Гномы
Гномы более древни, чем их название; оно - греческое, но греческие классики его не знали, ибо возникло оно в шестнадцатом веке. Этимологи приписывают его изобретение швейцарскому алхимику Парацельсу, в чьих трудах оно появляется впервые.
Гномы - духи земли и гор. Народная фантазия представляет их в виде бородатых карликов с грубыми, смешными чертами лица; одеты они в узкие коричневые кафтанчики и монашеские капюшоны. Подобно грифам эллинских и восточных поверий и германским драконам, гномы охраняют потаённые сокровища.
"Гносис" на греческом - "знание"; Парацельс назвал их "гномами", потому что они знают места, где надо искать драгоценные металлы.
Голем
В книге, продиктованной бесконечной мудростью, ничто не может быть случайно, даже количество слов, в ней содержащихся, или порядок букв; именно так мыслили каббалисты и, побуждаемые жаждой проникнуть в тайны Господа, занимались подсчётом, комбинированием и перестановкой букв Священного Писания. Данте утверждал, что всякий пассаж Библии имеет четыре смысла - буквальный, аллегорический, моральный и духовный. Иоанн Скот Эриугена, более проникнутый представлением о божественности, ещё прежде того сказал, что смыслы Писания бесконечны, как число оттенков на павлиньем хвосте. Такое суждение каббалисты могли бы одобрить; одной из тайн, которые они искали в Библии, было создание живых существ. О демонах сказано, что они могут создавать тварей крупных и тяжёлых, вроде верблюда, но не утончённых и нежных; раввин Элиезер отрицал, что они способны создать что-либо более мелкое, чем зерно овса. Человек, созданный путём комбинации букв, был назван Голем; само это слово буквально означает бесформенную, безжизненную глыбу.
В Талмуде (Санхедрин, 65в) читаем:
Если бы праведники захотели сотворить мир, они смогли бы это сделать. Составляя различные сочетания букв непроизносимого имени Бога, Раба сумел создать человека, которого он послал к рабби Зера. Рабби Зера заговорил с посланцем, но, так как тот не отвечал, раввин ему приказал: "Ты - творение волшебства, обратись снова в прах…"
Равви Ханина и равви Ошая, два учёных, имели обыкновение в каждый канун субботы изучать Книгу Творения, с её помощью они создавали трёхлетнего бычка, которого и съедали на ужин…
Шопенгауэр в книге "О воле в природе" пишет (глава 7):
На странице 325 первого тома своей "Zauerbibliothek" ("Волшебной библиотеки") Хорст излагает учение английской духовидицы Джейн Лид следующим образом: "Всякий, обладающий магической силой, способен по своей воле направлять и обновлять царства минеральное, растительное и животное; посему довольно было бы нескольким волшебникам сговориться для того, чтобы всё Сотворённое возвратилось в состояние райского блаженства".
Своей славой на Западе Голем обязан австрийскому писателю Густаву Майринку, который в пятой главе фантасмагорического романа "Der Golem" (1915) пишет:
Говорят, что история эта восходит к семнадцатому веку. Восстановив утраченные формулы каббалы, некий раввин [Иегуда Лёв бен Бецалель] создал искусственного человека - так называемого Голема, - дабы тот в синагоге звонил в колокола и выполнял тяжёлые работы.
Однако Голем не был человеком, в нём едва теплилась глухая, полусознательная, растительная жизнь. Да и та - лишь в дневные часы, и поддерживалась она действием магической таблички, которую ему засовывали под язык и которая притягивала из Вселенной свободные звёздные токи.
Однажды перед вечерней молитвой раввин забыл вытащить табличку изо рта Голема; тот впал в неистовство и побежал по тёмным улицам гетто, убивая всех, кто попадался на его пути, пока раввин его не догнал и не вынул табличку.
Голем мгновенно рухнул замертво. От него осталась лишь жалкая глиняная фигурка, которую теперь показывают в "Новой Синагоге".
Элиезер из Вормса сохранил тайную формулу, по которой можно создать Голема. Описание этой процедуры занимает двадцать три столбца в томе ин-фолио и требует знания "алфавита 221 ворот", который надо повторять над каждым органом Голема. На лбу у него надо начертать слово "эмет", означающее "истина"; чтобы уничтожить глиняного человека, надо стереть первую букву - останется слово "мет", означающее "смерть".
