- А Нина Федоровна ходит по своему коридору - лабиринту с дверьми - и всегда знает, какую дверь ей отворить, чтобы выйти прямо к объекту, - добавил Лобов. - Но как быть с прошлым? Мы же не знаем, кто наш объект? Хотя вполне может быть, что тебе достаточно будет, подключившись к глобальному информационному полю, лишь пожелать: "Хочу попасть в такой-то год". А может быть, и нет. Проверять надо.
Еще одно. Ракитин случайно попал в тело умственно отсталого молодого человека, то есть в физическое тело с нулевой информационной матрицей. И провел в этом теле весь свой полет. Следовательно, мы не знаем, можно ли, оказавшись в прошлом, перемещаться от объекта к объекту и воздействовать на их сознание. Мы даже не знаем, возможен ли выбор объекта по желанию слипера, или осуществляем лишь тот вариант, что произошел с Сашей, - замещение духовно-информационной матрицей слипера практически нулевой или близкой к этому матрицы объекта. Понимаешь? В первом случае ты можешь по своему желанию порхать от объекта к объекту, производя необходимые тебе операции с их сознанием, во втором - у слипера нет выбора, и на его долю остается лишь физическое действие в том теле, которое ему досталось. Кстати, возвращаясь к тому, о чем мы говорили выше. Последнюю часть своего полета Саша осуществлял уже отсюда, из санатория, без каких либо материальных привязок в виде древних строений, артефактов и тому подобного. И сразу же попал в нужное ему тело в прошлом. То есть получается, что когда связь между слипером и объектом из прошлого уже прочно установлена, то возможен переход без каких либо материальных носителей времени. Универсально ли это правило? Или у Ракитина - сплошь исключения из правил? Короче говоря, Валентин, работы у нас сейчас много, и делать ее некому, кроме тебя. Это не считая коммерческих заказов. За последнюю неделю сразу три свалилось, а Нины Федоровны-то как раз и нет. Да и… - Здесь Лобов сделал небольшую паузу, словно раздумывая, сообщить ли Валентину некую информацию или нет. - Ты спрашивал насчет союзничков…
- Ну. Вы обещали потом рассказать.
Лобов глубоко вздохнул, покачал головой. По всему было видно: то, что он собирается сейчас рассказать, не очень-то ему и приятно.
- Видишь ли… Вышел на меня не так давно один цэрэушник.
- Кто-о? - удивился Валентин.
- Ты не удивляйся. В том, что он нарисовался, в принципе ничего удивительного нет, так как первоначальную информацию о Рыбасе, рыбасоидах и подрывной их деятельности в России я получил именно от него. Я все ждал, когда он потребует ответной услуги. Не потребовал, правда, пока только попросил, но… Как говорится, только начни, остановиться потом будет невозможно.
- И что за просьба, Роман Михайлович?
- В каждой стране существует, как правило, одна масонская ложа. А в Соединенных Штатах своя масонская ложа есть в каждом штате. В определенном смысле это естественно и объяснимо. Ведь проект "Соединенные Штаты" изначально был задуман и осуществлен на практике масонами. Поэтому масонство там пронизывает и контролирует буквально все стороны и аспекты жизни государства и общества. Примитивизируя, можно сказать, что без разрешения масонов тебе там и чихнуть не позволят. И вот… В Америке началась настоящая эпидемия смертей руководителей масонских лож. Великие Мастера, Магистры и близкие к ним по положению Братья мрут как мухи. И все вроде бы от естественных причин. На их место приходят новые. Естественный, казалось бы, процесс, но катастрофически ускоренный. Поскольку у нас, в России, рыбасоиды установили полный контроль над масонами и используют их в своих целях, то неформальная группа людей в ЦРУ, называющих себя американскими патриотами, подозревает, что рыбасоиды таким образом осуществляют свое внедрение и к ним. И… они просят нас помочь разобраться им с этим вопросом.
- Ну и что в этом такого? - Валентин искренне недоумевал, глядя на колебания Лобова. - Если это действительно рыбасоиды шалят, то получается, что у нас и у них один враг. Почему бы и не помочь? Может, и они нам чем-нибудь потом помогут.
