Ах ты, несчастный, бога не боялся ты?!
Карион
Клянусь, боялся: как бы до меня к горшку
Не подошел тот бог, венком увенчанный!
Ведь жрец его уже мне показал пример,
Но тут старушка, шум услышав близ себя,
Горшок рукой прикрыла. Свистнул я, как змей
Священный, и впился зубами в руку ей.
Старуха быстро руку вновь отдернула,
Сама ж лежала тихо, вся закутавшись
И хуже кошки навоняв от ужаса.
Горшок пшеничной каши я уплел зараз.
Когда ж набил себе живот, то снова лег.
Жена
А бог еще не приходил к вам?
Карион
Нет еще.
Затем я штуку выкинул забавную:
Лишь только сам он подошел поближе к нам,
Я грохнул, – сильно так живот мне вспучило.
Жена
Конечно, бог тут отвращенье выразил?
Карион
Нет, но Ясо, что шла за ним, сконфузилась,
А также Панакия отвернулася,
Зажавши нос: воняю я не ладаном!
Жена
А бог?
Карион
Клянусь, не обратил внимания!
Жена
По-твоему, бог, видно, деревенщина!
Карион
Скорей, дерьма любитель он.
Жена
Ах, дерзкий ты!
Карион
Но, струсив все же, быстро я закрыл лицо
Своим плащом, а бог тут, обходя вокруг,
Внимательно всех страждущих осматривал.
Затем служитель-мальчик дал Асклепию
Из камня ступку, пестик и коробочку.
Жена
Из камня?
Карион
Что? Коробочку? Конечно, нет!
Жена
Ах, пропади совсем! Да как ты видеть мог,
Раз весь закутан был?
Карион
Да через дырочки!
Их у меня в плаще, клянусь, достаточно!
И прежде всех для Неоклида начал он
Готовить пластырь; положил для этого
Головки три он чесноку теносского
И в ступочке растер их с соком сильфия.
Все это он полил сфеттосским уксусом
И налепил на глаз, да веко вывернул,
Чтоб было побольнее. С криком, с воплем тот
Стал убегать, а бог ему сказал, смеясь:
"Так и сиди здесь, пластырем залепленный,
Чтоб ложных клятв ты не давал в собрании…"
Жена
Какой бог мудрый, как он любит город наш!
Карион
А вслед за тем подсел уж он и к Плутосу,
Со всех сторон его ощупал голову,
Потом, взяв чистую льняную тряпочку,
Протер ему глаза он. Панакия же
Ему закрыла покрывалом пурпурным
И голову и все лицо. Тут свистнул бог –
Из алтаря вдруг два дракона выползли
Огромные!
Жена
О боги милосердные!
Карион
Под покрывало тихо подползли они,
Ему глаза лизали, как мне кажется.
И прежде чем, хозяйка, десять шкаликов
Успела бы ты выпить, – Плутос зрячим встал!
В ладоши тут захлопал я от радости
И разбудил хозяина. Немедленно
И бог и змеи скрылись во святилище.
Лежавшие ж кругом, как ты сама поймешь,
Приветствовали Плутоса; ночь целую
Не спал никто, пока не занялась заря.
И бога я благодарил восторженно
За то, что Плутоса вновь зрячим сделал он,
А Неоклида ослепил еще сильней.
Жена
Владыка бог, вот сила какова твоя!
Но где, скажи мне, Плутос?
Карион
Он идет сюда,
Но окружен толпою он несметною.
Все люди, что доселе были честными
И бедными, теперь его приветствуют
И руку жмут ему, сияя радостью;
Богатые ж, владевшие имуществом
Обильным, да нечестно приобретенным,
И хмурят брови и глядят все пасмурно…
А те идут, венками увенчав себя,
Смеясь, благословляя. Мерной поступью
Шагают старики, стуча подошвами.
(Хору.)
И вы здесь, все до одного, не медлите,
Скакать, плясать и танцевать пришла пора!
Никто теперь уж дома не объявит вам,
Что хлеба нет, что нет в мешке муки у вас!
Хор шумно выражает радость.
Жена
Гекатою клянусь, баранок связкою
За вести добрые, что ты принес, хочу
Тебя я увенчать.
Карион
Смотри, не медли же!
Пред нашими дверями скоро будут все.
Жена
Пойду домой, чтоб сласти для обсыпки взять
Как будто бы глаза – покупка новая.
(Уходит в дом.)
Карион
А я теперь пойти хочу навстречу им.
(Уходит.)
Хор пляшет.
Эписодий четвертый
Появляется шествие: впереди Плутос, за ним – Хремил и народ, все с венками на головах.
Плутос
(воздевая руки)
И прежде всех – тебе привет, о Гелиос!
Священная Паллада – мир земле твоей
И всей стране Кекропа, давшей мне приют!
Своих несчастий прежних я стыжусь теперь:
Не ведал я, с какими раньше жил людьми!
А всех достойных моего сообщества
Я избегал, не видя их. О горе мне!
Неверно поступал в обоих случаях.
Иначе я теперь все это сделаю,
И докажу всем на земле отныне я,
Что против воли был я с негодяями!
Хремил
(отталкивая назойливых)
Подите прочь! Как, право, надоедливы
Друзья, что тут как тут, лишь повезет тебе!
Толкаются и наступают на ноги,
И всякий хочет выразить любовь свою.
Кто только не приветствует! Какой толпой
Был окружен я стариков на площади!
Из дома выходит со сластями жена Хремила.
Жена
(обращается к мужу и к Плутосу)
Привет тебе, любимый, и тебе привет!
Постой-ка по обычаю, сластями я
Тебя осыплю.
Плутос
Нет, ни в коем случае.
С тех пор как я прозрел, я в первый дом вхожу.
А потому, друзья мои, не из дому
Мне уносить, – напротив, надо в дом вносить!
Жена
Ты, стало быть, не примешь эти лакомства?
Плутос
У очага, внутри, да, по обычаю.
Избегнем тем и шутки балаганной мы.
Не подобает нашему учителю
Бросать и лакомства и фиги зрителям,
Чтоб к смеху их принудить этой выходкой.
Жена
Ты прав, войдем. А то Дексиник – вон, гляди,
Уж с места встал, чтоб фиги на лету хватать.
Плутос и Xремил входят в дом; остальные понемногу расходятся. Хор пляшет.
Эписодий пятый
Из дома выходит Карион.
Карион
Как сладко жить, коль валит счастье, граждане,
И ничего тащить не надо из дому!
Добра такая куча в дом вломилась к нам,
Хоть никого ни в чем мы не обидели.
Разбогатеть – такая вещь приятная!
Наполнены лари мукою белою,
Кувшины же – вином душистым доверху;
Посуда вся и серебром и золотом
Полным-полна – ну, просто удивительно!
Колодец полон масла, а бутылочки –
Душистой миррой, кладовые – фигами;
А уксусницы, блюдца, утварь разная –
Вся стала бронзовой. Дощечки старые
Для рыбы – все серебряными сделались.
Очаг же вдруг у нас слоновой кости стал.
Мы, слуги, в "чет и нечет" лишь статерами
Играем, подтираемся ж не камешком,
Но лист чесночный в негу погружает нас.
Хозяин мой теперь, венком увенчанный,
Свинью, козла, барана колет в жертву там,
Меня же дым прогнал. Не в состоянии
Я оставаться там: глаза мне выело!