ДУШ И РАЗДЕВАЛКА СПОРТШКОЛЫ
У входа в раздевалку, в окружении десятка пацанов из "наиболее приближенных", стояла Лидочка Петрова. В руках она держала медаль Толика и его грамоту победителя. Все ждали Толика Самошникова, который в это, время...
..голый, весь в мыльной пене, стоял под жалкой струей проржавевшего душа детской спортшколы своего района.
В соседней кабинке мылся толстячок, занявший третье место в весовой категории Толика-Натанчика.
- Ну, падлы!.. - с веселой злостью кричал толстячок. - Так клево, что ты его придавил, Толян! А то ведь они, дешевый мир, заявили этого вонючего Зайца по липе - ему еще в феврале четырнадцать исполнилось! А они в заявочном протоколе - ему, с понтом, двенадцать поставили, бляди!.. Он вооще не имел права в школьных соревнованиях участвовать! Он уже год в пэтэухе чалится... И главное, кто его заявил?! Та же школа, которая его и вышибла!.. Ну надо же?! Взрослым вооще ни на грамм верить нельзя!
- Ты-то как в полуфинале проиграл ему, Котик? Я смотрел - ты же так его мудохал, что ему вроде и деваться было некуда... И вдруг!..
- А я, когда перевел его в "партер" и только хотел "накатить", он мне и шепчет: "Не ляжешь - зарежу!" Ну, я и... - нехотя признался Котик.
- Эх ты, Котик-обормотик... Что же ты мне раньше не сказал?! Мои пацаны этому сраному Зайцу такое бы устроили! - сокрушенно проговорил Толик-Натанчик и вышел из душа.
Но тут в раздевалку вошли растерянный тренер Толика и двое молодых людей в застегнутых пиджаках. У одного пиджак сзади оттопыривался - там была кобура с пистолетом.
Из второй душевой кабинки вылез толстенький голый Котик.
- Который из них Самошников? - спросил один у тренера.
Тренер не успел ответить. Второй опер усмехнулся, сказал напарнику:
- Стыдно, коллега... Кто же в нашем районе Толика Самоху не знает? Да, Толик?.. А у дверей там - вся его хевра расположилась. Или нас увидела и разбежалась? Ну-ка, глянь.
Напарник приоткрыл дверь, выглянул в коридор. Не было там ни одного пацана. Стояла лишь растерянная Лидочка Петрова, держала в руках грамоту и медаль Толика Самошникова...
* * *
- Никого! - Новый опер прикрыл дверь. - Только девка какая-то...
- Не девка, а девочка. Понял, козлина немытая? - злобно сказал ему Толик и стал одеваться...
КОРИДОР ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ
В нечистом и мрачном коридорчике, у дверей с табличкой "Следователь по делам несовершеннолетних" сидели отец Толика - Серега Самошников, бабушка - Любовь Абрамовна и дед - Натан Моисеевич.
В выходном костюме он смахивал на рождественскую елку - так был разукрашен боевыми орденами и медалями...
- Фирочке ничего не сказали? - спросила Любовь Абрамовна.
- Нет, - хором ответили Серега и Натан Моисеевич.
- Натан! Ты позвонил этому старику генералу, которому ты зимнее пальто шил из воинского отреза? - спросила Любовь Абрамовна. - В прошлый раз он таки очень помог...
- Звонил, - глядя прямо перед собой, ответил Натан Моисеевич.
- И что? Он придет?
- Нет.
- Почему?!
- Умер.
КАБИНЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ ПО ДЕЛАМ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
- Ну, чего, Самошников, до колонии допрыгался? Это который у тебя привод? Третий уже? - спросил тот, который был с пистолетом под пиджаком.
- Четвертый, - угрюмо сказал Толик.
- Тем более. Все. Отгулялся. Сейчас пока в камеру, а потом направим твое дельце в комиссию по несовершеннолетним...
СТОЯНКА АВТОМОБИЛЕЙ У ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ
К отделению подлетела потрепанная милицейская "Волга".
Из нее выскочила Лидочка Петрова, а из-за руля "Волги" - Лидочкин отец Николай Иванович Петров в гражданских брючках и потертой кожаной куртке.
- Папа! Папа!.. Второй этаж, налево по коридору!.. - нервно проговорила Лидочка.
- А то я не знаю. Не вздумай нос туда совать.
Худенький Петров в три прыжка одолел лестницу и...
...сразу же увидел всего в орденах Натана Моисеевича, испуганного Сергея Самошникова и плачущую Любовь Абрамовну.
- Николай Иванович! - всхлипнула Любовь Абрамовна.
- Тэ-экс... - сказал Петров. - Здрасте вам, пожалуйста! Ну-ка, все вниз - в машину. Я тут попробую сам разобраться, а потом вас домой отвезу.
С интересом оглядел Лифшица, увешанного боевыми наградами:
- Натан Моисеевич! Такой, можно сказать, боевой товарищ... и вы, Сергей Алексеевич... И не можете успокоить Любовь Абрамовну? Ну-ка, спускайтесь, спускайтесь вниз. Лидка вас проводит. Лидуня! Командуй...
