* * *
Вшестером сидели за большим круглым столом: толстые, похожие друг на друга братья Пташниковы - Анатолий Васильевич, Николай Васильевич и Иван Васильевич, их мать - Анна Ивановна, маленькая добрая старушка со святыми глазами, и брат покойного мужа Анны Ивановны, дядя трех братьев - Дмитрий Тимофеевич Пташников - поджарый умный мужик в дорогой купеческой поддевке. Между ним и Анной Ивановной, истинными хозяевами дома, сидел Иван Михайлович Заикин.
- Кушайте, Иван Михайлович, кушайте, голубчик вы наш, - ласково говорила Анна Ивановна, - с грибочками кушайте...
- Благодарствую, матушка Анна Ивановна, - растроганно отвечал Заикин.
- Господи, - вздохнул Дмитрий Тимофеевич, и глаза его затуманились. - Не в пример кому нибудь... - Он посмотрел на племянников. - Нынче примеры праведные никого не питают и никому не нужны, но вот матушка ихняя, жена моего брата покойного Василия, не даст соврать. Как мы простыми коробейничками, втроем с Аннушкой, голью перекатной в Одессу прибыли...
На глазах Анны Ивановны показались слезы умиления.
- От Херсона до Николаева все ножками да ножками, лоточки на шею и: "Покупайте, люди добрые, ниточки да иголочки, колечки медные да сережки дешевенькие!" Где недоспишь, где недоешь... А потом у братца с Анной Ивановной вот эти чада любезные пошли.
Дмитрий Тимофеевич усмехнулся и кивнул на скучавших племянников, а матушка Анна Ивановна посмотрела на своих сыновей с ласковой всепрощающей любовью.
- Эвон в каких боровков вымахали, - жестко сказал Дмитрий Тимофеевич и тут же мягко продолжил: - Ну, да слава Господу, нынче по всему Югу склады мануфактурные оптовые, магазины, служащих одних сот несколько наберется. Все для них, для наследничков, для деточек наших. - Дмитрий Тимофеевич почти ласково посмотрел на своих племянников. - Чтоб они, не в пример нам, ручки не утруждая, могли б с мильёнами обращаться. Потому как жить надо для будущего. А будущее - это детки наши любезные...
Анна Ивановна приняла последнюю фразу за чистую монету и снова со святой материнской любовью гордо оглядела своих толстых деток, младшему из которых было лет тридцать.
- Дядя... - недовольно начал старший, Николай Васильевич.
Дмитрий Тимофеевич мгновенно вскинул на него глаза и с улыбкой удивленно спросил:
- Ты никак сказать чего хотел?
- Да нет... - смешался Николай Васильевич.
- Ну, вот и хорошо, - процедил Дмитрий Тимофеевич. - А ты кушай, Иван Михайлович, кушай. А может, все-таки примешь стопочку?
- Не обижайтесь, Дмитрий Тимофеевич, зарок дал...
- И ладно. И ладно. Дал слово - держись. Я ведь к чему тебе все это рассказываю? А к тому, что большое ты дело задумал, интересное. Новое дело. И кому, как не тебе, за такие дела браться? Им, что ли? - И Дмитрий Тимофеевич показал на племянников.
Младший, Иван Васильевич, глуповато хохотнул:
- Он, дядя, своей фигурой аэроплан раздавит!
- Для этого дела по меньшей мере инженером быть надо, - язвительно улыбнулся Анатолий Васильевич.
- Я слышал, Иван Михайлович, что ты и грамоте не обучен, - прищурился Николай Васильевич.
Заикин мрачно ответил:
- Грамоте и вправду не обучен. Александр Иванович Куприн, дай Бог ему здоровья, расписываться научил, а боле времени не было. Зато желание стать авиатором имею огромадное.
- Иван Михайлович! - всплеснула руками добрейшая Анна Ивановна. - Неужто вы и в самом деле собираетесь учиться авиаторскому делу?
- В самом деле, матушка Анна Ивановна.
Братья Пташниковы весело захохотали.
