Кристофер Мур - Агнец стр 22.

Сначала мы отправились на побережье. Ни Джошуа, ни я раньше моря не видели, поэтому, как только мы перевалили гору у самой Птолемаиды и перед нами раскинулась безбрежная синь Средиземноморья, Джош упал на колени и вознес хвалы отцу своему.

- Отсюда край света можно увидеть, - сказал Джошуа.

Я прищурился от слепящего солнечного света и попробовал действительно высмотреть его край.

- Похоже, он закругляется, - сказал я.

- Чего? - Джош обшарил взглядом горизонт, но никакой кривизны, кажется, не заметил.

- Край света выглядит скругленным. Наверно, он и есть круглый.

- Кто круглый?

- Свет. Мне кажется, мир - круглый.

- Конечно, круглый. Как тарелка. Дойдешь до края - можно упасть. Это любой моряк знает, - изрек Джошуа с непререкаемым авторитетом.

- Да не как тарелка круглый, а как шар.

- Не говори глупостей. Если бы мир был круглый, как шар, мы бы с него соскальзывали.

- А если он липкий? - возразил я.

Джошуа поднял ногу и осмотрел подошву сандалии. Перевел взгляд на меня, потом - на землю.

- Липкий?

Я исследовал собственную подошву, надеясь, вероятно, обнаружить клейкие сопли, вроде плавленого сыра, что удерживали бы меня на земле. Когда твой лучший друг - Сын Божий, устаешь проигрывать ему все споры.

- Если этого не видно, еще не значит, что мир не липкий.

Джошуа закатил глаза.

- Лучше пошли купаться. - И он ринулся с горы вниз.

- А как же Бог? - спросил я. - Его же ты не видишь. Джош остановился на полпути и простер руки к сиянию аквамаринового моря:

- Правда, что ли?

- Паршивый аргумент, Джош. - И я побежал по склону за ним, крича на ходу: - Если не будешь стараться, я больше не буду с тобой спорить. А может, липкость - как Бог? Сам же знаешь, как он бросает наш народ и продает его в рабство каждый раз, когда мы перестаем в него верить. Может, и липкость такая же. Перестанешь верить, что она есть, - сразу в небо улетишь.

- Хорошо, что тебе есть во что верить, Шмяк. Я ныряю.

Джош побежал по пляжу, скидывая на ходу одежду, а потом голым прыгнул в волны прибоя.

Позже, до тошноты наглотавшись соленой воды, мы направились по берегу к Птолемаиде.

- Я не думал, что оно такое соленое, - сказал Джошуа.

- Ну да, - подтвердил я. - По виду и не скажешь.

- Ты еще сердишься на меня? Что мне твоя теория круглой и липкой земли не понравилась?

- Я и не рассчитывал, что ты поймешь, - ответил я, стараясь, чтобы прозвучало солидно и по-взрослому. - Ты ведь у нас девственник и все такое.

Джош остановился, схватил меня за плечо и развернул к себе.

- Всю ночь, которую ты провел с Мэгги, я молился отцу своему, чтобы изгнать мысли о вас. И он не ответил мне. Это как засыпать на терновой постели. С тех пор как мы ушли оттуда, я пытался забыть, а ты снова и снова швыряешь мне это в лицо.

- Ты прав, - ответил я. - Я не учел, какие девственники чувствительные.

И тут еще раз - но далеко не последний - Князь Мира заехал мне в глаз. Костлявый кулак каменотеса рассек всю правую бровь. Ударил он гораздо сильнее, чем раньше. Помню белых чаек в небе надо мной, перышки облаков. Помню, как пена прибоя плескала мне в лицо, забивая уши песком. Помню, как думал: надо бы встать и двинуть Джоша по башке как следует. Помню, думал: но вот встану я и Джош ударит меня снова. А поэтому я еще немного полежал и подумал.

- Ну и чего ты хочешь? - наконец спросил я - распростертый перед ним, мокрый и весь в песке. Он возвышался надо мной, сжимая кулаки.

- Если ты постоянно будешь мне напоминать, то расскажи все в подробностях.

- Это можно.

- И ничего не упускай.

- Ничего?

- Я должен знать, смогу ли я понять грех.

- Ладно, только можно, я встану? У меня все уши песком забило.

Он помог мне подняться на ноги, и, входя в приморский город Птолемаиду, я обучал Джошуа сексу.

По узким каменным улочкам, меж высоких каменных стен.

- Ну, во-первых, все, чему учат нас ребе, не вполне точно.

Мимо людей, что сидели у своих домов и чинили сети. Детишки торговали померанцевым соком в чашках, женщины развешивали рыбу на просушку от одного окна к другому.

- Например, ты же помнишь ту часть, когда Лото-ва жена превращается в соляной столп, а его дочери напиваются пьяными и прелюбодействуют с ним?

- Ну да - это после уничтожения Содома и Гоморры.

- Ну так вот: там все не так плохо, как кажется, - сказал я.

