– Что там? – нервным шепотом спросила принцесса у затылка Сеньки, уткнувшегося в ее нос.
– Развилка, – так же тихо отозвалась Серафима.
– И куда нам идти?
– Давай направо.
– А почему направо?
– А почему нет?
Гвентянка задумалась над вопросом, и честно призналась:
– Не знаю… Давай направо. А что там видно?
– Пока ничего… Пол ровный, коридор прямой… пока… В конце концов, не понравится направо – вернемся налево, да и дело с концом.
На том и порешили.
И через полсотни метров уткнулись в тупик.
– И это всё?.. – разочарованно протянула принцесса, когда Сенька ей сообщила о первой неудаче.
– Н-не знаю… – неуверенно промычала царевна. – С виду всё. Но если подойти к вопросу с точки зрения здравого смысла… Зачем тратить столько сил и камня, рыть под землей такой длинный сравнительно ход, только для того, чтобы на пять минут увести с главной аллеи какого-нибудь заблудшего раззяву вроде нас?
– А может, это ловушка? – Эссельте вздрогнула и попятилась прижаться спиной к стене.
– А может, это потайной ход? – задумчиво пробормотала Серафима. – И надо только нажать правильно какие-нибудь два камня… или три… и пнуть в нужное место нужным коленом… или пяткой…
– Ай!..
– Что?!.. – вихрем повернулась на вскрик Сенька, нож наготове, и тут за ее спиной раздался тягучий низкий скрежет, от которого засвербели и зачесались зубы, и та часть стены, которая секунду назад старательно изображала тупик, так же старательно теперь повернулась вокруг своей оси, встала перпендикулярно и застыла.
В затхлый пыльный и холодный воздух коридора тут же ворвались приглушенные ароматы кухни, прогоркшего масла, копченостей, старой гари и специй.
– Я… я л-локтем уперлась в-во ч-что-то… – выбивая зубами "Камаринскую", сбивчиво и взволнованно заговорила принцесса, – и оно п-поддалось… и я п-подумала… что п-проваливаюсь… а т-тут еще… з-звуки эти…
– Тс-с-с-с… – бережно зажала ей рот царевна твердой чумазой ладонью и уткнулась губами в самое ухо. – Кажется, мы наткнулись на продуктовый склад… в подвале…
– Отсюда можно выбраться наружу? – поняла намек гвентянка, убрала руку подруги и продолжила еле слышным шепотом.
– За пределы дворца – вряд ли.
Девушки замерли, напряженно прислушиваясь, не привлекли ли ржавые фанфары, возвестившие о их новом появлении в подлунном мире, чьего-нибудь нежелательного внимания. Но всё было тихо.
– Я… не хочу выходить здесь… – спустя минуту проговорила принцесса. – Может… пойдем лучше поищем дальше?
– Пойдем, – согласилась Серафима. – Только надо теперь эти ворота закрыть. А то набегут тут всякие… вопросы будут дурацкие задавать… На что, ты говоришь, нажимала?
– Н-не знаю… – пожала плечами гвентянка, встала и снова прислонилась спиной к стене, как стояла пару минут назад. – Я вот сюда навалилась… И вроде вот этим локтем… вот сюда… куда-то… ткнула… вот так… Или так?
– Угу, вижу… – сосредоточенно заглядывая подмышку Эссельте, пробормотала царевна. – Камень утоплен. А как его теперь обратно вытащить, чтобы закрылось всё?
– Может, чтобы закрылось, надо надавить на что-нибудь другое? – резонно предположила подруга.
Сказано – сделано.
Через пятнадцать минут, когда в пределах досягаемости двух особ королевской крови не оставалось не нажатым ни одного камня, выступа и трещины, они сдались.
Сенька опустилась на пол перед вызывающе распахнутой стеной и вытерла рваным грязным рукавом пот со лба. Принцесса в изнеможении присела рядом и оптимистично предположила:
– А может, это не мы бестолковые, а закрывающий механизм сломался?
– И это радует, – загробным голосом сообщила Серафима, не уточняя, что именно.
– Или его можно закрыть только с другой стороны двери?
– Идиотизм, – изрекла приговор подобному конструкторскому решению проблемы Сенька. – Хотя… по идее, снаружи всё равно должна быть такая точка…
– С-снаружи?..
– Ну да. На самом складе. Где-нибудь на стене. Рядом, надеюсь.
– П-пойдем… т-тогда… п-поищем?.. – срывающимся от страха голосом прошептала Эссельте.
– Ты можешь остаться здесь, – великодушно предложила Серафима.
– Здесь?..
Эссельте представила, как сидит в полном одиночестве в абсолютной тьме в подземном коридоре без входа и выхода, перед захлопнувшейся вдруг дверью, гадая, кто первый ее отыщет – калиф, колдун или крысы, и энергично вскочила на ноги.
– Нет, я с тобой!
– Ладно, только держись за меня, и тихо! – повелительно шепнула царевна, положила руку гвентянки на свое плечо, и мягко ступая, двинулась вперед, в подземное царство круп и окороков.