Заикин нахмурился, а Дмитрий Тимофеевич успокаивающе похлопал Ивана Михайловича ладонью по обшлагу сюртука, дал отсмеяться племянникам и только после этого весело сказал:
- Ты уж прости, Иван Михайлович, племянников моих. Они мальчонки веселые, безобидные. Головкой, может, малость слабоваты, ну так это все от трудов праведных. Шутка ли дело - нагрузка на организмы их нежные какая! Ночью с шансонетками, днем отсыпаются. Встанут, покушают, да опять на боковую. Вот автомобиль купили - совсем, бедняги, замотались: то на бега, то в цирк, то в театр, ну а потом уж опять по ресторанам. Тяжелая у них жизнь, Иван Михайлович, очень тяжелая...
- Ну просто себя не жалеют! - искренне огорчилась Анна Ивановна.
Племянники заржали над мамашей, и она снова умиленно окинула каждого любящим взглядом.
- Довольно грохотать, - резко сказал Дмитрий Тимофеевич. -Дайте с человеком словом перемолвиться. И небось в копеечку это тебе встанет, а, Иван Михайлович?
- Встанет, Дмитрий Тимофеевич. Научиться летать - это еще полдела. Главное - аэроплан приобрести, чтобы можно было на нем демонстрировать полеты в российских городах, - почесал в затылке Заикин. - А уж там-то все образуется.
- Неужто денег нет? - удивился Дмитрий Тимофеевич. - Такой знаменитый спортсмен, любимец публики...
- Да я, Дмитрий Тимофеевич, в Симбирской губернии двадцать девять десятин земли купил. Именьице небольшое. Мало ли что случится, так хоть по миру не пойду.
- Ай, умница! - восхитился Дмитрий Тимофеевич. - Вот это ты, Иван Михайлович, молодец! А скажи по совести, авиатором надеешься стать?
- Не только авиатором стать надеюсь, но и Россию хочу прославить.
- Это чем, аэропланом, что ли? - насмешливо спросил старший брат, а двое других фыркнули.
- Не отвечай, Иван Михайлович, - быстро сказал Дмитрий Тимофеевич и встал из-за стола. - Не траться попусту. Иди-ка лучше за мной в кабинет, может, мне чем и помочь тебе удастся.
Дмитрий Тимофеевич прошел к двери, Заикин за ним. У дверей Дмитрий Тимофеевич обернулся и ласково сказал своим племянникам:
- А вы, чада любезные, кушайте, кушайте, а то у вас с голодухи личики вон какие махонькие стали.
Заикин еле сдержал смех и вышел за Дмитрием Тимофеевичем.
Они шли по громадному притихшему ночному дому, и Дмитрий Тимофеевич говорил Заикину:
- Сейчас времена купцов Островского прошли. Сегодняшний купец должен быть личностью прогрессивной, смелой и рискованной. Он должен идти в ногу со временем, а кой-где и вперед забежать.
Дмитрий Тимофеевич толкнул дверь кабинета и пропустил вперед Заикина.
В кабинете сидел маленький сухонький человечек в очках.
- Знакомься, Иван Михайлович, - сказал Пташников. - Это Травин, юрист мой. Я за ним - как за каменной стеной.
Заикин не смог скрыть своего удивления, увидев юриста в кабинете Пташникова в три часа ночи. Он сухо поклонился Травину, а тот льстиво пробормотал:
- Очень, очень рад, - и цепко оглядел Заикина.
И в этот момент Дмитрий Тимофеевич незаметно подмигнул Травину.
- Вот, засиделся тут над всякими бумаженциями, - развел руками Травин. - Ну, да пора и честь знать. Разрешите откланяться.
- Ну уж нет! Коль мы тебя тут застали, изволь-ка помочь нам своим просветленным мнением, - решительно проговорил Пташников.
Травин улыбнулся за спиной Ивана Михайловича и с готовностью согласился:
- Всегда рад, всегда рад. - И снова прочно уселся в кресло, словно и не собирался уходить, а только ждал прихода Заикина и Пташникова. - Итак?