вы можете мне дать хоть сколько-нибудь? - спросила Тереза.
Губа выпятилась еще больше.
- Может, пятьдесят центов, - и он бросил ее обратно на прилавок. Пальцы Тереза по-собственнически сжали вещицу.
- Хорошо, как насчет этого?
Она вытащила из кармана пальто серебряную цепочку с медальоном Св. Христофора.
Снова большой и указательный пальцы красноречиво выказали презрение, поворачивая безделушку так, словно это была какая-то мерзость.
- Два пятьдесят.
"Но это стоит по меньшей мере, двадцать долларов", - хотела было сказать Тереза, но не стала, потому что так говорили все.
- Спасибо, - она подхватила цепочку и вышла.
Кто были все эти счастливцы, размышляла она, кто умудрился продать свои старые карманные ножики, сломанные наручные часы и плотницкие рубанки, которые висели группками в витрине? Она не могла удержаться и оглянулась, снова увидев в окне лицо мужчины, показавшееся под рядом свисающих охотничьих ножей. Мужчина смотрел на нее и улыбался. Она чувствовала, что он наизусть знает каждое ее движение. Тереза торопливо пошла по тротуару.
Через десять минут она вернулась и заложила серебряный медальон за два доллара и пятьдесят центов. Она поспешила в западном направлении, перебежала Лексингтон-авеню, затем Парк-авеню и повернула на Мэдисон. Она стискивала коробочку в своем кармане, пока ее острые края не стали резать ей пальцы. Сестра Беатрис дала ей эту коробочку. Она была из инкрустированного коричневого дерева с перламутром и узором в клетку. Она не знала, сколько это стоило, но предполагала, что это было нечто весьма ценное. Что ж, теперь она знала, что ошибалась. Она вошла в магазин кожаных изделий.
- Я хотела бы посмотреть вон ту черную, что на витрине - с ремешком и золотыми пряжками, - сказала Тереза продавщице.
Это была сумочка, которую она заметила в минувшую субботу утром, когда шла на обеденную встречу с Кэрол.
С первого же взгляда она, казалось, выглядела предназначенной для Кэрол. Тереза подумала, что, даже если бы Кэрол не пришла на встречу в тот день, если бы она не никогда больше не увидела Кэрол снова, она должна была бы купить эту сумочку и непременно отослать ее ей.
- Я возьму ее, - сказала Тереза.
- Семьдесят один восемнадцать, включая налоги, - сказала продавщица. - Хотите, чтобы я упаковала подарок?
- Да, пожалуйста, - на прилавке Тереза отсчитала шесть хрустящих десятидолларовых купюр и остаток однодолларовыми. - Я могу оставить ее тут примерно до шести?
Тереза вышла из магазина с квитанцией в кошельке. Не стоило рисковать и приносить сумочку в магазин. Ее могли украсть, даже если это был канун Рождества. Тереза улыбнулась. Она работала в магазине последний день. И через четыре дня начнется работа в "Черном коте". Фил собирался привезти ей копию пьесы на следующий день после Рождества.
Она прошла магазин Брентано. Его витрины были заполнены атласными лентами, книгами в кожаных переплетах и картинками с рыцарями в доспехах. Тереза вернулась и зашла в магазин, не за покупками, а так, на минутку, просто взглянуть, нет ли здесь чего-нибудь более красивого, чем сумочка. Ей попалась на глаза иллюстрация на одной из подставок, которые стояли на прилавке. Это был юный рыцарь на белом коне, едущий через лес, в котором вместо деревьев росли цветы, а за ним тянулась череда мальчиков-пажей, последний нес подушечку, а на ней - золотое кольцо. Она взяла в руки книгу в кожаном переплете. На внутренней стороне обложки была указана цена в двадцать пять долларов. Если бы сейчас она просто пошла в банк и взяла еще двадцать пять долларов, она могла бы купить ее. Что такое двадцать пять долларов? Ей не нужно было закладывать серебряный медальон. Она знала, что заложила его только потому, что он был от Ричарда, а она больше не хотела оставлять его у себя. Она закрыла книгу и посмотрела на золоченый обрез, напоминавший вогнутый слиток золота. Но действительно ли Кэрол понравилась бы книга с любовными стихами средневековья? Она не знала. Она не могла припомнить ни малейшего намека на то, какие книги нравились Кэрол. Она поспешно положила книгу и ушла.
Наверху, в отделе кукол, мисс Сантини прогуливалась вдоль прилавка, предлагая всем конфеты из большой коробки.
- Возьмите две, - сказала она Терезе. - Их прислал отдел конфет.
- С удовольствием.
"Подумать только, - подумала она, вонзая зубы в нугу, - дух Рождества снизошел на отдел конфет". Сегодня в магазине царила странная атмосфера. Прежде всего, было необычно тихо. Было много покупателей, но они не торопились, хоть это был и канун Рождества. Тереза взглянула в сторону лифтов, высматривая Кэрол. Если Кэрол не придет, а она, вполне возможно, и не придет, Тереза позвонит ей в шесть тридцать, чтобы просто пожелать счастливого Рождества. Тереза знала ее номер телефона наизусть. Она заметила его на телефонном аппарате в доме Кэрол.
- Мисс Беливет! - позвал ее голос миссис Хендриксон, и Тереза мгновенно насторожилась. Но миссис Хендриксон только махнула рукой в сторону курьера Western Union, которые положил перед Терезой телеграмму.
Тереза нацарапала свою подпись и разорвала ленту. Там говорилось:
ВСТРЕЧУ ТЕБЯ ВНИЗУ В 5 ВЕЧЕРА. КЭРОЛ.
Тереза смяла листок в руке. Она крепко прижала его большим пальцем к ладони и стала смотрела, как курьер, который был уже пожилым мужчиной, возвращается к лифтам. Он шел тяжело и медленно, ссутулившись, при каждом шаге выбрасывая колени далеко вперед, и форменные краги болтались и ерзали у на его ногах.
- Ты выглядишь счастливой, - уныло сказала миссис Забриски, проходя мимо.
Тереза улыбнулась.
- Так и есть.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...