- В других отсеках ждут нашего сигнала, - продолжил он почти командирским тоном. Но тут вмешался косоглазый Кныш, притусовавшийся к воровской компании на последней пересылке:
- В блудную тащишь мужиков, фраер. Вам тут не проканает.
- Глохни, мерзавец бздливый! - со злостью выдохнул майор, уже готовый пустить в ход кулаки. - Кто ещё отказывается участвовать в операции?! Говорите сейчас, потом будет поздно. Потом будет бой!
Заключённые молча смотрели на майора, точно не веря, что всё это может с ними случиться, а бескровные губы сомкнулись плотными швами. Тут же среди воров произошла короткая тусовка. Подогретый Блохой, Кныш дёрнул из-за голенища нож:
- За оскорбление, пидор, придётся ответить!
- Ша! - придержал его за руку Фаэтон, заподозривший в ситуации неладное. - У них свой блат, Петя, пусть вас не влекут сторонние соблазны. Сдавайте.
- Да, он же - во! - Кныш саданул три раза по вентиляционной трубе рукояткой ножа. - Девять пулемётов на палубе. Всех, как траву, покосят. Сука беспогонная!
И ещё раз стукнул по трубе наборной рукояткой финки.
- Пошто психуешь? - спросил Кныша седой крепкий сибиряк из нечаянных убийц. - Святое дело затевается. Ежели менжуешься - отойди…
- Ну, блин! Разбазарилось фраерское отродье! Фаэтон, дай я его заделаю!
- Оно вам надо, Петя? - подражая Фаэтону, спросил Блоха и криво улыбнулся нечаянному убийце. - Не буди в нём зверя, фуцан!
Фаэтон задумчиво оглядел обоих и поначалу только пошмыгал носом, но потом сказал:
- Базар окончен, - не замечая обнажённого ножа в руке Кныша, похлопал его по щеке колодой карт. - Вы, Петро, и вправду понтовитый. А фраер нынче дерзкий пошёл: по запарке и грохнуть может. Не заслобит. Верно, Евлогий?
Нечаянный убийца промолчал, и в самом деле не больно испугавшись. Следящий за разговором бывший майор отвернулся от воров с подчёркнутым презрением. Обвёл суровым взглядом зэков:
- В каждом отсеке - наши люди. Их никто не остановит. Сейчас мы сделаем так. Вадим!
Из плотного строя каторжан вышел молодой парень с широким разворотом плеч и слегка прищуренными каштановыми глазами.
- Встань сюда, Евлогий, - Рысаков указал нечаянному убийце на место, где он должен встать. - Вадим поднимется тебе на плечи, чтоб вас было не видно. Когда откроется люк и будут подавать баланду, он прыгнет на заднего конвоира с автоматом.
- Там ведь ещё мусор! Успеет выстрелить…
- Не успеет, - у парня с каштановыми глазами был мягкий, но уверенный голос. - Я и того тресну. В крайнем случае, рискую один…
Воры прекратили игру, с нескрываемым интересом поглядывая на репетицию бунта, как взрослые смотрят на забавы способных пацанов.
- Нас будут кончать вместе с фраерами, - вздохнул ростовский фармазонщик Лимон. - Они затеваются на полный серьёз…
- Да-а-а, тут, пожалуй, не отмазаться. Послушай, майор, - окликнул Рысакова вор, - можем войти в долю и предложить вашему бойцу приличного подельника.
Рысаков вопросительно глянул на Фаэтона.
- А чо?! - Фаэтон был миролюбиво вежлив. - Мусора сытые, могут оказать сопротивление. Что тогда? Наш хлопец - тоже не пальцем деланный. Они их приберут без хлопот. Остальные повалят следом. Только верёвку привязать надо вдоль трапа.
- Её у нас нет, - процедил сквозь зубы уловивший выгоду майор.
- Блоха, у вас была верёвка. Отдайте канатик революционерам. Вы что сквасились? У вас лица красивше нет? Распахните гнидник!
Беленький, похожий на херувимчика воришка, провёл рукой по розовой щеке, застенчиво отвернулся.
- Я же вам её в прошлый раз засадил, Савелий Станиславович, - плаксиво пролепетал он. - Под расчёт могу пожертвовать на нужды революции.
- Не заставляйте людей ждать: на дело идут! Тля крученая!
Блоха распахнул телогрейку, вытащил из штанов моток крепкой верёвки.
- Ну, где ваш человек? - уже совсем по-деловому спросил майор.
- Вершок! Двигай сюда, сынок, - позвал кого-то вор. - Покажешь фраерам, как это делается, Кныш, отдайте ему приправу.
Косоглазый вор чуть поколебался, но всё-таки вынул из-за голенища финку и протянул её молодому цыгану, у которого она тут же исчезла в рукаве атласной рубахи.
Тяжёлая волна ударила в борт. Корабль вздрогнул всем корпусом.
- Меняет курс, - сказал парень с каштановыми глазами.
- Почём знаешь? - спросил, сверкнув фиксой, Вершок.
- Знаю, - односложно, не взглянув на цыгана, ответил Вадим. - Через полчаса будем в нейтральных водах…
- А когда - в Японии? - хихикнул Блоха.
- Хватит зубоскалить! - осадил его мрачный и решительный Рысаков. - Иначе прежде попадёшь в парашу! Запомните все: кто менжанётся - лично грохну!
