Ольга Толмачева
Митька
Утро выдалось тёплым и пасмурным. Ночью прошёл дождь, но небо по–прежнему хмурилось. Ярко блестел лужами промокший асфальт.
Вера спешила к красивому зданию, которое увидела издалека, от метро. Приветливо распахнув двери, оно радостно манило огнями. По фасаду сверкали буквы - Дом моды.
Впереди нее по переходу, сутулясь, шла хрупкая женщина. В руке она несла большую сумку с продуктами и катила перед собой детскую коляску. Внезапно коляска подпрыгнула: колесо стукнулось о неровную поверхность дороги и забуксовало. Раздался детский всхлип. Женщина остановилась. Толкать не доставало сил. Коляска не слушалась - намертво стояла на проезжей части. Движение людей на переходе закупорилось.
Пульсирующий сигнал светофора предупреждал, что скоро поедут машины. Сзади, нервничая, на мамочку с ребенком напирали разгорячённые пешеходы.
Вера кинулась ей помочь. Сильными руками схватила, приподняла коляску и потащила ее с дороги.
Из–под брезентового навеса высунулся карапуз. Пухлыми ручонками он держался за бутылочку, сладко причмокивал.
- Спасибо большое! Вы так добры, - тщедушная мамочка перевела дух. - Васенька такой тяжёлый! - Она поправила сыну шапочку.
"Да она совсем ребёнок! - подумала Вера, рассматривая женщину. - Как Юленька!"
- Сколько вам лет? - не удержалась от вопроса.
- Скоро двадцать один… через месяц, - смутилась незнакомка и зачем–то полезла в сумочку.
- И уже Васенька?
Мамочка ещё больше застеснялась.
- А как же институт?
- На заочный перевелась, - сказала тихо.
- Муж–то есть?
- А как же! - вдруг возмутилась. - Мы с ним со школы! Задачки решали, конспектировали, к экзаменам готовились…
"Дорешались!", - подумала Вера и осуждающе покачала головой.
- У нас любовь… - оправдывалась мама–подросток. - И Юра… он в физтехе учится… Наш папа такой способный… Вечерами работает. - Она забрала бутылочку у задремавшего ребёнка.
- А в армию не загремит ваш папочка? - строго спросила Вера.
- Нет, отсрочка… Военная кафедра…
- А потом?
- Потом и дочку родим! - Женщина–ребёнок засмеялась.
- И замечательно! - Вера заторопилась. - И сынок у вас - богатырь!
- В папу…
Вера направилась к цветочному киоску. Долго выбирала букет: розы или лилии? Белые или розовые? Может, нежно–кремовые? Вера знала, что Юленька любит розы. Но ей самой больше нравились лилии. Цветы неброские, но элегантные. И запах у них тихий, нежный! Она с наслаждением вдохнула едва уловимый аромат. Розы - те не пахнут, лишь позволяют на себя любоваться… И потом… Эдуард тоже придёт с цветами - она уверена! И это точно будут розы. Юля со свиданий всегда возвращается с розами - корзины, охапки роз! У Юльки комната - словно оранжерея.
Пожалуй, следует купить лилии - для разнообразия.
- Вон те, белые! - Она приняла решение.
- Упаковку какую? Праздничную? Простую? Лентами украшать? - по–деловому спросила продавщица. Привыкшая к цветам, как к колбасе, она не допускала излишней лирики.
- Нет, нет! Заверните только в прозрачную бумагу: чтобы не помять.
Вере не нравилось, когда на букеты навешивались ленточки и бантики. Она любила цветы в их первозданном виде - без упаковки.
- Ах, красота! - восхищённо приняла она от продавщицы белоснежные веточки, прижала к груди и вышла из магазина, осторожно ступая по ступенькам.
На тротуаре сидела нищенка и на коленях у нее лежала икона.
Вера привычно хотела пройти мимо: сколько раз за утро ей встретились просящие подаяние - и в метро, и на улице. Застёгивая сумочку, она замешкалась. Подняла голову и увидела заискивающий взгляд женщины, готовой рассыпаться в благодарности. Она снова полезла в сумку - стало неловко обмануть ожидания. Мелких денег в кошельке не оказалось - только что расплатилась в киоске.
Для Юленьки! Пусть у дочки все состоится! Вера протянула нищенке пятьсот рублей.
Увидев большую купюру, та на мгновенье застыла. Схватила бумажку, спрятала под одежду. Стала пугливо озираться по сторонам. И лишь потом благодарно закивала, зашептала: "Господь не оставит… здоровья… вашей семье… детям…"
Да, Вере только это и надо: чтобы Юленька - её дочка - была счастлива.
У сверкающего здания, к которому спешила Вера, выстроился длинный ряд блестящих машин. Из них выходила нарядная публика. В воздухе пахло праздником.
Увидев знакомый джип, Вера обрадовалась: Эдуард уже здесь! Ощутив прилив счастья, поторопилась войти.
В фойе висело огромное зеркало. Вера придирчиво осмотрелась и взбила прическу. Расправила на груди бант. Закрыла ладонями круглые щеки. Повернулась в профиль - увидела себя в отражении, расстроилась: прежде красивая пышная грудь висела на животе вторым ярусом. Набрав воздух, Вера втянула живот. Отметила, что от попытки его спрятать видимых изменений в облике не произошло. Для всего живота места внутри не хватило. Вера печально вздохнула и этим движением выразила тоску о былой молодости и грации. "Возраст… Обмен веществ…" - подумала, подкрашивая губы.
