Работу теперь назначили по расчистке завалов бункера. Так сказали. И отправили десятку туда пешком. По шоссе с полчаса. Юзик всё пытался заставить нас идти в ногу. Но Рубан его послал. Впрочем, для меня всё происходило как в тумане. Мне казалось, что даже голоса я слышу откуда-то издалека. Я ведь думал, мы с Вовкой после этого лагеря вместе домой вернёмся. Я его с пяти лет знаю. Знал. Помню, в футбол гоняли, а он такой невысокий, вёрткий. Но никогда по ногам не бил. Брат его Алекс, тот конечно такой был, строптивый… Был, был, были… Каждый шаг по шоссе отзывался в мозгу этими словами. Они были, были живы, мы были, были людьми. Я был, был… Я уже не есть. Я кусок мяса на тарелке перед мясорубкой. А вот эти кругом - полицаи, Юзик этот, кто они? Он же просто отомстил Вовке за поезд. Я потом нашёл в кустах тот злосчастный веник. А ведь Юзик не остановится. Он так на меня зыркал…
- Ты с Вовкой дружил? - меня окликнул один из наших. Петя Кулик, самый старший в нашей десятке Он даже не студент был, а аспирант, но полицаи не поняли разницы. Занимался чем-то там, связанным с автоматикой на железной дороге. Наверное, он очень любил свою науку и всем рассказывал про разные пульс-пары, защиты от собаки с цепью и тому подобные железнодорожные штуки. Но никто из нас не хотел слушать его неоконченную диссертацию.
- Я его много лет знал. Мы не очень, чтобы закадычные друзья. Рядом жили, поэтому у нас всё было просто. То по месяцу не виделись, то он у меня торчал сутками. Он добрый был парень. И брата его убили. Несколько дней назад, - я понял, что мне надо с кем-то поговорить.
- Слушай, Петя, я вот что думаю, ведь сейчас жизнь наша стоит совсем ничего, - я уже не мог остановиться. - Но неужели этот концлагерь окончится когда-нибудь? Что, просто выпустят и всё? Типа, прошли школу жизни. Зачем мы здесь вообще? Я не понимаю. Веники эти идиотские в обмен на жизнь собирать? Бред.
- Тихо, не так громко, Юзик вон, ухо востро держит, - Петя, конечно, был более осторожен. Он старше и больше меня знает. - Но ты, наверное, прав. Что-то тут не так.
- Слушай, а что делать? Ведь всё! Если вмиг пали великие государства и армии, даже огрызнуться не успели, что могу я? Я только выжить хочу, только выжить, - я говорил почти шёпотом. Как сам с собой.
- Ну и надо выживать. Искать шанс, чтобы выжить сегодня, чтобы потом…
- Петя - потом не наступит! Оно уже не наступило для многих. Может, и для моих родителей тоже. И все гибнут непонятно ради чего! Что мы сделали в нашей жизни такого, что стали жертвенными баранами?!
- Это что за бараны там? - чёрт, Юзик услыхал, - это кого вы там баранами обзываете?
- Юзик, мы про шашлык говорим! Мечтаем! - Петя не дал мне раскрыть рот.
- А, ну помечтайте, помечтайте! - Юзик, конечно, сам баран порядочный, - а мне по должности на обед дадут!
- Петя, - я постарался говорить совсем тихо, - ты как думаешь, хоть кто-то сопротивляется? Хоть кто-то?
- Ты сопротивляешься, - неожиданно ответил Кулик. - Я сопротивляюсь. Нам надо выжить. Просто выжить, без каких либо условий. Кроме одного, остаться людьми. Такими, которыми мы были раньше. А это сложнее, чем просто выжить. Намного сложнее.
- Такими мы уже никогда не будем, - я опять чуть было не перешёл на крик. - Да и что могу я, или можешь ты сам по себе? Выжить и то не получается!!!
Петя не ответил. А может и ответил, но я не расслышал. Я ответил себе сам. Человек может всё. Я могу всё. Я не могу позволить себе, чтобы Вовка, его брат, и многие другие умерли просто так. Они ведь были первые, кто сказал "нет". Я смогу всё. Я отомщу.
Расчищали мы совсем не бункер. Какую-то разрушенную мастерскую. Там, видно, машины раньше чинили. А потом взорвалось это заведение к чёртовой матери. Или сенты жахнули со своего транспортёра. Юзик и тут проявил осведомлённость - заявил, что начальник лагеря хочет сделать для себя фирму и с разрешения властей нас привлекает на полезные виды работ. Так что мы должны учесть, если поработаем как надо, нас отметят. Интересно, как?
Работы было много. Все сразу пошли вглубь двора к бетонной пристройке. Там был самый большой завал. Юзик велел его первым разгрести. Я на секунду задержался и говорю ему: "Смотри тут, в основном здании, много арматуры торчит", и предложил - "Вон аппарат сварочный, газовый, можно порезать всё нафиг, и работу сделаем быстрее". Юзик заявил, что если умею, то могу попробовать. Но если я понтуюсь, и просто не хочу руками работать, то он со мной разберётся. А то много умников городских развелось.
Баллоны газовые стояли в углу. Я там полазил, нашёл один с кислородом, их ведь в голубой цвет красят. Я ещё раньше придумал, что надо делать. Аккуратно смазал маслом вентиль и патрубок выхода тоже. Банка с густым маслом, скорее всего, солидолом, валялась под верстаком. И нацепил сверху шланг, соединённый с резаком, как будто он привинчен. Резак я нашёл там же, в верстаке. Ну и говорю: "Я должен сейчас шланг с соплом подтянуть к арматуре, которая за стенкой, а ты потом вентиль открой". И объяснил, что нельзя, чтобы баллон рядом с горелкой находился, потому что если утечка, то возможно воспламенение.
