* * *
- Это ведь ты все придумал, да? Сам придумал? Это же не взаправду все было? ты зачем такое страшное рассказываешь?
- Да, это я все придумал. А по-настоящему все было совсем не так. Они избили, отпинали своего учителя до бессознательного состояния, с гоготом сели в его машину и поехали кататься по городу. Не справились с управлением, въехали в столб. Со смехом вывалились наружу, кинули ключи с моста в овраг - пусть поищет - и пошли по домам. Потом у всех была длинная жизнь, семьи, дети. То есть, не была, она и сейчас есть - эта жизнь. Иногда, редко-редко встречаясь случайно где-то здесь, они вспоминали эпизоды своей безбашенной и бесшабашной юности, смеялись, хлопали друг друга по спине - а он-то, а он, а ты ему раз-раз-раз, а он хр-р-р, а я - бац…
А учитель тогда долго лежал на асфальте. Друг, не дождавшись, выбежал. Увидел, вызвал скорую. Тяжелая черепно-мозговая. Перелом основания черепа. Полгода в больнице, потом в другой. Инвалидность. Как, кто и почему - ничего не помнит. Это медики знают, что так обычно и случается после тяжелого сотрясения. Да ведь еще и ночь была. Темно. Когда друг к нему заходит - редко-редко - о том случае они не вспоминают. Потому что - о чем вспоминать? Это только в кино после случившегося друг проводит тотальную проверку и зачистку, и великую жестокую мстю. На самом деле все бывает гораздо проще.
В милиции дело осталось глухим висяком. Через пять лет списали в архив.
- А как же суд?
- Какой суд? "Висяк" - он и есть "висяк". Суд - это я придумал для художественности рассказа.
- Но ведь все знали?
- Это был маленький город, в нем все и всё знают. А учитель - приезжий. Вот и все.
Ненадежный
- А прямо до места нельзя было доехать?
Пашка пыхтел и злился. В жаркую погоду тащиться по пыльной грунтовке с полным рюкзаком, палаткой в чехле поверх него, спальником, принайтованном сбоку, да еще с двумя пластиковыми бутылями воды в руках - это как? Не считая еще всякого металла, навешанного спереди и сзади, и слева, и справа. Тут уж никакая разгрузка не поможет. Да и сама разгрузка с оттопыренными всякими нужными мелочами карманами была весом как полноценный бронежилет.
- От станции автобус только досюда ходит. А дальше пешком. Все равно кому. Хоть "оргам", хоть мастерам, хоть игрокам. Кто хочет - тот всегда дойдет.
Мишка тоже постоянно вытирал пот - то рукавом, то беретом, который давно снял и держал в руке. Кто-нибудь другой посмеялся бы: летом - и в берете! Есть ведь бейсболки. Шляпы разные бывают. Наконец, просто панама камуфляжная - и та легче и удобнее берета. Но Мишка везде и в любую погоду таскал свой черный берет. Он считал, что в таком берете похож на Че Гевару. Только пока без бороды и усов.
Девчонки молчали. Им тоже было жарко. Но все же груз у них был меньше. Как бы даже не вдвое меньше. Рыцари тащили за себя и за них. К тому же, говорили ведь, что идти тут совсем недалеко.
- Вон деревня, - ткнул рукой Юрка. - А вон сразу лес. Там и речка есть, искупаемся потом.
Деревня, как деревня. Нищая и убитая временем, дождем и солнцем. Черные бревенчатые дома с насупленными маленькими окошками-глазами. Недавно покрашенный ядовито-розовой краской вагончик с кривоватыми крупными буквами на вывеске "КООП". Пара крепких домов - там, небось, приезжие живут. Теперь везде живут приезжие. Покупают жилье, приезжают на лето. А некоторые и на весь год уезжают к свежему воздуху и здоровой пище.
- Здравствуйте, - обратилась вежливая Ирка к старику в полосатом старом пиджаке, курящему какую-то едкую дрянь на скамейке у дома.
- И вам здравствовать, - неторопливо ответил он.
- Скажите, скоро дождь будет, да? Или можно идти дальше? А то вон как парит.
- Да нет, - он пыхнул сизым дымом. - Дождя сегодня-завтра не будет. Кости-то не ломит. И спина в полном порядке. Не будет дождя, значит.
- А что же там гремит тогда? - ткнул Пашка в далекий горизонт.
- Так у нас тут завсегда гремит. Война, ить, она тихой не бывает.
- Какая война? - вскинулся Юрка.
И тут же загомонили все:
- Я же говорил, хреново будет без связи!
- Нет, что за новости, а? Как в книжке, что ли? Стоило куда-то уехать из дома на пару дней, так уже сразу и война?
Дед спокойно курил и рассматривал шумящих туристов.
- Так, а вы не на войну, что ли? Вон и одеты вроде по-военному, и армата разная, вижу… Так, что спрашиваете, когда и так все знаете?
Людочка умоляюще сжала руки у груди:
- Дедушка, миленький, с кем война? Мы же просто не знаем ничего! Мы же только сегодня из дома!
- Тьфу! С кем война, с кем война… С кем надо, с тем, стало быть, и война! Приехали тут… Эх! Туристы! - старик махнул рукой и ушел в дом, хлопнув дверью.
