- А что вас так удивляет, Владим Владимыч? - глядя на В.В. поверх очков строгими голубыми глазами, сказал Ангел. - Чем вас так поразило мое "отступничество"? Что вас так шокировало во мне - рядовом Ангеле, когда на ваших глазах происходит такое всеобщее и великое "вероотступничество", которого никто даже и предположить не мог! Так что мой пример должен вас только позабавить, не более. Что это может вас так удивить, когда официально открыт ежедневный сезон охоты друг на друга, в котором гибнут сотни тысяч людей во всем мире, а виноватых в этой кровавой бойне охраняет такое количество натасканных волкодавов, что к ним и не подступиться... Разве только внутри их собственной стаи один перегрызет глотку другому своему собрату по общему воровскому делу. А вас не удивляет, что все эти ребята, будто по команде, стали истерически возводить храмы Господни, неумело креститься, кликушествовать со свечечками в руках и фальшиво отпевать ими же убиенных?.. И уж коль все это происходит на ваших глазах, дорогой Владим Вдадимыч, чего уж вы так поразились моей утрате веры во всемогущество Господа?
- Да слышал я это уже все, Ангел! - раздраженно ответил В.В. - Сотни раз слышал... От ленинградских и московских Приятелей, от нью-йоркских, лос-анджелесских и мюнхенских эмигрантов, от себя, любимого, наконец!..
- Так если это для вас не новость, какого же... извините!...вы так взъерепенились?
В.В. злобно приподнял бутылку: джина там оставалось на донышке - сантиметра два, не больше.
- Доступно объясняю! - потряхивая почти пустой бутылкой, нервно проговорил В.В. - Мне неприятно, что вы - молодой, здоровый парняга - несете мою страну по пням и кочкам и этак укоризненно поглядываете на меня своими голубыми глазками. Дескать, перед вашими очами, уважаемый Владимир Владимирович, все это происходит, а вы в это время сидите в своем чистеньком, ухоженном Мюнхене, в ус себе не дуете и сочиняете сказочки про говорящих котов!..
- А вас действительно в этом мире все так уж устраивает?
В.В. был достаточно пьян и поэтому резко ответил Ангелу:
- Это вы, сударь, спустились к нам на землю откуда-то из-под заоблачных высот, а я тут семьдесят пять лет прожил!.. Так что мои претензии к моей стране посерьезнее ваших! Только не вздумайте мне пудрить мозги и утверждать, что все это вы осознали и ощутили в себе еще в щенячье-ангельском возрасте Божьего пятиклассника сорока килограммов весом. А то, помню, в Мюнхене на радио "Свобода" я встречал одну бывшую мосфильмовскую поблядушку забальзаковских лет, которая всерьез убеждала всех, что ненависть к советской власти и ко всему русскому она почувствовала еще в детском саду, сидя на горшке...
Вот тут Ангел утратил свою интеллигентную сдержанность и мягкость. Он сдернул очки с носа и захохотал. Даже закашлялся от смеха.
От этого ему пришлось подняться и сесть напротив В.В.
- Нет, правда?!. - в восторге спросил он.
- Правда, правда, - проворчал В.В., выливая остатки джина в стакан.
- Яблочко. - Ангел глазами показал на разделявший их столик.
Там лежало большое прекрасное целехонькое яблоко!
- Вам бы в цирке работать, - проворчал В.В. и выпил, закусив этим, не известно откуда взявшимся, яблоком.
- Для цирка эти трюки мелковаты, - возразил Ангел.
В.В. с сожалением опустил пустую бутылку под столик, осторожно спросил:
- А выпивки вы не могли бы мне грамм сто спроворить? "Бифитер" не обязательно. Можно "Гордон", можно и подешевле... А то у меня тут еще пол-яблочка без дела завалялось.
- Нет, - мягко улыбнулся Ангел. - Алкоголь у нас обычно идет по... несколько иной линии. Я бы сказал - по противоположной.
В.В. отставил в сторону пустой стакан и настырно заявил:
- Жаль, жаль... Очень жаль! А я так надеялся на вашу "ангельскую" доброту и профессиональную готовность помочь страждущему...
Но Ангел только улыбнулся сочувственно и внимательно посмотрел на В.В.
И ТУТ МЫ УСЛЫШИМ ТО, О ЧЕМ ВДРУГ НЕОЖИДАННО ПОДУМАЕТ В.В.:
"А может, действительно чайку бы сейчас крепенького? "Эрлгрейского"! С лимончиком. Да еще бы из моей старой толстой фаянсовой кружечки... А джин там, или виски, или даже коньячок - ну их к лешему!.. Так вот надерешься на ночь, задрыхнешь, а сердечко во сне возьмет да и остановится. То-то Иришке хлопот потом... Да и дел еще невпроворот. Катюшку повидать нужно... И себя, родимого, жалко до слез..."
- Ну вот и ладушки, - тепло улыбнулся Ангел. - Пейте, пейте свой "Эрл Грей", Владим Владимыч. Только осторожней - не обожгитесь. Горячий! И лимончик не забудьте...
И тут В.В. увидел, что на купейном столике перед ним неожиданно возникла его любимая старая толстая фаянсовая чашка с крепким горячим чаем. А на блюдечке - сахар, аккуратная долька лимона...