Я разложил шланг так, чтобы самому за стенкой бетонной оказаться. И кричу Юзику: "откручивай!".
Я, конечно, сильно рисковал. Это в книжках пишут, что при соединении масла и кислорода происходит чудовищный взрыв. А вдруг баллон пустой или вообще, не взорвётся? Но в книжках не врали. Только, сползающие по стене мозги, вперемешку с кровью выглядели отвратительно. Гадко было ещё и потому, что сразу после взрыва прискакал кролик, или заяц, я не очень их различаю, и стал это всё слизывать. Он совсем не боялся ни меня, ни сбежавшихся ребят. Но мы и не хотели подходить близко. Так, постояли молча.
Работу пришлось доделать, задание есть задание. И в лагере никто из полицаев ничего не сказал. Только главный приказал построиться, посмотрел на нас безразлично, ткнул в меня пальцем и заявил:
- Теперь ты будешь старшим десятки, - потом подумал и добавил так, с вальяжным отвращением: - восьмёрки. Но норму мы вам не снизим. Или снизим. Надо посмотреть.
Глава девятая
Вы попробуйте украсть шашлык в шашлычной и сразу его слопать на виду у повара. Хотя нет, это совсем не то ощущение. Так муторно я себя вообще никогда не чувствовал. Хороший психолог был, тот, кто это придумал. Или они издеваются над нами без злого умысла, просто по велению души? Я ничего плохого не увидел в том, что я стал старшим, может, даже наоборот. Но вот на утро, когда после подъёма отправились на завтрак, я понял, как крупно влип и впервые после назначения меня старшим испугался всерьёз. Даже полицай, который ходил в столовой между столов - следил, чтобы соблюдали правила и порядок, что-то почуял. Остановился возле нашего стола и стал так внимательно на меня смотреть. Как я буду жрать омлет с ветчиной, когда остальным опять брюквы накидали? Даже ботву толком не отрезали. А я не знал, могу ли я просто не есть или это тоже наказуемо. И давился этой гадостью. Потом, когда мы вышли из столовой, и я должен был построить группу, меня вывернуло наизнанку. Еле успел к кусту отвернуться. Полицай заметил и стал говорить, что свиньи всегда найдут дерьмо и нажрутся. Но делать ничего не стал, ограничился руганью. Наверное, блевать старшему по группе не запрещалось.
А потом, как обычно, раздали наряды на работу. Нас послали траву на обочине шоссе вырубать. Выдали тупые палаши и приказали: "Норма - километр в час". Мы сначала молчали. Я не мог говорить, думал, все считают меня предателем или ещё хуже. А я считал себя вообще, не знаю кем. Вспоминал, как я этому Юзику руку в поезде жал, как Толик, мой приятель, тоже в полицаи подался… А Ива, интересно, где она? Сашка, остальные - где? Интересно, а где сейчас Пыльцын? Алла-Эмаль, и другие, что со мной в ролевке играли… Как хорошо было. Тоже в лагерях? Небось, не стали бы как я с мразью вроде Юзика якшаться? Выкинь я его из поезда тогда…
От самокопания меня отвлёк Рубан:
- Слышь, Андрей… Мы тут с мужиками…, ты, в общем…
Мне сначала показалось, что он сейчас что-то плохое скажет.
- Ты не дёргайся, что тебя в старшие двинули. Ты вроде нормальный парень, разве что слегка такой, малоопытный. Так что ты не бойся. Мы думаем, ты не падла, и всё нормально будет.
Ничего себе разговорчик. Откуда словечки такие?
- А жрать пайку вы мне как прикажете? Глаза закрывать, чтобы не видеть, как вы брюквой давитесь? - Я очень обиделся. Не нужно было мне объяснять, что я не падла. Я не сомневался в этом.
- А хорошая идея, - вмешался Кулик. - Закрывай глаза и лопай. Если тебя шлёпнут, то могут урода, почище Юзика, прислать. Вот тогда мы пожалеем, что ты диету не соблюдал.
Петя почему-то рассмеялся.
- Да не могу я так! - Начал я. - Ой, ребята, смотрите, как красиво идут!
Это я увидел, как из-за леса выскочил десяток сентовских аппаратов. Тех самых, что летают высоко и крыльями машут.
- Пацан ты всё-таки ещё, - сообщил Игорь, - самолётиками интересуешься.
- Не пацан я! - не люблю я, когда со мной снисходительно. - Мне важно всё, что с этими сволочами связано!
Тут Кулик, он ко мне лицом стоял, стал подмигивать. Я понял, он вроде мне "заткнись" говорит. Опять боится, что я что-то не то ляпну. Но ведь кругом только свои, ребята из нашей группы.
- Так, я начальник и хватит болтать! Норма она того! Не худеет.
Моё заявление подействовало, и мы принялись рубить тяжёлыми палашами бурьян. С той стороны, куда полетели сенты, донеслись глухие хлопки, похожие на выстрелы. Вроде совсем не далеко, прямо за лесом. Видно, у новых властей не всё так гладко. Кто-то ещё сопротивляется всерьёз. Ну, по крайней мере, мне так хотелось.