Опять глюки, – сказал я корове. Корова задумчиво мотнула головой, звякнула колокольчиком.
Из-за горизонта медленно поднималось заспанное светило. Роса на траве блеснула и поднялась паром.
Утро.
Глава 16. Йохина любовь
– Какой этаж? – спросил Йоха.
– Четвертый, – ответил Борька, когда они поднимались по узкой каменной лестнице старого дома. Гулко стучит сердце, глупое, глупое сердце, как будто не пускает, колотится в ребра.. Йоха видел, что Борька уже нажимает кнопку звонка, дверь медленно открывается и на пороге стоит Она!
Йоха готов был закричать, очертания окружающего мира сделались размытыми, горячая волна прошла по телу, отдаваясь звоном в ушах.., Лица, голоса тела всех прочих начисто исчезли из его памяти: "Ты! Ты снилась мне каждую ночь! Тебя хотел я всегда, когда был со всеми своими женщинами! Видишь, я пришел, судьба, наконец, свела нас!"
А судьба тихонько хихикала, сидя на перилах лестницы и злорадно показывала язык.
Девушка, открывшая дверь была очень хороша! Она прямо-таки, лучилась красотой. Тяжелые густые волосы какого-то лунного цвета, распахнутые серые глаза под летящими бровями, пухлые губы, идеальные линии тела, высокие ноги. Она стояла в дверном проеме, рукой придерживая халат на груди. Не улыбнулась, а просто отступила в сторону, давая пройти.
Йоха увидел, как запущена квартира, почувствовал присутствие мужчины, враждебное отпугивающее… и еще: он видел уставшие глаза этой совсем еще юной женщины.
Как он пел в тот вечер! Гитара слилась с руками, голос окреп, слова призывали: "Узнай, узнай меня! Видишь, я пришел к тебе!"
Борьке было скучно, он пил чай, пытался говорить на вечные темы, хотел изобразить из себя патриарха… Но никто его не слушал, и он махнул рукой. "Опять эти бабы!" – думал Борька тоскливо.
Но вот девушка взяла у Йохи гитару и запела. Пела она красивым, грудным, каким-то бархатным голосом. Хлам, грязь и запустение квартиры отступили. Что-то великое и вечное, как сама жизнь звучало в словах песен, сквозило в облике девушки.
Обычный тусовочный вечер, превращенный в концерт, потряс обоих патриархов. Йоха нашел свою мечту, он хотел любви. Борька тоже хотел: создать свою группу, совсем без баб! Девушка не хотела ничего. Она была похожа на Снежную королеву из сказки, или спящую красавицу. И Йоха возомнил себя принцем…
– Можно, я еще приду? – спросил он, прощаясь.
– Приходи, – удивленная вопросом, ответила она, обычно приходили, не спрашивая…
И имя ей было – Ярослава.
"… Почему она так много говорит!? Зачем!? Господи! До чего же красивая! Только бы не выгнала… Не могу! В ладонях жар, уши горят, трясутся колени…"
– Бабушка умерла, – продолжила Яра, – представляешь, она в больнице, умирает, а я, как раз в это время, делаю аборт…
– Зачем, зачем, милая?! Зачем тебе все это?!
– Знаешь, как страшно быть одной, в этой квартире…
– Тебе нужен сторож? Хочешь, я им буду? Я буду собакой у твоих ног, я буду твоим другом, мужем, любовником..!
Она прочитала его стихи и сидела молча, напротив. Ждала, не верила…
– Я тебя люблю! – выдохнул Йоха.
– Нет, не говори так, – попросила она.
У нее кто-то был на тот момент, она не хотела его обижать… Это было не важно. Важен был ее прозрачный халат и то, что под ним. И она этого не скрывала, даже наоборот… Йоха крепился… Но все шло к тому, к чему обычно приходит в таких случаях…
Глава 17. Хобби
Йоха всегда любил автомобили. Он, прямо-таки, благоговел перед ними. Все его тетради были изрисованы машинками всевозможных форм. Йоха постоянно что-то придумывал, совершенствовал; он читал все, что попадалось в печати, скупал массу литературы. Он знал все, или почти все, что касалось новинок автомобильного дизайна, истории автомобилестроения, особенностей конструкций тех или иных марок автомобилей… Но своей машины у Йохи не было.
Наверное поэтому, когда на очередном рабочем месте Йохе доверили старенький "Москвич", он был почти счастлив.
Это было незабываемое время. По ночам Йоха катал на служебной колымаге девчонок, а днем пытался с этой колымагой договорится о следующей ночной поездке.
Йоха почти не спал: днем его призывала служба, а ночью любовь и "его машина". Необходимость добывания хлеба насущного конечно угнетала, но старенький "Москвич" компенсировал все моральные издержки. И когда вечером, уставший Йоха приходил на "7 Б", и Яра встречала его, томно говоря:
– Хочу шоколадку! – Йоха солидно кивал и отвечал:
– Будет!