- Какой возраст, мама! - сказала недавно Юля. - Ты бы по вечерам не крючком вязала. - Скажи, вот кому нужны твои кружевные салфетки? Для кого ты сейчас это вяжешь? - Дочка подхватила невесомую вязь. Посмотрела сквозь ажурный узор на свет, изучая рисунок. - Тете Надюше? Светочке? Твои подружки и так в скатёрках, как в паутине. Ты бы лучше по парку прошлась - калории сожгла. Или на аэробику. И прекращай на машине ездить!
- Но Юленька… Так замечательно - расстелить скатерть, накрыть стол, настроиться на беседу. Завести душевный разговор. Красивая посуда, салфетка - эстетическое наслаждение. Это семью объединяет. Ты будущая жена, мать - этому нужно учиться. Муж придёт усталый, взвинченный - дома уютно…
- Не надо перегибать! Ты какую по счёту скатерть вяжешь? Для какого случая? Зимний вариант? Летний? День рождения? Новый год?
- Это для встречи влюблённых. Я Эдуарда позвала в гости.
- Что? Эдуарда? Когда?
- На выходные.
- Ма! Меня–то спросить можно было?! У меня планы…
- Юля! Какие могут быть планы, если свиданье с Эдуардом?
- Мы с Митькой за город собирались, я обещала…
- Митька подождёт. А Эдуард - серьёзный человек, занят все время…
- Мы не одни - с компанией…
- И компания не развалится. Подумай: Эдуард - руководитель огромного коллектива - выбрал для тебя время. Отменил встречи, дела… Думаешь, легко? А ты - за город! С Митькой!
Юля со школы дружила с Митькой - сидели за одной партой. "Тебя подружка спрашивает", - смеясь, говорила Вера, подзывая дочь к телефону. Митя, и правда, был Юле, словно подружка. После уроков часто приходил к ним - помогал дочке с задачками. По совету Митьки Юля записалась в турклуб. Вместе ездили в спортивный магазин покупать снаряжение: палатку, спальный мешок, примус. Тушенка, рис, сухари, масло рассовывались по рюкзакам: дети на Соловки отправлялись. И в лыжную секцию Юля стала ходить вместе с Митькой, и на каток.
Он рос без отца. Круглый год, стесняясь, ходил в одной и той же лёгкой куртёнке. Когда приходил в гости, Вера старалась его подкормить. Пока Юля с репетитором занималась английским, за столом, покрытом узорной скатертью, они, уединившись, пили чай с пирогами. Вера рассказывала Мите про Саратов - город, где прошло ее детство, институт и первую любовь - юноша был способен и на такие разговоры.
Несколько раз у школы Вера встречалась с Митиной мамой. Это была неприметная, встревоженная женщина с сумками и кошёлками, которая все время куда–то спешила. Иногда видела её с младшими детьми - Митиными братьями. Очень запомнила на родительском собрании - сияющей от гордости за успехи сына. Приближался Новый год, родительский комитет, по обыкновению, собирал деньги учителям на подарки. Случайно Вера увидела в раскрытом кошельке Митиной мамы несколько купюр, заколотых скрепками: Сане - конструктор, Севе - зимние сапожки, Мите - фотоаппарат… Ни одной лишней. Мама отколола скрепку и передала классу деньги, отложенные малышу на конструктор.
Вечером Вера долго не могла успокоиться. Даже любимый сериал смотрела рассеянно. Как видение, стояли перед глазами выпотрошенный кошелёк Митиной мамы и её нервные пальцы, и скрепка…
Утром Вера поехала в Детский мир за подарком для Сани. Предстояло подумать, как передать конструктор. Выручил Дед Мороз.
Школу Митька закончил с золотой медалью, без труда поступил в технический институт на очень престижный факультет. Учился и подрабатывал. Вера привыкла к дочкиному приятелю. Для неё он был палочкой–выручалочкой: то компьютер починит, то гвоздь для картины прибьёт.
…Публика прибывала.
Смотрясь в зеркало, Вера с грустью отметила, что уже давно перестала носить облегающие фигуру свитера и юбки. В её гардеробе как–то незаметно, сами собой, появились вещи прямого, мешковатого силуэта. Неудивительно - прямые линии как нельзя лучше скрывали расплывшиеся бедра, широкую затвердевшую спину с негнущимся позвоночником, короткую шею. Теперь Вера полюбила трапеции и прямоугольники. А эллипсы и параболы остались в прошлом.
- Ма! И как я буду встречать Эдуарда? Ты это продумала?
- А как же, Юленька! Продумано до мелочей. Я и обед приготовлю, и стол накрою. Скатерть расстелю - свяжу к субботе. Тебе так - похозяйничать только. Думаю, справишься…
- А вы?
- А мы с папой на дачу. Зачем будем мешать? - Вера пожала плечами.
- Юля, - она придвинулась к дочери поближе и зашептала, - я давно хотела с тобой поговорить… Ты девочка взрослая…
- Ну…
- Если Эдуард вдруг решится… Одним словом… - Она замялась. - Ну… если ему захочется…