- Уродовались, уродовались... Жизнью рисковали, - потерянно произнес Генка и потрогал вспухшую губу. - "Волгу", дурак, хотел купить...
- "Запорожец" купишь, - успокоил его Петрович.
- Видал я его в гробу и в белых тапочках!
- Ну, "Жигули".
- На "жигуль" теперь не хватит.
- На "жигуль" я тебе из своих добавлю. Без процентов, с рассрочкой на пятнадцать лет. Устраивает?
- Вам же это невыгодно.
- Это мне куда выгоднее, чем потом тебе пять лет передачи носить. Михаил, цепляй трос к Генкиной лайбе. И по очереди друг дружку вытащим...
* * *
Все три самосвала стояли на твердом грейдере. Михаил отцеплял буксировочный трос, Петрович отверткой соскребал с сапог налипшую грязь, а Генка бережно прижимал к груди старый китайский термос Петровича.
Генка уже оправился от потрясения, вызванного суровой необходимостью соблюдения социалистической законности, и теперь прочно взял нить разговора в свои руки:
- Итак, золото поедет с Петровичем. Петрович участник войны. Он точно знает, как нужно вести себя в боевой обстановке, а обстановка должна быть максимально приближена к боевой. Мы с Михаилом сопровождаем этот ценный груз на своих тачках, тщательно оберегая Петровича и его машину от любой нештатной ситуации.
- Это еще что такое? - спросил Михаил.
- Что угодно! Поломка, наезд на препятствие, столкновение...
- Типун тебе на язык... - Петрович суеверно трижды сплюнул.
- Петрович, вы гарантированы, что вам навстречу не попадется какой-нибудь колхозник на своем "газоне"? Он вопреки указу о мерах борьбы с этим делом, - Генка пощелкал себя по воротнику, - с вечера сильно набрался, а утром опохмелиться негде. Представляете, в каком состоянии он будет?! Опохмелиться же негде.
- Что ты... Кошмар! - проговорил Михаил. - Вот я про себя скажу...
- Погоди, - сказал Петрович. - Где золото, черт бы его побрал? Вы его в яме-то не оставили?
- Золото здесь, и я вам его торжественно вручаю при свидетелях! - Генка протянул Петровичу термос.
Петрович чуть не лопнул от возмущения и злости:
- Ты что же наделал? Чего ж ты мне термос изгадил! Не мог в тряпку какую-нибудь завернуть! Вот я тебе...
Генка отскочил на безопасное расстояние и нагло сказал:
- Спокуха, Петрович. Только без рукоприкладства, потому что впоследствии это может быть неверно истолковано соответствующими органами. Вы не трясите его, как грушу, и ничего с вашим термосом не случится. Зато никому в голову не придет, что золото в термосе.
- А кого бояться-то? - спросил Михаил.
- Не скажи. - Генка зловеще понизил голос. - Я в одном заграничном фильме видел подобную историйку. Там все это кончилось кроваво.
- Да что ты. - Михаил испуганно огляделся.
- Вот именно. Поэтому двигаться по шоссе мы будем так...
* * *
Надо сказать, это было красиво! По пустынной дороге сквозь нескончаемый дождь мчались, занимая всю проезжую часть, борт о борт, три самосвала, фары их горели средь бела дня тревожно-торжественным дальним светом. Они летели вперед навстречу своему законному счастью.
Районные городки замечательны тем, что все их управленческие органы обычно сосредоточены в одном месте. Как правило, главная улица такого городка вспухает небольшой чистенькой площадью, где райком партии стоит бок о бок с исполкомом; прокуратура соседствует с райсобесом; ЗАГС примыкает к районному отделению милиции, а сберкасса и почта традиционно сосуществуют под одной крышей. Любую жгучую проблему районной важности можно разрешить буквально не сходя с места.
Три самосвала, заляпанные грязью, влетели на площадь райцентра, с ходу развернулись, сдали назад и почти одновременно затормозили напротив стоянки служебных машин.
Генка, Петрович и Михаил выпрыгнули из кабин. Через площадь протянулись невидимые враждебные нити. Местные шоферы смотрели недобрым, настороженным взглядом.
Михаил достал из кабины тяжеленный разводной ключ и демонстративно засунул его за голенище. Петрович крепче прижал к груди термос. Генка презрительно оглядел строй надраенных машин и на глазах у всех стал стаскивать с себя свои огромные сапоги.
Учрежденческие шоферы переглянулись с ухмылкой, дескать, "деревня-матушка". Однако когда Генка размотал портянки и под ними оказались роскошные "адидасы", шоферы легковых машин откровенно сглотнули слюну зависти.
- Кончай возиться, - нервно сказал Петрович Генке.
Генка выпрямился, бросил сапоги в кабину и, придав своему голосу максимально легкомысленный оттенок, спросил:
- Что, действительно идем отдавать наше золотишко?
Петрович посмотрел на него таким взглядом, что Генка тут же отступил:
- Ну, шутка такая! Шутка. Неужели не понятно? Просто полное отсутствие чувства юмора!
- Ты даешь, Генка... - испуганно сказал Михаил.
- Становись! - сказал Петрович. - Шагом марш!
- Кому сдавать-то будем? - прошептал Михаил, печатая шаг.
- Государству, - сурово ответил Петрович. - Держи ногу!
Перед ними в тесном сомкнутом строю стояли райком, исполком, райсобес, прокуратура, ЗАГС, милиция и почта со сберкассой.
- Государство - перед нами, - напряженно сказал Генка. - Страна ждет своих сыновей. Конкретней! Кому?
- Мы кто? - спросил Петрович.
- Водители, - одновременно сказали Генка и Михаил.
- Правильно! Кто для нас государство?
- Милиция, - хором ответили они.
- Правильно! Для нас с вами государство - это милиция! Значит, клад сдаем в милицию!..
- Ох, не погорячились ли мы? - покачал головой Генка.
- Не боись, Генка! - с веселой бесшабашностью воскликнул Петрович. - Ты сейчас увидишь, что будет! Корреспонденты из области саранчой налетят! Из президиумов вылезать не будем! Ты этот день на всю жизнь запомнишь. И внукам своим будешь врать, что в твоей молодости даже обыкновенные куры соловьями пели!..
У самых дверей милиции Михаил вдруг оживился, ткнул заскорузлым пальцем в термос и торопливо зашептал:
- Слушайте, мужики! А мне за это не могут там талон предупреждения поменять? А то у меня уже две просечки...
* * *
В одном из кабинетов райотдела милиции восседал суровый дознаватель Генкиного возраста в форме младшего лейтенанта. Напротив него сидела запуганная старушка.
- Приметы? - вкрадчиво произнес младший лейтенант, вонзая в старушку всевидящие голубые глаза.
- Чё? - пролепетала старуха.
- Как выглядел, во что был одет?
- Дак темно ж было, ночь. А я со страху была под кроватью, притаивши...
- Что заметили, услышали?
- Сильно матерился и, видать, был очень даже выпивши...
- Это не примета. Ночью был пьяный, утром стал трезвый. И, протрезвев, мог спокойно раствориться в общей массе сознательных граждан.
- Значит, и кроликов моих теперя не сыщете?
Но тут зазвонил телефон. Младший лейтенант схватил трубку:
- Слушаюсь, товарищ майор! - Положил трубку и приказал старушке: - Выйдите в коридор. Посидите, повспоминайте. Скоро вернусь.
- А кролики?
- Я кому сказал, гражданка? Выйдите в коридор. Меня вызывает сам заместитель начальника райотдела, а вы... Давайте, давайте!..