- Ну знаете! - потрясенно сказал В.В. - Дэвид Копперфильд может повеситься от зависти... Или это тоже из разряда "мелких трюков"?
- Что, Владим Владимыч? - невинно спросил Ангел.
- Да все вот это! И то, что мне вдруг выпить расхотелось, и чай - именно "Эрл Грей"... И кружка моя любимая фаянсовая... Я эти трюки имею в виду!
- Нет, - сказал Ангел, - это уже не трюки. Это я бы квалифицировал как нечто инстинктивно-профессионально-охранительное. Чем мне, по существу, и положено заниматься.
В.В. опустил лимон в чай, положил туда сахар и, помешивая ложечкой, хрипловато промурлыкал:
... И тогда с потухшей елки
Тихо спрыгнул желтый Ангел,
И сказал: "Маэстро, бедный,
Вы устали, вы больны..."
Ангел усмехнулся:
- Простим старика Вертинского. Стишата, прямо скажем, не фонтан. И категорически не про вас. Надеюсь, вы человек не бедный, а судя по тому, сколько вы выпили на моих глазах, вашему здоровью может позавидовать любой крепкий мужик!
- Все, все! - прихлебывая горячий чай, расслабленно проговорил В.В. - Завтра с утра начинается светлая, радостная и абсолютно трезвая жизнь...
- Ну-ну, - одобрительно сказал Ангел и улегся на свое место.
Он вооружился очками и стал проглядывать "Московский комсомолец".
А В.В. пил чай, смотрел в ночную черноту за окном и думал: "...встретит меня внучка Катерина или нет?.. Наверное, встретит... Катька - существо умненькое, хитренькое и горячо любимое нами. Мы ее, конечно, немного придумали для себя, но... Кто не сочиняет для себя любимых, пусть первый бросит в меня камень!"
- А сколько лет вашей внучке, Владим Владимыч? - спросил Ангел.
- А откуда это вы знаете, что у меня есть внучка?
- Но вы же только что о ней думали, - пожал плечами Ангел.
- Восемнадцать, - напряженно ответил В.В.
- Чего это вы так вдруг насторожились, словно я пытаюсь посягнуть на честь вашей внучки Кати? - удивился Ангел.
- Ах, вам даже известно, что ее зовут Катя?
- Естественно.
- Боюсь, что разочарую вас - наша Катя давно и совершенно самостоятельно распоряжается своей "честью". Поэтому меня уже ничего напугать не может! И вообще, давайте сменим тему. Вот объясните мне, старому, ни во что не верующему сочинителю: почему это вы - Ангел - поездами ездите? Куда же девался старый, добрый ангельский способ передвижения? Так сказать, "по небу полуночи ангел летел...", а? И кстати, где ваши крылья, Ангел?
Ангел мягко улыбнулся, поднял очки на лоб, повернулся к В.В.:
- Ну прямо как в записных книжках Ильфа: "... Где же твои крылья? - У меня отобрали крылья..." Так вот, Владим Владимыч, крыльев я был лишен много лет тому назад. Как вы сами изволили выразиться, именно в "щенячье-ангельском возрасте".
В.В. откровенно зевнул. Спросил без малейшего интереса:
- За что крылышки-то отобрали? За неуспеваемость?
- Да нет. Там историйка была позабавнее. Если хотите - могу поведать. Вдруг вам пригодится? Как литератору...
- О, черт вас подери!.. - в отчаянии воскликнул В.В.
- Вот это уже совсем ни к чему, - строго сказал Ангел.
- Простите... Но если бы вы знали, Ангел, сколько раз в своей литераторской жизни я слышал эту фразу!.. Почему-то все свято убеждены, что их существование в этом мире - уникально и требует немедленного отражения в любой форме изящной словесности! И когда им случайно встречается какой-нибудь писатель, сценарист или журналист...
- О Боже!.. Ну, не хотите - не слушайте, - досадливо сказал Ангел.
- Я не о конкретном случае, я - вообще. Знаете, откуда это? Еще из советских времен, когда с экранов и театральных сцен мудрые седоусые рабочие учили уму-разуму главных инженеров, а деревенские дедушки в лапоточках балагурили философскими сентенциями... Вколотили в головы совбедолагам, что "искусство всегда в долгу перед народом". Бросили эту тухлую косточку двухсотмиллионной толпе своих граждан в компенсацию за все их унижение и бесправие, а эта несчастная толпа взялась всерьез эту косточку мусолить. Господи!.. Сколько же поколений должно прожить Свою Жизнь, чтобы окончательно избавиться от этой вонючей и лживой шелупони?!
- Минимум - три, - тихо сказал Ангел. - Одно уже выросло. Осталось два. Но я и не пытался всучивать вам сюжетец, Владимир Владимирович. Мне просто причудилось, что вам это может показаться любопытным.
- Простите меня, Ангел! Извините меня - старого и подозрительного дурака...
- Что вы, что вы, Владим Владимыч! - Ангел озабоченно посмотрел на свои модные и очень дорогие часы. - Батюшки, и вправду - поздно-то как! Спать, спать, спать! Недосып вреден в любом возрасте. А то завтра утром на перроне ваша внучка Катя может вас и не узнать.
- Ну уж дудки! Валяйте свою историю, Ангел. Только я прилягу, с вашего разрешения, - решительно возразил В.В.