Пилястры эти как бы поддерживали классического стиля фронтон с обрамленным размашистой четкой резьбой большим трехстворчатым окном посредине и круглыми застекленными отверстиями в каждом из углов. Большая белая дверь, снабженная начищенным до блеска медным молотком, смотрела на проселочную дорогу и соединялась с ней широкой дорожкой, выложенной старым, потрескавшимся, но содержащимся в необыкновенной чистоте кирпичом. Позади дома тянулись фруктовые деревья, службы, пруд, луга; чуть дальше по дороге, на противоположной ее стороне, стоял дом поменьше, покрашенный в белый цвет, с зелеными наружными ставнями; справа от него был сад, слева - фруктовые деревья. Все бесхитростные детали этой картины сияли в утреннем воздухе, вставая перед зрителем так же отчетливо, как слагаемые, дающие при сложении определенную сумму.
Вскоре из дома вышла еще одна молодая леди; пройдя по веранде, она спустилась в сад и подошла к той девушке, которую я только что вам описал. Вторая молодая леди тоже была тонка и бледна, но годами старше первой, ниже ростом, с гладко зачесанными темными волосами. Глаза у нее, не в пример первой, отличались живостью и блеском, но вовсе не казались тревожными. На ней была соломенная шляпка с белыми лентами и красная индийская шаль, которая, сбегая спереди по платью, доходила чуть ли не до носков обуви. В руке она держала ключик.
- Гертруда, - сказала она, - ты твердо уверена, что тебе лучше остаться дома и не ходить сегодня в церковь?
Гертруда взглянула на нее, потом сорвала веточку сирени, понюхала и отбросила прочь.
- Я никогда и ни в чем не бываю твердо уверена, - ответила она.
Вторая молодая леди упорно смотрела мимо нее на пруд, который сверкал вдали между двумя поросшими елью вытянутыми берегами.
Наконец она очень мягко сказала:
- Вот ключ от буфета, пусть он будет у тебя на случай, если кому-нибудь вдруг что-то понадобится.
- Кому и что может понадобиться? - спросила Гертруда. - Я остаюсь в доме одна.
- Кто-нибудь может прийти, - сказала ее собеседница.
- Ты имеешь в виду мистера Брэнда?
- Да, Гертруда. Он любит пироги и, наверное, не откажется съесть кусочек.
- Не люблю мужчин, которые вечно едят пироги, - объявила, дергая ветку куста сирени, Гертруда.
Собеседница бросила на нее взгляд, но сейчас же потупилась.
- Думаю, папа рассчитывает, что ты придешь в церковь, - проговорила она. - Что мне ему сказать?
- Скажи, что у меня разболелась голова.
- Это правда? - снова упорно глядя на пруд, спросила старшая.
- Нет, Шарлотта, - ответила со всей простотой младшая.
Шарлотта обратила свои спокойные глаза на лицо собеседницы.
- Мне кажется, у тебя опять тревожно на душе.
- На душе у меня в точности так же, как и всегда, - ответила, не меняя тона, Гертруда.
Шарлотта отвернулась, но не ушла, а все еще медлила. Она оглядела спереди свое платье.
- Как ты думаешь, шаль не слишком длинна? - спросила она.
Гертруда перевела взгляд на шаль и обошла Шарлотту, описав полукруг.
- По-моему, ты не так ее носишь.
- А как ее надо носить, дорогая?
- Не знаю, но как-то иначе. Ты должна иначе накинуть ее на плечи, пропустить под локти; сзади ты должна выглядеть иначе.
- Как же я должна выглядеть? - поинтересовалась Шарлотта.
- Наверное, я не смогу тебе этого объяснить, - ответила Гертруда, слегка оттягивая шаль назад. - Показать на себе я могла бы, но объяснить, наверное, не смогу.
Движением локтей Шарлотта устранила легкий беспорядок, который внесла своим прикосновением ее собеседница.
- Хорошо, когда-нибудь ты мне покажешь. Сейчас это неважно. Да и вообще, по-моему, совсем неважно, как человек выглядит сзади.
- Что ты, это особенно важно! Никогда ведь не знаешь, кто там на тебя смотрит, а ты безоружна, не прилагаешь усилий, чтобы казаться хорошенькой.
Шарлотта выслушала это заявление со всей серьезностью.