…
- А правда ведь, здорово громыхает, - заметил, отдуваясь, Пашка. - А я тащу тут, бурчу, не слышу ничего. Ну, у кого айпадик-айфончик работает?
Связи не было никакой. А в деревне непривычно не наблюдалось проводов и столбов. Любых, даже самых старых, деревянных, побитых временем и поеденных древоточцем.
- У них тут и телефонов нет, похоже…
- Конечно, нет. И телевизоров. И компьютеров И вообще ничего нет. Куда ты нас привез, Юрко?
Юрка оглядывался растерянно и отругивался не зло:
- Не привез я вас… Сами приехали… Еще другие приедут… Все по карте. Место в лесу хорошее - сам видел.
- Юр, ты лучше скажи - что делать сейчас будем? В лес пойдем или как?
Он посмотрел на часы: возвращаться обратно было поздно. Предлагал же всем выезжать с самого утра. Нет, возились, как обычно, до самого обеда. А теперь уже ни автобуса не будет до утра, ни электрички. И в лес на ночь глядя…
- Ну, устроимся тут пока. Как-нибудь…
…
"Как-нибудь" получилось только у того же деда, который будто и ждал их за дверью, когда они примут решение. В дом никого не пустил. Даже девчонок. Хмурился и не понимал намеков. А сарай во дворе на задах открыл. Внутри пахло старым сеном и сухим деревом. В узкое незастекленное окно под самой крышей вливался свежий воздух. И комары.
- Вам тут места хватит?
- Да, спасибо! Все же не в лесу…
- Ну, и ладно тогда, - отвернулся и ушел в дом.
…
Ужинали всухомятку, не рискнув разводить во дворе костер. В дом к печке уже не просились. Дед смотрел на них злобно и бурчал что-то нецензурное про "дезертиров" и "мамкиных вояк".
Над лесом поблескивали зарницы. Накатывался гул. Иногда вздрагивал пол, как в тех домах, которые стоят над линией метро.
- Да какая тут война, что вы! - переговаривались мальчишки. - Теперешняя война такая: ракетой бумкнут, и сразу - тишина. И все. А потом десантники пройдут, зачистят быстренько. А тут - вон как гремит. К дождю, наверное. В степи так бывает. Вроде, небо чистое, вызвездило, только полыхает где-то вдали. А потом как грянет!
- Да какая же тут степь? Вон же лес!
- Так, а за лесом тебе что? Конечно, степь. Там и грохочет, значит.
С тем и уснули, разделившись: девочки - налево, мальчики - направо.
…
- Эй, вставайте! - разбудил их стук в ночи. - Было полбеды, да теперь вся беда. И мчится уже к нам помощь, да где еще она? А нам бы вот только ночь простоять, да день продержаться. Ну, есть еще хоть кто живой? Ночь бы нам, да день…
Спали, как были, в камуфляже, по-походному. Поэтому выбрались из сарая быстро. Перед высоким военным стоял навытяжку старик. "Ел глазами", выкатывал грудь.
- Я всегда готов!
- Нет, дед. Твое время уже прошло. А вот постояльцы твои… Эх, хороши! Ну, что, поможете своим?
- А вы кто такой?
- Да я сам местный. Тутошний. Меня, вон, дед Пахом в детстве не раз крапивой стегал…
- А нечего за чужими-то яблоками! - тут же сварливо откликнулся старик.
- Вот. А теперь я - там, - махнул военный рукой в сторону далекого гула. - Нам там совсем тесно. Просто никак уже. Нам бы людей, хоть сколько. Понимаете, а? Ночь бы всего простоять, да день продержаться. А там уже и наши подойдут.
Он посмотрел на сонных ребят, взмахом руки как отделил девушек, будто отодвинул в сторону. И сам чуть повернулся, показывая, что не для них разговор.
- Девчонок не надо. Им еще рожать. Без них справимся.
- Чего это? - тут же возмутилась Ирка. - Как что, так сразу - в сторону? Нет, уж. Мы - как все.
Людочка мелко кивала, сдвигаясь к парням.
- А вот ты, - черный в ночи палец уткнулся в грудь Юрке. - Ты, гляжу, главный у них? Что скажешь?
- Да я бы с радостью помог. Тем более, "своим", - выделил Юрка голосом. - Только мне завтра народ встречать, организовывать все. Я же сюда не отдыхать приехал. Я же в оргкомитете, понимаете?
- Комитетчик, значит. Понимаю.
- А ты? Парень, ты здорово похож на Че Гевару. Ты не можешь отказать в помощи!
Мишка поправил берет, поднял подбородок.
- Если бы вот за них, - мотнул головой в сторону девчонок. - Или, скажем, за компанию со своими. А так - нет. Я тут нездешний. Проезжий, можно сказать. Ничего не знаю про всякие ваши дела.
А Пашка просто плюнул под ноги и шагнул вперед.
- Ну, пошли тогда, что ли?
- Паш, ты что?
- Пашенька, а как же мы без тебя?
- Старик, завтра ведь народ соберется - как играть без тебя будем?
- Да ладно, ребята… Сказано же - ночь всего простоять, да день продержаться. Ну, раз нет никого больше. Значит, моя очередь пришла.
Они шагнули в темноту и неслышно растворились в ней, будто и не было никого.
…