Гриф
"Крылатыми чудовищами" называет грифов Геродот, повествуя об их постоянной войне с одноглазыми аримаспами; почти столь же кратко описывает их Плиний, упоминая об их длинных ушах и изогнутом клюве, однако считая их "чистым вымыслом" (X, 49). Пожалуй, самое подробное описание мы найдём у предполагаемого сэра Джона Мандевиля в главе 85 его "Путешествий":
Из этой страны (Турции) совершают путешествия в Бактрию, где живут злобные и коварные народы, и в том краю есть деревья, дающие шерсть, как если бы они были овцами, и из неё делают одежду. Есть в этом краю "ипотаны" (гиппопотамы), которые живут то на суше, то в воде, они наполовину люди, наполовину лошади и питаются только человечиной, когда удаётся её раздобыть. Ещё водится в этом краю множество грифов, больше, нежели в других местах; некоторые говорят, что у них перед туловища орлиный, а зад львиный, и это верно, они и впрямь так устроены; однако туловище грифа больше, чем восемь львов, вместе взятых, и он сильнее, нежели сотня орлов. Гриф, несомненно, может поднять и унести в своё гнездо лошадь со всадником или пару волов, когда их в одной упряжке выводят в поле, ибо когти на его лапах огромные, величиной с воловий рог; из этих когтей изготовляют чаши для питья, а из рёбер грифа - луки для стрельбы.
Другой знаменитый путешественник, Марко Поло, слышал на Мадагаскаре рассказы о птице "рух" и сперва думал, что речь о "Ucello grifone", о птице грифе ("Путешествия", III, 36).
В Средние века символика грифа противоречива. В одном итальянском бестиарии сказано, что он означает демона; обычно же он - эмблема Христа; так и трактует его Исидор Севильский в своих "Этимологиях": "Христос есть лев, ибо он царит и обладает могуществом; и орёл, ибо после воскресения вознёсся на небо".
В XXIX песни "Чистилища" Данте грезится триумфальная колесница (Церковь), запряжённая грифом; орлиная его часть золотая, львиная - белая с алым, дабы - согласно комментариям - обозначить человеческую природу Христа. (Белое, смешанное с красным, даёт цвет плоти.) Комментаторы напоминают описание возлюбленного в Песни Песней (5: 10–11): "Возлюбленный мой бел и румян… голова его - чистое золото…"
Другие полагают, что Данте тут хотел представить символ Папы, который одновременно священнослужитель и царь. Дидрон в своём "Manuel d'iconographie chrétienne" ("Учебник христианской иконографии", 1845) пишет: "Папа, как понтифик или орёл, возносится к престолу Господа, дабы получать Его приказания, и, как лев или царь, шествует по земле могущественно и властно".
Два философских существа
Загадка происхождения идей пополнила фантастическую зоологию двумя любопытными созданиями. Одно было придумано в середине восемнадцатого столетия, второе - век спустя.
Первое - это чувствующая статуя Кондильяка. Декарт придерживался Платонова учения о врождённых идеях; Этьен Бонно де Кондильяк, дабы опровергнуть его, придумал мраморную статую, устроенную подобно человеческому телу и наделённую душой, но никогда не ощущавшую и не мыслившую. Кондильяк начинает с того, что наделяет статую одним-единственным чувством, возможно наименее сложным из всех, - обонянием. Запах жасмина становится началом биографии статуи; сперва для неё во Вселенной будет существовать лишь этот запах, точнее, запах этот будет для неё Вселенной, которая мгновение спустя станет запахом розы, а затем гвоздики. Пусть в сознании статуи будет один-единственный запах - вот вам и внимание; пусть запах этот длится, когда причина, вызвавшая его, уже исчезла, - вот вам и память; пусть внимание статуи сопоставит впечатление настоящего и впечатление прошлого - вот способность сравнения; пусть статуя почувствует сходство и различие - это будет суждение; пусть способность сравнения и суждения повторяется во второй раз - вот вам размышление; пусть приятное воспоминание будет живее, чем неприятное впечатление, - вот воображение. Когда уже родилась способность понимания, за нею возникает способность воли: любовь и ненависть (влечение и отвращение), надежда и страх. Сознание того, что пройдены многие состояния ума, даст статуе понятие числа; сознание того, что сейчас она ощущает запах гвоздики, а прежде был запах жасмина, породит понятие "я".
Затем автор наделит своего гипотетического человека слухом, вкусом, зрением и, наконец, осязанием. Это последнее чувство откроет ему, что существует пространство и что в пространстве существует он как некое тело; до этого этапа звуки, запахи и цвета казались ему простыми вариациями или модификациями его сознания.
Приведённая аллегория называется "Traité des sensations" и издана в 1754 году; для этой заметки мы воспользовались вторым томом "Histoire de la philosophie" Брейе.