Мимо финикиянок - они пели и толкли муку из сушеной рыбы. Мимо испарительных прудов, из которых детишки вышкрябывали соль и ссыпали ее в мешки.

- Но прелюбодеяние - грех, а прелюбодеяние со своими дочерьми… ну, это… не знаю, это двойной собачий грех.

- Да, но если на секундочку отставить это в сторону и сосредоточиться на двух молоденьких девчонках. .. В таком аспекте все выглядит совсем, совсем неплохо.

- А.

Мимо торговцев фруктами, хлебом и маслом, пряностями и благовониями - они громко расхваливали качество и волшебство своих товаров, причем с гарантией. В те дни волшебство на продажу выставлялось грудами.

- А Песнь Песней - это уже гораздо теплее. Можно понять, зачем ему понадобилась тысяча жен. Вообще-то, раз ты у нас Сын Божий и все такое, не думаю, что тебе трудно будет окучить столько девчонок. Ну, то есть, когда разберешься, что тебе делать.

- А много девчонок - это хорошо?

- Ну ты и простофиля, скажу я тебе.

- Я думал, ты будешь конкретнее. Какая связь между Мэгги и Лотом с Соломоном?

- Я не могу рассказать тебе о нас с Мэгги, Джош. Просто не могу - и все.

Мы как раз проходили мимо кучки продажных женщин, собравшихся у дверей постоялого двора. Лица их были размалеваны, юбки разрезаны с боков так, что видны блестящие от масла ноги. Девки призывали нас на разных языках и производили пальцами разные танцы, пока мы шли мимо.

- Что они, к чертовой матери, долдонят? - спросил я у Джоша. Ему языки давались легче. Мне показалось, говорили на греческом.

- Они говорят что-то о том, как им нравятся еврейские мальчики, потому что без крайней плоти мы лучше понимаем язык женщин.

И он посмотрел на меня так, словно ждал опровержения или подтверждения.

- Сколько у нас денег? - спросил я.

На постоялом дворе гостям для ночлега сдавали комнаты, стойла и закутки под самой крышей. Мы сняли два соседних стойла - роскошь, конечно, в нашем положении, но крайне важная для образования Джоша. В конце концов, мы и в странствие-то пустились разве не для того, чтобы он всему научился и занял свое законное место Мессии?

- Я не уверен, что мне можно смотреть, - сказал Джошуа. - Помнишь, как Давид бегал по крышам и вдруг засек Вирсавию в ванне? Оттуда весь клубок греха и размотался.

- Но слушать-то - не проблема.

- Мне кажется, все-таки это не одно и то же.

- А ты уверен, что сам не хочешь попробовать, Джош? То есть ангел же так ничего внятного и не сказал, можно тебе с женщиной или нет.

Честно говоря, я и сам немного боялся. Мой опыт соития с Мэгги - едва ли подходящая квалификация для общения со шлюхами.

- Нет, давай ты сам. Просто описывай, что творится и каково тебе при этом. Я должен понять грех.

- Ну ладно, если настаиваешь.

- Спасибо, что ты для меня так стараешься, Шмяк.

- Не просто для тебя, Джош. Для всего нашего народа.

Вот так у нас и оказалось два стойла. Джош будет в одном, а в другое я приведу продажную девку по собственному выбору и оттуда наставлю своего друга в тонком искусстве прелюбодеяния.

На улице я принялся выбирать ассистентку по педагогике. Постоялый двор оказался восьмишлюшеч-ным, если гостиницы вообще чем-то измеряются. (Я уже понял, что теперь постоялые дворы меряют звездами. Вот сейчас мы - в четырехзвездочной гостинице. Обменного курса шлюх на звезды я не знаю.) Как бы то ни было, у входа стояло восемь шлюх. По возрасту они колебались от чуть старше нас до гораздо старше наших матерей. Кроме того, на выбор предлагался ассортимент форм и размеров. Общим у них было одно: все крайне размалеваны и хорошо смазаны.

- Они все такие… гадкие на вид.

- Они - шлюхи, Шмяк. На вид они и должны быть гадкими. Выбирай.

- Пойдем-ка лучше поглядим на каких-нибудь других шлюх.

Мы стояли за несколько дверей от продажных женщин, но они прекрасно знали, что мы прицениваемся. Я подошел и остановился перед одной особенно высокой шлюхой и спросил:

- Прошу прощения, ты не знаешь, где тут можно найти какую-нибудь другую партию шлюх? Не принимай это на свой счет, но просто мы с моим другом…

И тут она расстегнула блузку, обнажив полные груди, блестевшие от масла и чешуек слюды, откинула полу юбки и подступила ко мне, длинной ногой скользнув мне за спину. Я почувствовал, как жесткие волосы у нее между ног трутся о мое бедро, нарумяненный сосок вжимается мне в щеку, - и в тот же миг крепчайший сухостой восстал из моего тела.

- Вот эта нам как раз подойдет, Джош.