Ну а уж с Фёдором Михайловичем Достоевским и вовсе конфуз получился. Когда раскопали его могилу в Александро - Невской лавре и открыли старинный просторный гроб, то обнаружили в нём голую девицу, которая занималсь любовью одновременно с двумя мужчинами. Причем одним из мужчин был не кто иной, как… академик Василенко, за день до этого якобы срочно улетевший в научную командировку на Курильские острова…
Скучно на этом свете, господа.
Ёбарь Кошкин
Жил–был Кошкин. Страшный ёбарь. Ему каждый день надо было баб ебать. И он их ебал. И так, и сяк, и этак. Во все три дырки. А порой даже в четыре. Где уж он там четвёртую дырку находил - непонятно, но ебал.
И вот однажды ебёт он, как всегда, бабу, а тут телефонный звонок - дзинь–дзинь… Кошкин - ноль внимания, знай себе хуем наяривает. А баба капризная попалась.
- Нет, я так не могу, - морщится. - Меня эти звонки сбивают.
Слез Кошкин с бабы, снял трубку.
- Слушаю, - говорит.
- Ёбарь Кошкин? - слышится в ответ сексуальный голосок.
- Он самый. А вы кто?
- Я твоя Смерть, - отвечает сексуальный голосок. - Сейчас я к тебе приду.
- Приходи, цыпочка, - смеётся Кошкин, думая, что это шутка. - Поебёмся.
Положил он трубку, доебал бабу, выпроводил и стал с нетерпением дожидаться прихода обладательницы сексуального голоска.
Та не заставила себя долго ждать. Дзинь–дзинь - раздался звонок, теперь уже в дверь.
Кошкин открыл. А на пороге стоит така–а–а-я секс–бомбочка в мини, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Груди - ВО! Жопа - ВО!.. В общем, настоящая русская красавица.
Зашла. Села. Ногу на ногу закинула, так что трусики видать.
А Кошкин уже хуй свой достаёт.
- Не доставай, не доставай, - усмехается баба. - Кончилась твоя ёбаная жизнь, Кошкин. Смерть за тобой пришла.
Пригляделся Кошкин к секс–бомбочке, а она и впрямь на Смерть похожа: лицо белое, трусы чёрные, а взгляд - потусторонний…
"Вот, блядь!" - думает Кошкин. А вслух говорит:
- Может, отсрочку дашь? Мне надо ещё кой–кого отъебать.
- Всех не переебёшь, Кошкин, - отвечает Смерть. - Знаешь китайскую мудрость: "Мужчина умрёт, и после него останется десять тысяч невыебанных женщин". Так что собирайся, дружок.
- Куда собираться–то? - интересуется ёбарь.
- В Ад, милый. Ты ебал, теперь тебя ебать будут.
- Как же так?.. - не может понять Кошкин. - Мне ж всего сороковник.
- А это не важно, - отвечает Смерть. - Главное, не сколько человек прожил, а сколько ему осталось. А твоя жизнь уже кончилась.
"Вот, блядь!" - снова думает Кошкин. Ясное дело - неохота ему в сорок лет на тот свет отправляться.
Смерть между тем продолжает:
- Но так как ты доставлял женщинам сексуальное удовольствие, я…
- Отсрочку дашь?! - выпалил с надеждой Кошкин.
- Не–е–т, - усмехнулась Смерть, - отсрочек я не даю. А вот последнюю твою просьбу выполнить могу. Чего ты желаешь?
- Бабу выебать! - не задумываясь, воскликнул ёбарь.
- Нет у меня времени тебе бабу подыскивать, - говорит Смерть.
- А давай я тогда тебя выебу, - предлагает Кошкин.
- Меня?!
- Ага. Ты ведь тоже баба.
- Хм-м, - хмыкнула Смерть. - Интересное предложение. Вообще–то меня ещё ни разу никто не ебал.
- Так ты что - целка?! - обрадовался Кошкин (дело в том, что больше всего на свете он любил рвать целки).
- Ну, можно и так сказать.
- Тогда вот тебе моё последнее желание, - раздухарился ёбарь. - Я хочу порвать твой целяк!
- Пошляк ты, Кошкин, - усмехнулась Смерть. - Ну, да уж ладно, рви.
Кошкин тотчас хуй достал. Смерть трусики сняла.
Пиздища у Смерти тоже оказалось - ВО! И Кошкин начал её ебать - ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт-ебёт–ебёт–ебёт–ебёт… А Смерть во вкус вошла. Понравилось ей ебаться - щёчки разрумянились, глазки загорелись…
- Аа–аа–аа, - стонет от удовольствия.
Отъебал её Кошкин. Хуй в штаны заправил.
- Ну, я готов, - говорит, - в Ад отправляться.
А Смерть - ему:
- Успеется. Выеби–ка меня ещё разок.
Ёбаря Кошкина о таких вещах дважды просить не надо. Снова достал хуй, снова Смерти в пизду сунул и по–новой начал её ебать.
Ебёт–ебёт–ебёт-ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт-ебёт–ебёт–ебёт–ебёт-ебёт… А Смерть знай себе подмахивает и покрикивает:
- Давай, давай, веселей!..
Кошкин и даёт. Вернее - ебёт.
Ебёт–ебёт–ебёт-ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт-ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт-ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт-ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт–ебёт-ебёт–ебёт- ебёт–ебёт ебёт–ебёт- ебёт–ебёт и…
ЗАЕБАЛ Смерть. До смерти.
