Неожиданно в дверь постучали. Авинов замер, как в давней ребячьей игре. Он стоял и прислушивался: вправду ли стук был условным или ему это показалось? И тут снова: тук-тук, тук, тук-тук-тук - и два шлепка ладонью…
Коротко выдохнув, Кирилл пошёл открывать. За порогом, оглядывая коридор, стоял высокий, сухощавый мужчина с узким, костистым лицом. Полотняная пара сидела на нём как на вешалке. Чутьём штабс-капитан угадал в госте армейскую жилку, хотя с виду не скажешь - в дверях стоял типичный шпак, земский врач какой-нибудь или учитель гимназии. В общем, интеллигентишка уездного пошибу, годный лишь на рефлексии.
Авинов воззрился на нежданного визитёра, надеясь услыхать пароль - он уже скучал по людям оттуда.
- Игнатий Савельевич здесь проживают? - вежливо поинтересовался "шпак".
- Отъехали они, но обещали быть всенепременно, - ответил Кирилл в манере приказчика, одновременно радуясь и пугаясь. - Передать чего?
И гость выдал отзыв:
- Передавайте привет от Михал Гордеича.
С чувством громадного облегчения, Авинов повёл рукою в приглашающем жесте:
- Уф-ф! Заходите.
Сухощавый переступил порог и быстро огляделся.
- Мы одни? - спросил он.
- Совершенно!
Визитёр, поняв, видимо, состояние Авинова, наметил скупую улыбку и сказал, умягчая голос:
- Вы меня так и зовите - Михаилом Гордеичем. Виктор… Павлович?
- Увы, - вздохнул Кирилл.
Михаил Гордеевич тихонько рассмеялся, показывая мелкие белые зубы.
- Я вас прекрасно понимаю, - сказал он, улыбаясь, - тем паче что восемь месяцев нахожусь в подполье. Срок, знаете ли! Я уже, когда сам с собой разговариваю, обращаюсь к своей персоне по чужому имени. Привык!
Покашляв, Михаил Гордеевич проговорил голосом, обретавшим деловитую сухоту:
- Чем порадуете, товарищ комиссар?
- Людей у вас много? - ответил штабс-капитан вопросом.
- Смотря для чего… - осторожно проговорил подпольщик.
Волнуясь, Авинов передал ему суть приказа Тухачевского. Тот заметно встревожился, забарабанил мосластыми пальцами по наличнику.
- Не все пойдут за нами, вот в чём дело, - озаботился Михаил Гордеевич, хватая подбородок в горсть. - Многие ещё с семнадцатого так и остались на перепутье - ни вашим ни нашим.
- Да хоть кого-то спасти! - горячо сказал Кирилл.
Подпольщик энергично кивнул:
- Безусловно, Виктор Павлович, безусловно! Займусь этим тотчас же, - сказал он.
- Слава Богу! А то я лишь два адреса зазубрил из списка в штарме.
- Хоть двоих! - подмигнул Михаил Гордеевич. - Да, товарищ комиссар, у меня к вам огромная просьба…
- Я весь внимание.
- Нам очень нужна искровая станция, - сказал подпольщик, молитвенно складывая ладони. - Любая! На складах их полно, но пробиться туда можно лишь с боем - для нас. А для вас…
- Я понял, Михаил Гордеевич. Добуду. Кстати, просьба есть и у меня. Место комиссара дивизии не шибко высокое, а путь наверх перекрыт наглухо Куйбышевым и Карлиным…
- Куйбышев - та ещё сволочь, - усмехнулся подпольщик. - Когда красные бежали из Самары, Куйбышев прихватил с собою всю кассу - десять миллионов золотом, якобы на оружие и на прочие большевистские вытребеньки. Больше этих денег никто не видел…
- Этих двоих надо убрать, - сухо сказал Авинов.
- Поможем, Виктор Палыч, поможем…
- Ну, тогда удачи!
- Взаимно, Виктор Палыч, взаимно. Я свяжусь с вами!
У же начинало темнеть, когда Авинов покинул Венец. В штарме трещал десяток "Ундервудов", распечатывая фамилии и адреса царских офицеров, не прибившихся к Белой гвардии, а чего-то выжидавших. "Дождались!" - подумал Кирилл со злостью, сворачивая в переулок со смешным названием "Курмышок 2-й". Здесь, в своём доме, проживал полковник Соотс - один из тех верных слуг Отечества, чьи координаты штабс-капитан успел запомнить.
Пройдя мимо ворот, Авинов глянул, как учили, - вниз и назад. Никого. Выбрав дыру в заборе, он пролез в запущенный сад. Обойдя дом, штабс-капитан вышел к веранде, на ступеньках которой сидел изрядно поседевший мужчина с усталым, обрюзгшим лицом. Набросив на плечи китель без погон, он курил самокрутку, щурясь от ёдкого дыма.
- Георгий Иоганнович? - негромко позвал Кирилл. - Не оборачивайтесь!
Спина полковника напряглась.
- Кто вы? - глухо спросил он. - Что вам здесь нужно?
- Молчите и слушайте. Завтра по всему Симбирску расклеят приказ о мобилизации царских офицеров.