Если в глубине души принцесса и рассчитывала, что стоит им выйти из тоннеля, как тут же вокруг станет чуточку светлее, то надежды ее не оправдались самым жестоким образом. И тихо и печально вздохнув, она отпустила воротник халата подруги и позволила усадить себя на кучу сваленных у стены пустых корзин.
Постоянно оглядываясь по сторонам в ожидании неприятностей и неприятелей, Серафима затащила в приоткрытый проход мешок с мукой – во избежание сюрпризов в виде внезапных и быстрых срабатываний закрывающего механизма – и принялась методично ощупывать в различных комбинациях прилегающие к проему камни.
Оказывается, сидеть на перевернутой на бок корзине было не так удобно, как Эссельте всегда считала. Более того, она не предполагала, что крышки и бока корзин в Шатт-аль-Шейхе из каких-то извращенных соображений делаются исключительно из очень коротких, острых, плохо закрепленных лозинок, торчащих во все стороны, очевидно, вынюхивая жертву, а отыскав, тут же принимаются царапаться и цепляться за всё, что только ни попадется в их радиус поражения.
А так как попадались им в данный конкретный промежуток времени попеременно и синхронно то ноги, то руки, то и без того немногочисленная и видавшая виды одежда принцессы, терпение Эссельте кончилось очень скоро. А с ним и сказка "Принцесса на корзине".
Желая переменить положение многострадальных икр и всего, что находилось выше них, гвентянка приподнялась слегка, повернулась, нечаянно зацепилась рваным подолом за выставляющуюся острую лозу…
Сухой упругий шершавый стук десятков падающих, ряд за рядом, корзин заставил Сеньку подскочить, развернуться… и молниеносно прикрыть глаза от яркого, резанувшего их света левой рукой. Правая не менее молниеносно метнула в источник света как по волшебству оказавшийся между пальцами нож.
Если бы светящийся шар висел у распростертого на полу человека не над головой, а у лица, одним выпускником ВыШиМыШи в следующий миг стало бы на Белом Свете меньше. А так, пролетев сквозь комок желтоватого сияния, нож смачно воткнулся по рукоятку в копченый бараний бок в нескольких метрах от испуганно вытаращившего глаза волшебника, а внезапное освещение мигнуло и погасло… Но не прежде, чем Серафима, подобно стеллийской богине мщения Грампии, обрушилась на невесть откуда взявшегося подозреваемого во всех смертных и бессмертных грехах сулейманина.
Только быстрая реакция не позволила ему тут же превратиться в осужденного, приговоренного, а, заодно, и в приконченного.
– Не выдавайте меня!!!.. – успел сиплым шепотом выкрикнуть он, и второй нож царевны в последнюю секунду завис в сантиметре от его горла.
– Кому не выдавать? – убедившись, что поверженный в прах и муку оппонент не обнаруживает ни малейшего желания оказать сопротивление – ни физическое, ни метафизическое – практично уточнила Сенька. – И сколько за тебя дадут?
– Не знаю… – жалко вздрогнул под ее рукой чародей. – Но если меня схватят… мне отрубят голову… как Казиму…
– Кому? – строго переспросила царевна.
– Тому парню… который хотел занять мое место… злой колдун, его назвали… а он не злой был… просто дурак… и в ВыШиМыШи поступить не смог… тут учился… в училище техники профессиональной магии… и всегда мне завидовал… и злился… что не его на эту вакансию приняли… а меня…
– Которого казнили за то, что он наводил темные чары на калифа и его дворец? – раздался из темноты настороженный голос Эссельте.
– Да, да, тот самый! – обрадовался пониманию сулейманин.
– А тебя за что Ахмет ищет?
– Он… меня… – чародей снова сжался в комок страха и нервов. – Он обвиняет меня, что это я устроил землетрясение, под которым погибли его иноземные гости.
– А это не так? – вернулась к реальности из волшебных сказок сомнительной достоверности и процедила сквозь зубы царевна.
– Н-но… вы же живы?.. – растерянно пробормотал юноша.
– Сама знаю, – любезно сообщила Сенька, снова вспомнила об Иване – словно кислотой в открытую рану плеснула – и холодная сталь короткого, но очень острого лезвия плотно прижалась к шее злосчастного волшебника. – Это ведь ты по его приказу устроил…
– Нет!!! Сулейманом премудрым клянусь – нет!!! Не я, не я, не я!!!.. – испуганно заверещал тот.
– А кто еще-то, кроме тебя, отличник драный? – истекая ядовитым сарказмом, ласково проговорила царевна, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закончить эту нелепую беседу скоро и бесповоротно.
– Не знаю!.. – всхлипнул отчаянно опальный волшебник. – Но я не виноват, честное слово, не виноват! Я это землетрясение даже не почувствовал, и даже не знал о нем! Я вообще готовил световое шоу на завтрашний вечер у себя в лаборатории, когда под окнами случайно услышал, как сотник Хабибулла приказывал стражникам найти меня и арестовать, потому что я… я… Но ведь я этого не делал!!!.. Честное слово!!! И не смог бы, даже если бы и захотел!!!..
– Почему? Ты же маг, с красным дипломом…