Стратегическое знание, о котором ведет речь Сунь-цзы, коренным образом отличается от знания теоретического, то есть отвлеченного и общепонятного, основанного на логических умозаключениях и формальных законах мышления. При внимательном рассмотрении сам процесс познания у Сунь-цзы распадается на три этапа, каждому из которых соответствует особая разновидность знания.
Несколько упрощая позицию Сунь-цзы, можно сказать, что познание для него начинается с получения информации, относящейся к военной кампании. Эта информация складывается из наблюдения за людьми и окружающим миром, донесений лазутчиков (которым придается исключительно важное значение), а также разного рода специальных сведений. На этом этапе большую роль играют разного рода классификационные схемы, позволяющие систематизировать и оценивать добываемые сведения.
Уже в самом начале своего трактата Сунь-цзы очерчивает систему факторов, определяющих военную стратегию. Эти факторы он объединяет в пять рубрик: "Путь", "Небо", "Земля", "Полководец", "Закон". Но мы имеем дело не столько с попыткой исследования конкретных явлений, сколько с тематизацией практического опыта, результаты которой закрепляются в традиции в качестве элементов общей системы мировоззрения и даже категорий культуры. Выделенные рубрики в чисто китайском вкусе неоднородны и не образуют логического единства. Позднейшие комментаторы трактовали их в категориях иерархического порядка, где понятию "Пути" отводилось высшее место. И тем не менее, нельзя сказать, что выделяемые китайским автором стратегические факторы лишены внутренней преемственности. Категорию "Пути", например, едва ли возможно рассматривать в отрыве от других "человеческих факторов" стратегии, таких как "Полководец" и "Законы". Нельзя забывать при этом, что Путь в китайской мысли обозначал не только моральный порядок, но и высшую реальность, сам способ бытийствования бытия, представленный в идее символического – то есть пребывающего вне пространства и времени – круговорота с его поступательно-возвратным движением. Подобное смешение общественных и природных, психических и космических явлений очень характерно для традиционной китайской мысли, всегда исходившей из систематики всеединства.
В своей совокупности перечисленные факторы заключают всю кладезь стратегической мудрости: Сунь-цзы требует "тщательно вникать" в эти факторы и "досконально знать" их. Он утверждает, что такое знание обеспечивает победу. Нельзя, однако, не спросить: где положен предел "тщательности" обследования? И если такого предела не существует и стратегическое действие оказывается чем-то извечно конкретным и исключительным, каким образом можно вывести общие понятия и законы стратегии?
Выделяемые в китайских военных трактатах стратегические факторы представляют собой, в сущности, репертуар тем, которые лишь указывают на обстоятельства, как бы обставляют собою стратегическую практику – всегда конкретную и текучую. И первичное знание стратега, о котором толкует Сунь-цзы, тоже носит всецело опытный и конкретный характер. Даже понятие "Пути" разъясняется в чисто прагматическом ключе – как "единство устремлений" государя и его подданных или, несколько расширяя это понятие, как органическая целостность общественной практики, отчасти напоминающее гегелевское Sittlichkeit.
Путь в таком случае есть акт преображения, возведения сущего к его вечносущему типу, именно: действенность действия, неосознаваемая в своей конкретной всеобщности или всеобщей конкретности деятельность. Ее прообразом в Китае всегда выступали спонтанные, то есть наиболее "естественные" и "обычные", формы предметной практики. Путь, из века в век повторяли китайские учителя, пребывает там, где "земледельцы сами по себе пашут землю, чиновники сами по себе управляют, законы сами собой исполняются" и т. д. Путь, любили повторять те же учителя, – это всего лишь "обыкновенное сознание".