Николай Иванович отдал Лиде ключи от милицейской "Волги" и без стука открыл дверь кабинета. Оттуда сразу же раздался удивленный голос:
- Елочки точеные!!! Товарищ подполковник! Какими судьбами, Николай Иванович?..
КАБИНЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ
-... Месяц назад в парке Политехнического института такую драку устроили, кошмар!.. Просто-таки - стенка на стенку, Николай Иванович! С одной стороны - школьники, вот его банда, Самошникова! С другой - пэтэушники. Зайцев там один верховодит. По восемьдесят девятой и по сто сорок четвертой за кражи проходил... А чем дрались-то, Николай Иванович?! И цепи, и кастеты, и заточки, и чего под руку попадет! Брандспойтом разливали!.. Семь человек в травме, двое с черепно-мозговыми в третьей больнице. Уже - сто двенадцатая, часть первая! А привлечь не можем - малолетки! Ведь знают это, сукины дети, ни хрена не боятся! И вот этот чемпион гребаный - главный организатор и вдохновитель ихних безобразий... Идейный вождь, так сказать, чтоб он треснул! - И старший опер показал Николаю Ивановичу на сидящего Толика-Натанчика. - Можете познакомиться!
- Да знаю я его. Сосед. Дома - напротив. А сейчас за что?
- Прошлой ночью на спор с такими же обалдуями, как и он сам, фургон с горячими хлебобулочными изделиями угнал.
- Как угнал?
- А очень просто - пока водитель и экспедитор лотки с хлебом в магазин таскали, он сел за руль и угнал фургон. Рублей на сорок горячих батонов сожрали, фургон заперли и бросили его за спорткомплексом "Зенита". Ну что ты будешь делать?! И ведь четвертый привод... Сейчас оформим в райисполком на комиссию по делам несовершеннолетних. А они его пускай в колонию определяют... Рецидив за рецидивом.
- Ну, правильно! - сказал Николай Иванович. - Что с такими дураками еще делать? И с родителей стоимость похищенного... Вернее, сожранного, взыскать. Пусть выплачивают. Их только пожалеть можно. А пока...
Николай Иванович грозно посмотрел на Толика и сказал ему:
- Пошел в коридор. И ни шагу от дверей! Сядь и сиди. - Толик вышел. Николай Иванович вытащил из внутренних карманов кожаной куртки две бутылки коньяка. Поставил их на стол и спросил: - Занюхать есть чем?
- Обижаете, Николай Иванович! - радостно проговорил старший опер, быстро запер дверь кабинета на ключ и бросился открывать большой обшарпанный сейф...
СЛУЖЕБНАЯ "ВОЛГА" У ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ...
Лидочка сидела впереди, а Натан Моисеевич, Любовь Абрамовна и Серега Самошников - сзади.
Серега наполовину опустил стекло у задней дверцы, нервно покуривал, выдыхал дым на улицу, стряхивал пепел наружу, за окно.
Все четверо напряженно смотрели на уличную дверь отделения.
Но вот дверь открылась, и все сидящие в старой милицейской "Волге" увидели, как вышли Николай Иванович Петров и Толик-Натанчик.
Подошли к машине, Николай Иванович сказал Толику:
- Садись вперед к Лидке. Подвинься, Лида.
Толик боком уселся спереди. Николай Иванович сел за руль...
* * *
... Когда отъехали подальше от милиции, Лида прижалась плечом к отцу, поцеловала его в щеку. Унюхала запах коньяка, сказала, чтобы хоть как-то нарушить тишину:
- Пьяный за рулем - преступник.
- Тогда можешь загадать желание, - усмехнулся Николай Иванович. - Сидишь как раз между двумя преступниками...
КВАРТИРА ЛИФШИЦЕВ -САМОШНИКОВЫХ
В большой комнате вся семья, кроме Лешки, была в сборе.
- Ты, шлемазл! - сказал дедушка внуку. - Ты хоть понимаешь, что еще один такой взбрык и - "...тюрьма Таганская, все ночи, полные огня, тюрьма Таганская, зачем сгубила ты меня?..".
- Натанчик, солнышко... - плачущим голосом простонала бабушка.
- Ты кому? Мне или дедушке? - попытался уточнить внук.
- Тебе, сукин кот!!! - яростно рявкнула бабушка.
- Мама! - строго прикрикнула Фирочка.
- Сынок, ты чего это взялся нас огорчать? - грустно спросил Серега. - Хочешь, чтобы мы все с ума сошли от горя, да?
- Нет, - опустил голову Толик-Натанчик.
- Так что же ты?.. Неужели самому не понятно, сыночек?
Не найдя больше слов, Серега притянул Толика-Натанчика к себе, обнял его, прижал к груди и поцеловал в макушку.
Толик замер... Потом неловко потерся об отцовское плечо, мягко отстранился и, с трудом сдерживая слезы, с фальшивой бодростью хрипловато сказал:
- Ну все, ребята, все... Притих - вот кто буду!.. Бабуль! Деда... Мамусь!.. И ты, па... Ну чего вы? Сказал же, что все! Завязал, чесслово... Ну, кончайте, в натуре!..
И, уже не в силах сдержаться, уставился в окно глазами, полными слез...
конец второй серии