До сих пор Кастанеде удавалось отказываться от бесчисленных предложений кинематографистов. "Не хочу, чтобы дона Хуана играл Энтони Куин", - сердито объясняет Кастанеда. Любой, кто попытается проникнуть в детали жизни Карлоса Кастанеды, очень быстро запутается в невероятной паутине противоречий. Конечно, для поклонников это не имеет особого значения. "Давайте посмотрим на вопрос со следующей точки зрения, - говорит один из них. - В одном случае Карлос говорит истинную правду как о себе, так и о доне Хуане. При этом он безусловно является величайшим антропологом. Если же все это лишь правда воображения, значит, Кастанеда - не менее великий писатель. Следовательно, так или иначе, победа за Карлосом".
Безусловно, этот человек - загадка из загадок; но при этом его произведения неизменно блестящи. Книги Кастанеды обладают описательной мощью, которой не найдешь ни в каких других трудах по антропологии. Весь пейзаж повествования, с органными кактусами, застывшими лавовыми потоками на скалах мексиканской пустыни и убогим убранством хижины дона Хуана, становится реальным. Этот необычный мир прорисован настолько детально, что его впору сравнить, скажем, с фолкнеровским графством Йокнапатофа. Во всех своих книгах - и в особенности в "Путешествии в Икстлан" - Кастанеда заставляет читателя физически ощущать напор таинственного ветра, серебристый шорох ночной листвы, напряженное внимание охотника, следящего за малейшим шумом или запахом, грубую основательность индейского жизненного уклада, первобытный аромат текилы, острый и терпкий привкус пейота, пыльную кисею внутри машины и величие полета ворона. Эта "постановка" воплощена с потрясающей точностью; она наполнена дыханием анимизма. И она неплохо контрастирует с необычайно странными событиями, происходящими в ней.
Следует заметить: то, что Кастанеда представляется этаким г-ном Простым Парнем, предназначено лишь для обескураживания тех его поклонников, которые стремятся побольше узнать о личной жизни писателя. Какова же в действительности его биография? Как "историческая личность", антрополог и ученик шамана Карлос Кастанеда возник в шестидесятых годах, в период его встречи с доном Хуаном; в то же время начали появляться его книги и первые факты карьеры в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Но вся прошлая жизнь Кастанеды до 1960 года покрыта плотным мраком тайны.
Корреспондент журнала "Тайм" Сандра Бертон провела много часов, беседуя с Кастанедой. Она нашла его весьма привлекательным, охотно отвечающим на вопросы и - до определенной степени - убедительным. Вместе с тем он твердо предупредил корреспондентку, что, рассказывая о своей жизни до встречи с доном Хуаном, он будет изменять имена, события и даты - впрочем, оставляя неизменной саму эмоциональную сторону. "Я не обманываю и не выдумываю, - говорит он. - Если бы я выдумывал, я бы просто спрятался и молчал или подтвердил бы то, что обо мне говорят". Во время бесед Кастанеда предложил несколько версий собственной жизни, которые изменялись по мере того, как Бертон сообщала ему, что те или иные факты не подтверждаются с эмоциональной либо другой точки зрения.
По словам самого Кастанеды, его нынешнее имя не является настоящим. Он рассказывает, что родился на Рождество 1935 года в Сан-Паулу, Бразилия, в "хорошо известной" семье (впрочем, не называя ее). В то время его отцу, который впоследствии стал профессором литературы, было семнадцать лет, а матери - пятнадцать. По понятной причине молодости родителей, маленького Карлоса отправили на воспитание к деду и бабушке по материнской линии, которые содержали ферму по выращиванию кур.
Когда Карлосу исполнилось шесть лет, его родители, снедаемые чувством вины, забрали своего единственного ребенка обратно, погрузив его в трясину навязчивой ласки и внимания. "То был ужасный год, - кратко комментирует Кастанеда. - Я жил в обществе двух детей". Однако в следующем году мать умерла. Врачи назвали причиной ее смерти воспаление легких, но сам Кастанеда говорит, что виной всему была полная инертность и малоподвижность - по его мнению, сугубо культурное заболевание, распространенное на Западе. Его воспоминания по этому поводу очень трогательны: "Она была очень забитой, красивой и неудовлетворенной. Она была лишь украшением. Я был в отчаянии: мне хотелось как-то изменить ее, но разве она послушала бы меня? Ведь мне было всего лишь шесть лет".