Конкретность действия, наш актуальный опыт проживания жизни в теле могут быть описаны только иносказательно. Сунь-цзы, как принято в классической китайской словесности, обращается к уподоблениям и примерам, из которых нельзя вывести общих понятий и правил, поскольку они указывает на нечто исключительное и несравненное. Его речь воплощает чистый динамизм жизнь. Она не сообщает, а приобщает к живой, действенной и притом саморегулирующейся реальности. Но по той же причине познание секрета победы, согласно Сунь-цзы, начинается со все более тонкого, углубленного распознавания всех обстоятельств действия вплоть до мельчайших нюансов. Из двух противников побеждает тот, подчеркивает Сунь-цзы, кто способен "рассчитать больше" и составить более тщательный план. Однако знание обстоятельств, как бы ни было оно обширно, само по себе не принесет победу. Решающее значение имеет способность вырабатывать синтетически всеобъемлющее видение, или, как сказано уже в "Книге Перемен", "великое видение" (да гуань), которое включает в себя, но и превосходит все частные перспективы созерцания. Достижение этого идеала предполагает умение сводить воедино различные виды информации, сопоставлять отдельные факторы и выводить из этого общее и притом уникальное качество ситуации, ее, так сказать, символический тип. Полученный результат следует соотнести с одной из многих нормативных ситуаций (их перечислению посвящена значительная часть книги самого Сунь-цзы и других военных канонов Китая). Разумеется, главенствующее качество ситуации определяет особенности стратегического действия в данный момент времени.
Прозрения такого рода не были исключительным достоянием китайцев. Мы находим их и в западной литературе – например, в стихотворении Йейтса, где описывается состояние Цезаря накануне решающей битвы с Помпеем. Вот что говорится в нем о великом полководце древности:
Our master Caesar is in the tent
Where the maps are spread
His eyes fixed upon nothing
Like a long-legged fly upon the stream
His mind moves upon silence.
(Наш господин Цезарь в палатке / Где разложены карты / Его взгляд направлен на ничто… / Как длинноногая муха на поверхности потока / Его ум мчится по-над молчанием. Курсив автора. – В. М.).
Стратегическое мышление всегда предполагает метанойю, полный переворот в миропонимании. Его природа – цельность самой целостности миросознания, отношение всех отношений. Но к этой над-предметной цельности ведет долгий путь мысли и духовной концентрации.
В первой главе своего трактата Сунь-цзы перечисляет семь критериев соотношения сил враждующих армий, а в пятой главе следующим образом описывает порядок составления плана действий в полевых условиях: полководцу следует первым делом "измерить расстояния на местности", что позволит ему определить свои расходы, а это, в свою очередь, позволит ему определить, сколько ему понадобится ресурсов, после чего он может установить соотношение собственных и неприятельских сил и таким образом уяснить для себя путь к победе. Нужно уметь сопоставлять "пользу и вред" каждого действия. Расчеты такого рода именовались в Китае искусством "властвования" (цюань). Исходное значение этого слова – "взвешивать", "уравновешивать", поскольку речь идет о выявлении соотношения сил. Власть же в китайском понимании есть умение поддерживать равновесие различных факторов, влияющих на текущую обстановку, что позволяет владеть инициативой и контролировать противника.
Там, где знание становится средством сопоставления, взвешивания, обдумывания – одним словом, рассмотрения вещей под разным углом зрения и критической оценки собственных взглядов (ср. английское re-flection), оно становится той самой "разумностью", которую Сунь-цзы превыше всего ценит в стратеге. (Это понятие, заметим, занимало сравнительно скромное место в ряду нравственных доблестей конфуцианства и вовсе отвергалось даосами как пустое "суемудрие".) Военный теоретик XVII в. Цзе Сюань в своей интереснейшей книге "Военный канон в ста главах" выдвигает на первый план именно этот сопоставительный аспект стратегического знания: "О, сколь утонченно военное знание! – восклицает вслед за Сунь-цзы Цзе Сюань. – Когда знаешь пустые и наполненные места в позиции противника, знаешь, куда наносить удар. Когда знаешь, когда противник недвижим и когда он движется, когда выступает и когда скрывается, знаешь, как воспользоваться благоприятным случаем. Когда знаешь расположение гор и вод, селений и дорог, знаешь, как передвигаться". Вершины разумения, согласно Сунь-цзы, достигает тот полководец, который одновременно "знает выгоду и вред", "знает противника и знает себя", т. е. досконально знает соотношение сил на весах военного противостояния. Такой стратег никогда не испытает горечи поражения.