И опять стал жить–поживать, да баб ебать. Вот ему шестьдесят стукнуло… вот девяносто… а вот и все сто двадцать… У него уж и первая жена помереть успела, и вторая, и третья, и четвёртая… и дети все от старости умерли… и внуки с правнуками. А Кошкин знай себе ебётся.
В конце–концов феноменом Кошкина заинтересовались учёные из Академии наук и создали специальную комиссию во главе с профессором Кислощеевым.
Явилась комиссия к Кошкину и говорит:
- Здравствуйте. Хотим узнать, почему к вам так долго смерть не приходит.
- А я свою Смерть насмерть заебал, - честно признался Кошкин.
- Как это? - не поняли учёные.
- Хотите покажу?
- Покажите.
Кошкин, не долго думая, поставил всю комиссию раком и отъебал. Не насмерть, конечно. Но прилично каждому впиндюрил. В особенности, профессору Кислощееву. Так ему засадил, что профессор потом на лекциях студентам рассказывал: "Да, ребята, вот это хуй. Всем хуям хуй". Студенты слушали профессора и на ус мотали, а после лекций к Кошкину бежали. Ебаться. Впрочем, это уже совсем другая история.
Могильщик Фёдор и его больная жена Настя
Жили–были человек по имени Фёдор и его жена по имени Настя. Фёдор был очень умный, поэтому работал на кладбище. Могилы рыл. В этом нет ничего странного; ворон тоже мудр, а сидит на отбросах.
А жена у него всё время болела. Ну, у Фёдора то есть.
Народу каждый день помирало много, так бывало накопаешься - спину не разогнуть… Придет, значит, Фёдор с работы голодный как собака. А ужина - нет. Настя опять слегла.
Мечется, мечется, сердешная, по кровати.
- Воды! - хрипит. - Воды!..
Ну, даст ей Фёдор сырой воды из–под крана. Жена всё ж таки. Настя пьёт–пьёт. Жадно так, с прихлёбом. И по подбородку у неё вода льётся.
Один раз… второй… третий… Болеет и болеет Настя. Вот, кажется, совсем уж доходит, завтра помрёт…
Нет, не помирает!
Другие, кругом посмотришь, только и делают, что мрут как мухи. А Настя - нет. Болеет, но живет. Недаром говорится: слабая лучина сто лет коптить может.
Надоело наконец всё это Фёдору. Решил он от Насти избавиться. Стал ждать удобного случая.
А тут как раз помер один профессор. Выкопал Фёдор для него могилу, а родственники возьми, да и откажись от похорон. Пускай, говорят, лучше дома лежит. Квартира у нас большая. Места всем хватит.
А земля в тот день тяжёлая была. Глина да камни.
Пришёл Фёдор домой чуть живой. Еле ноги волочит. Ну, - думает, - сейчас жена ужин приготовит, поем, отдохну…
Хрен попало.
Настя опять больная лежит. Ещё пуще прежнего хворает. Мечется по кровати. Вся красная от температуры.
- Воды! - хрипит. - Воды!..
Дал Фёдор ей воды из–под крана.
- Пей, миленькая, - ласково так говорит, а сам думает: "А не зарыть ли мне её в эту свободную могилку?.."
Сказано - сделано.
На другой день воскресенье было. На кладбище - выходной. Вот Фёдор и пригласил Настю между могил прогуляться.
Настя сдуру и пошла, ничего не подозревая. А Фёдор ей дорожку, знай, указывает.
- Сюда, милая… Теперь - сюда.
Довёл жену до профессорской могилы, да и столкнул. Ну а уж заступ у него ещё с субботы был в кустах припрятан.
Зарыл он Настю. Землю подравнял.
По–шёл весёлый!
Приходит домой, а там… Настя. Лежит на кровати вся из себя больная.
- Воды! - хрипит. - Воды!..
Что за чёрт?..
Побежал Фёдор опять на кладбище. Могила на месте.
Вернулся домой. Настя тоже на месте.
Ладно, думает Фёдор, раз начал душить - надо душить до конца. (Привычка у него такая была: всякое дело до конца доводить.)
В следующее воскресенье приглашает он жену на лодочке покататься. Настя не против.
Завёз её Фёдор на середину пруда.
- Попробуй, - говорит, - Настьюшка, дно не нащупывается?
Настя начала пробовать. Рука всё глубже, глубже под воду уходит.
- Нет, - отвечает, - чё–то не нащупывается.
Схватил тут её Фёдор под коленки, да и перекинул через борт.
Настя - бул–тых! - и пошла камнем на дно. Плавать–то она не умела.
…Приходит Фёдор домой. Настя уже здесь. На кровати лежит с мокрым полотенцем на лбу.
- Так чё–то тошнит, - жалуется, - словно грязной воды нахлебалась.
"Ну, в рот–компот! - думает Фёдор, - что–то тут нечисто".
А Настя старую песенку заводит.
- Воды! - хрипит. - Воды!..
Дай, - думает Фёдор, - я ей вместо воды бензина дам.
И дал. Целую кружку.
Настя выдула кружку - хоть бы что. Тут Фёдор, не теряя драгоценного времени, ей в рот спичку горящую сунул…
Настя к–а–а-к р в а н ё т!!! Что твой боевой снаряд!!
Фёдора взрывной волной так в окно и выбросило с десятого этажа.
…Похоронили Фёдора на том самом кладбище, где он и работал. В могиле, которую он вырыл загодя. Про запас. И вот - пригодилась самому.