И Карлос остался с отцом, чей весьма туманный образ он упоминает в своих книгах со смесью признательности, жалости и презрения. Слабоволию отца он противопоставил "безупречность" приемного отца - дона Хуана. Попытки своего родного отца стать писателем Кастанеда считает фарсом, который разыгрывал слабый и нерешительный человек. Но тут же добавляет: "Я и есть мой отец. До встречи с доном Хуаном я годами лишь точил карандаши и каждый раз садился за письменный стол с чувством приближающейся головной боли. Дон Хуан объяснил мне, насколько это глупо. Если хочешь сделать что-то - сделай это безупречно, и это самое важное".
В Буэнос-Айресе Карлоса отдали в "весьма престижную" начальную школу "Николас Авельянеда". По его словам, он учился там до пятнадцатилетнего возраста, овладевая испанским (к тому времени он уже знал португальский и итальянский), на котором он потом разговаривал с доном Хуаном. Однако впоследствии он стал настолько неуправляемым, что его дядя, патриарх семьи, пристроил его к приемным родителям в Лос-Анджелес. В 1951 году Кастанеда переехал в США и поступил в среднюю школу в Голливуде. Окончив ее через два года, Кастанеда начал посещать курсы пластического изобразительного искусства при Академии Изящных Искусств в Милане, но "у меня не оказалось достаточной чувствительности или открытости для того, чтобы стать великим художником".
Совершенно разочарованный, он в глубоком кризисе возвращается в Лос-Анджелес и поступает на курс социологии в Калифорнийском университете, а затем переходит на курс антропологии. Вот как говорит об этом времени сам Кастанеда: "Я действительно плюнул на свою жизнь. Я сказал себе: если это сработает, то это должно быть что-то новое". В 1959 г. он официально изменяет свое имя на нынешнее.
Биография
Итак, перед нами биография Кастанеды в его собственном изложении. Она вызывает ощущение этакой элегантной преемственности: духовно богатый юноша преодолевает путь от академического обучения в недрах зашедшей в тупик провинциальной европейской культуры до полного возрождения с помощью шамана - своего рода жест, которым он отказывается от прошлого, дабы избавиться от неприятных воспоминаний. К сожалению, во всем этом весьма мало правды.
Где-то между 1955 и 1959 годами Карлос Кастанеда записался под этим именем в городской колледж Лос-Анджелеса на подготовительный курс по психологии. В первые два года его обучение свободным искусствам включало в себя два курса литературного мастерства и один - по журналистике. У Вернона Кинга - профессора лос-анджелесского колледжа, который курировал творческую практику Кастанеды, - до сих пор хранится экземпляр "Учения дона Хуана" с посвящением "Великому учителю Вернону Кингу от одного из его учеников - Карлоса Кастанеды".
Более того, судя по отметкам иммиграционных властей, некий Карлос Сесар Арана Кастанеда в 1951 году действительно прибыл в США, в Сан-Франциско - как и говорил Кастанеда. Тот Кастанеда тоже был ростом 175 см, весил 63,5 кг и приехал из Латинской Америки. Но при этом он был перуанцем, который родился на Рождество 1925 года в древнем городе инков Кахамарка, - а это значит, что теперь ему 48 лет, а не 38, как он утверждает. Его отец никогда не был академиком; он был золотых дел мастером, часовщиком, и звали его Сесар Арана Бурунгарай. Мать Кастанеды - Сусана Кастанеда Навоа - умерла, когда Кастанеде было не шесть лет, а двадцать четыре. Ее сын проучился три года в старших классах в Кахамарке. Затем вся семья в 1948 году переехала в Лиму, где Кастанеда закончил Национальный Колледж св. Девы Марии Гваделупской, а потом изучал живопись и скульптуру - но не в Милане, а в перуанской Национальной школе изящных искусств.
Один из тех, кто учился с ним в то время, Хосе Бракамонте, вспоминает, что его друг Карлос был большим пройдохой и зарабатывал себе на жизнь в основном азартными играми (карты, скачки и кости). По словам Бракамонте, у Карлоса была "просто навязчивая идея" иммигрировать в США. "Все любили Карлоса. Он был изобретательным, веселым и обладал большим воображением - он был настоящим другом и большим обманщиком".