- Ну, это не по-советски, гражданин майор, - Блоха язвительно, без тени страха смотрел на Рысакова, не прекращая ёрничать. - Чо я - кулак али троцкист какой-нибудь?! Я - честный вор…
- Стоп! У меня сильно не заблатуешь. Идёшь с нами или…
- Какое может быть "или"? Тебе же русским языком сказано, рог тупой, мы - в деле!
Майор нервно облизал губы и шагнул к Блохе. Он был до крайности взведён, а вор не собирался уступать.
В это время в вентиляционной трубе послышался скрежет. Все, как по команде, повернули головы, даже Рысаков. Прошла минута, может, две, из отверстия высунулся гофрированный шланг.
- Дачку кум послал, - ухмыльнулся собравшийся поддержать за Блоху мазу Лимон. - Пользуйтесь, фраера!
Никто не откликнулся. Зэки застыли в прежних позах. Звякнул и слегка приподнялся верхний люк, через который подавали баланду.
- Предупреждаю! - Голос полковника Намина звучал с металлической твёрдостью. - Предупреждаю! Всякая попытка бунта будет задавлена паром. Обед отменяется! Зачинщики будут строго наказаны!
- У-у-у! - протяжно взвыла сирена. Люк захлопнулся, и вой потерял свою противную силу.
Всё недавнее, напряжённое, взрывчатое состояние медленно оседало в каждом зэке, и только Рысаков не желал смириться. Майор сжал кулаки до хруста, не замечая того, что на него смотрят, выплеснув на лицо гримасу отчаянья. Затем поднял кулаки на уровне головы, плотно прижал к вискам.
- Отблатовал, пивень! - беспощадно улыбался холодной злой улыбкой Блоха. - Кинули вас через плешь! Это тебе не в войну играть.
- Повешу тебе на хавальник серьгу, если ты не заткнёшься! - неожиданно сурово предупредил товарища Фаэтон и сел на корточки, не спуская с Кныша внимательных глаз. - Ты помнишь, Петя, на Озерлаге был Кешка Колотый?
- Из воров? - спросил Кныш, скорчив задумчивое лицо, но оно получилось слишком напряжённым. - Не тот, который Ужа кончал?
- Ну, ну! - подыграл Савелий Станиславович. - Помнишь?
- Я с ним кушал. В крытый вместе уходили. Он там хвост и откинул.
Фаэтон, вдруг потеряв всякий интерес к Кнышу, резко повернул голову вправо и спросил потрясённого Рысакова:
- Хочешь знать, кто вложил побег? Вас вложили, майор, чо тут гадать, когда стукача купили ещё на материке!
Рысаков недоверчиво вглядывался в говорящего, точно что-то припоминая. Трагичность пережитого сменялась другими чувствами. Майор убрал от висков сжатые кулаки и сказал с усмешкой:
- Рабы играют только в предательство. Ну что ж, да здравствует великий творец общества негодяев товарищ Сталин.
- Гонит, - подмигнул Фаэтону несколько притихший Кныш и, вытянув ноги, привалился спиной к мешкам. - Надо было его раньше зарезать, чтоб не мучился…
Кныш улыбнулся и прикрыл глаза.
Зэки начали отходить от Рысакова, озадаченные странными словами Фаэтона, почитая за мудрость не крутиться около человека, которого вложил с потрохами кто-то из них. Майор продолжал стоять, с болезненным любопытством наблюдая за дремлющим Кнышом. Казалось, он лелеял и взбадривал в себе порочное желание, старательно пряча его под внешним спокойствием.
Перемена произошла очень гладко, так что наблюдавший за ним Вадим ничего особенного не приметил. Но вот Рысаков сгруппировался, это была уже машина, готовая разрушать, а затем, оттолкнувшись от дрожащего пола отсека, майор упал вперёд. Рука вытянулась, и два жёстко поставленных пальца провалились в глазницы Кныша. Чвак! Откликнулась на удар хлюпающая беспощадность лопнувших глаз и выплеснулась кровавой пеной на щёки. Стеснённый невыносимой болью, крик напомнил глубокий стон смертельно раненного зверя. Рысаков выдернул пальцы из черепа, и они начали пухнуть в повреждённых суставах.
Большинство из присутствующих ничего не поняли, но души их успели сжаться от поступившего ниоткуда сигнала - смерть!
Тянулось время, подрагивая вместе с корпусом судна, которое тащило в своём железном чреве несколько тысяч сваленных в кучу заключённых.
…"Феликс Дзержинский" шёл на Колыму. Обычный рейс, обычный груз. Кого-то только что убили. Эка невидаль! Всё когда-нибудь умрёт, всё когда-нибудь развалится. Мир условен, и работают в нём только условности. Выдумки людей, не знающих, как поступить со свободой волеизъявления. Впрочем, всё может быть и сложнее: за каждым нашим поступком стоит сила, в нём заинтересованная…
- …Ты убил вора, - с мрачной торжественностью произнёс, решительно приподнимаясь, Лимон.
Это было похоже на приговор. И это стало приговором.
Бывший майор нянчил сломанные пальцы. Он обернулся, чтобы ответить, но проглядел цыганёнка. Вершок нырнул под правую руку Рысакова, тут же выпрямился с натянутыми от напряжения жилами на тонкой шее.
- А-а-а!
- А-а-а!
Переплелись их голоса. Ещё живой майор почти поймал цыганёнка за глотку, успел вымазать её кровью покойного Кныша. Большего не случилось…
- Пусть, - прошептал Рысаков, оседая перед убийцей на колени, - пусть…