Чудесное, такое короткое и счастливое время. Старый "Москвич" ухитрялся помочь всем. Йоха чувствовал себя мужиком и отцом семейства, Яра – некоторый интерес к нему, тусовка – возможность ничего не делать. Всем было хорошо.
Кончилось все в одночасье. Очередная поездка по городскому мосту, перекинутому через водохранилище, завершила славный путь трудового "Москвича". Конечно, машина пыталась соответствовать моменту, но железный организм ее был порядком изношен; он просто не выдержал интенсивности, с которой Йоха взялся за его эксплуатацию.
В ту роковую ночь, уставший от напряженного графика Йоха, не справился с управлением, и заслуженная машина врезалась в перила ограждения. Девчонки отделались синяками и ушибами, Йоха приобрел славу плохого водителя, "Москвич" "почил в Бозе".
Так окончился один из самых счастливых периодов в жизни Йохи, но страсть к машинам не прошла. Неразделенная любовь Йохи к чуду на колесах продолжалась. Ах, если бы автомобили дарили людям просто так, без денег! Особенно тем, которые так хотят, так любят этот запах новенького салона, тихую мощь, которая скрыта в механическом брюхе, и ощущение восторга в момент слияния с машиной на пустом шоссе! Только ты и она…
Руки врастают в рулевое колесо, ногами чувствуешь ее педали; ее урчание: то довольное, то хриплое и напряженное. Что может быть лучше! Да ни одна женщина не даст тебе этого! Твоя любовь вдохновит машину, заставит ее подчиниться тебе. Она будет служить тебе до тех пор, пока не умрет. Но, самое главное – машина никогда не сможет изменить тебе с твоим другом. Она просто не умеет этого. Когда ты в отъезде, заветные ключи от ее сердца спрятаны в твоем кармане; когда ты возвращаешься к ней, она искренне радуется и требует только самое необходимое для своей жизнедеятельности.
Ярослава была женщиной из плоти и крови, она не обладала достоинствами, присущими машине…
– Нет, этого не может быть! Не может, не может.., – Йоха встряхнул за плечи девушку, и та посмотрела на него таким усталым взглядом,. что он испугался.
– Может, – ответила она.
Он сжал пальцами ее плечи, но она даже не вскрикнула. Просто вывернулась и ушла в угол, уселась на стул, закурила, глядя в окно…
– За что? – прошептал Йоха. Она шевельнулась, выдохнула сигаретный дым, не поворачивая головы, ответила:
– Так вышло…
– Эй, эй! Прекратите! Немедленно прекратите! Хватит, я сказала! – Она вклинилась между нахохлившимися, как бойцовые петухи, Йохой и Борисом. Они даже не расступились, только качнулись в стороны и опять замерли, сжав ее с боков. Яра напряглась, уперев им ладони в грудные клетки, и буквально раздвинула эту стену.
Йоха с размаху сел на диван. Борька впечатался в стену. Ошалевшие, Митька с Дисом кинулись к Йохе, удерживая его от нового рывка… Борис отделился от стены, пожал плечами и хотел закурить. Яра выхватила у него пачку сигарет из рук и швырнула на пол:
– Убирайтесь! Оба!
Йоха дернулся, но потом как-то обмяк, опустил голову и пробубнил упрямо, обращаясь к полу:
– Я все равно тебя убью!
Борис попятился к двери. Яра стояла отвернувшись, сложив руки на груди. Йоха видел только ее спину в голубом халате, и эта спина была красноречивее всех слов…
Распахнутая дверь опустевшей квартиры, затихшие шаги убежавшего Борьки…
Поворот головы, последний взгляд: "Может позовет?" Не позвала…
Она пришла через двое суток. Пьяная, с букетом кем-то подаренных цветов. Она долго плакала, стоя на коленях и просила:
– Держи, держи меня! Иначе – я пропаду!
Он вернулся. Он даже помирился с Борькой. Но все равно это был конец.
Глава 18. 7 " Б"
7 (" Б" – это номер дома, где живет Ярослава, 7 (" Б" – это медицинский диагноз, статья в комиссационном военном кодексе – "Социальная психопатия". В этой квартире, в этом доме, под этим диагнозом долгое время будет сосуществовать провинциально-богемная тусовка. Это сюда в три часа ночи прибежит Йоха спасать перепуганных девиц от "Биоробота 6– ой космической иерархии" по кличке Хэлрэйзер, точнее худенького безымянного паренька с явными признаками шизофрении. Здесь будет писать свои этюды и совершать попытки к самоубийству безумная художница – Ольга; и сюда будет приходить страшненькая скрипачка Хичи, безропотно соглашающаяся подыгрывать в любых музыкальных проектах; кто-то в красных трусах на кухне; и бесконечное переплетение человеческих тел и судеб; безденежье, голод, безделье, лихорадочное совокупление, бессонные ночи, бессвязные разговоры до хрипоты. Прозрачная кожа, запавшие глаза, вереница лиц – уходящее время, изматывающий ритм. И над всем над этим Яркино: "Я больше не могу!".