- Я не собираюсь служить хамской власти! - резко сказал полковник.
- А вас никто и спрашивать не будет. Или станете военспецом в Красной армии, или вас расстреляют! Слушайте и не перебивайте. В вашем распоряжении лишь эта ночь. Соберите всех, кого найдёте. У причалов стоит штабной пароход "Нижегородец" и ещё там есть суда - "Отец", "Фортуна", "Василий Лапшин"… У них на борту полно всего - оружия, боеприпасов, продовольствия, обмундирования… Угоните их перед рассветом.
Соотс подавился дымом и закашлялся.
- Как? - просипел он, перхая. - Там же охрана!
- Этой ночью на дежурство заступают матросы из отряда Прохорова. Они и без того спят на посту, а сегодня их сон будет особенно крепок - кто-то поднесёт им два ведра самогону… Вахтенных снимете сами.
- И куда нам? - напряжённым голосом спросил Соотс.
- Да всё туда же, куда давно надо было! - грубовато ответил Кирилл. - Пробивайтесь к белым, Каппель в Сызрани. Заодно передадите Владимиру Оскаровичу, что в Симбирске ждут главкома Востфронта - красные готовятся перейти в контрнаступление. Действуйте, ваше высокоблагородие!
Пробегав полночи по гулким деревянным тротуарам, Авинов до того устал, что ему даже спать расхотелось.
Ещё и четырёх не было, когда он спустился к пристани.
Симбирск спал - дома его почивали в зелёных постелях садов, луковки церквей и колокольни вырисовывались нечёткими силуэтами, словно ночнички, Волга была укрыта чёрным одеялом предрассветного мрака. А небо начинало сереть - всё Кириллу было видно, хоть и смутно.
Различив шпиль речного вокзала, он улыбнулся - сработала его затея! Ни одного "братишки" не шаталось в карауле, дрыхла матросня, упившись самогоном "на халяву". А вот офицерам было не до сна - "их благородия" и "превосходительства" скользили по причалам неслышными тенями, крадучись, поднимались по трапам, убирали речников, "кемаривших" на вахте.
Первым отдал швартовы "Василий Лапшин". Поплыл без плеска, без шума. Лопасти его колёс были недвижимы - беглая команда опасалась запускать двигатель.
Медленно и плавно заскользило судно вдоль берега. Следом снялся госпитальный пароход "Фортуна" - его белые палубы ясно выделялись на фоне тёмной воды.
Это полуволшебное действо захватывало Авинова своей сновидностью - плавучие громады уходили на юг со скоростью театрального занавеса, раздвигаемого перед началом спектакля, с быстротою летящих облаков. И мнилось Кириллу, что не пароходы следуют мимо, а бесплотные корабли-призраки.
Отчалили "Нижегородец" и "Парс", миноносцы "Яков Свердлов" и "Туркменец", канонерки "Авангард революции" и "Ванька-коммунист" - вся флотилия сплавлялась по течению. Лишь два судёнышка остались у причала, скрипя бортами о кранцы, словно жалуясь на то, что и их не взяли, - буксиры "Республиканец" и "Республиканка".
Вздохнув, штабс-капитан отёр лицо и повернулся, чтоб идти, - часа два ещё можно было поспать… И замер - в двух шагах от него стоял Устинов с винтовкой наперевес.
- Что, ваш-бродь, своих спасали? - глумливо усмехнулся он.
Рука Авинова невольно дёрнулась к кобуре.
- Но-но! Не балуй! - процедил комбат. - А то второй пуп проверчу.
- Какого… тебе от меня надо? - выдавил Кирилл. Добавить матерок язык так и не повернулся.
- Желаете, ваш-бродь, чтоб я никому ни слова, ни полслова? - вкрадчиво проговорил Устинов. - Платите! - и хихикнул: - Молчание - золото!
- Какой образованный, - криво усмехнулся Авинов, лихорадочно соображая, что ж ему делать. Попробуй тут рыпнись, под дулом винтовки!
- Слышь, ваш-бродь, ты… эт-та… сымай свой маузер, а то я чой-то нервенный стал…
Кирилл осторожно расстегнул ремень с кобурой и бросил его в траву.
- Двух царских червонцев тебе хватит? - осведомился он деловито, берясь за подол рубахи.
- Полтинничек пожал-те, ваш-бродь! Доставай-доставай, хе-хе…
Авинов кивнул, нащупывая рукоятку парабеллума за поясом. В следующее мгновение он резко присел, словно увидел кого за спиною Устинова. Комбат дёрнулся, отводя ствол, и штабс-капитан бросился на землю, в падении выхватывая пистолет.
Два выстрела прозвучали так быстро, что слились в один короткий гром. Устинов, харкая кровью, выпалил в землю - брызнули камушки, - поник так, что винтовка упёрлась в пыль, да и завалился на бок. Солдатская бескозырка покатилась под откос к воде, подскакивая на ухабах.
Авинов быстренько нацепил кобуру обратно. Склонился над телом красноармейца. Убит.
- Прими его душу грешную… - пробормотал Кирилл, скатывая тело с обрывчика. Нелепо закидывая руки и ноги, мертвец полетел в Волгу. И поплыл, влекомый течением, догоняя пароходы.