- Ох, - тяжело вздохнул Лобов. - Мне бы твою толерантность и широту взглядов. Мне как человеку, воспитанному "холодной войной", сама аббревиатура "ЦРУ" ненавистна. Для меня это синоним слова "враг".
- Так вы же сами говорите, что это не ЦРУ, а группа людей из ЦРУ. Может, они действительно патриоты. Давайте пощупаем их, проверим. В конце концов, американские патриоты вместе с русскими патриотами против рыбасоидов. Люди против нелюдей. По-моему, нормально.
- Возможно, возможно, но… Я пока не созрел для такого шага. Во всяком случае, если мы решимся им помочь, то вот тебе и дополнительный объем работы. Одним словом, работы - море, только успевай поворачиваться.
Вера действительно вернулась на базу следующим утром, и работа закипела. Для восстановления слиперских навыков Валентин за несколько дней шутя выполнил все три коммерческих заказа, а вот с полетами в прошлое получалось куда хуже. Вернее, ничего не получалось. Пробудившись после очередной попытки подключения к глобальному информационному полю, Валентин твердо заявил Лобову:
- Не получится, Роман Михайлович. Нужен материальный носитель времени. Ракитин, когда стартовал отсюда с базы, уже имел жесткую привязку в прошлом - "свое собственное" тело. Я же даже не знаю, как сформулировать запрос, чтобы получить информацию. Хочу в прошлое - вот и все, что я могу пожелать. Нет такой информации в глобальном информационном поле, поэтому мой запрос остается без ответа. Там все конкретно.
- Может быть, попробовать по фотографии? - скромно предложила Вера.
- Как это? - не понял Валентин.
- Нам ведь нужно отработать метод. Так? - продолжила она. - А для этого необязательно погружаться на глубину в несколько сотен лет. Возьмем фотографию человека, про которого точно известно, что он умер, положим, в тысяча девятьсот восемьдесят втором году. И попробуем перенестись в восемьдесят второй год. Ну и отработать там все учебные задачи, которые мы формулируем.
- Вы понимаете, что вы говорите? - с жаром воскликнул Лобов. - Хотите отправить слипера на тот свет?
Вера с выражением глубокого недоумения и обиды на лице воззрилась на Лобова.
- Я сказала что-то очень неприличное? - с ядовитой ноткой в голосе осведомилась она.
- Нет, Вер, - принялся оправдываться сразу за двоих Валентин, - ты не обижайся, но так нельзя. Сейчас я тебе объясню. Когда берешь фотографию, первым делом чувствуешь, живой это человек или мертвый. Это ты и сама умеешь.
- Ну да, - согласилась Вера.
- Если человек живой, то есть находится в нашем мире, мире живых, я через энергоинформационное поле выхожу на него и внедряю свою духовно-нематериальную сущность в его тело. Если же он мертв и находится сейчас в мире мертвых, то информационное поле на мой запрос отправит меня не в прошлое, когда он был жив, а прямо к нему нынешнему - в мир мертвых. Таким образом, моя духовно-нематериальная сущность, то есть, попросту говоря, душа, покинет мир живых и отправится в мир мертвых. А оттуда не возвращаются. Поэтому нам для путешествия в прошлое нужен материальный носитель времени, информационная матрица которого не обладает духовной составляющей. То есть неодушевленный предмет из прошлого.
- Ну извините, - обиженно молвила Вера, - что не разбираюсь столь досконально в ваших колдовских штучках.
- А пора бы уж, - все еще раздраженно бросил Лобов. - Все ж таки не первый день…
- Ну знаете, Роман Михайлович… - вспыхнула Вера и, энергично развернувшись, покинула комнату чуть ли не бегом.
- Вера, Вера, постой, - попробовал остановить ее Валентин, но куда там. Верой сейчас руководил не только ее оскорбленный Лобовым профессионализм, но и поруганная, безответная любовь. - Зря вы с ней так, Роман Михайлович, ей-богу, зря. - Валентин самостоятельно отлеплял от тела датчики, собираясь броситься вдогонку за Верой.
- Не торопись, Валентин, - остановил его Лобов. - Я нашкодил, мне и исправлять. Одевайся спокойно и выходи на двор. Поедем покатаемся по окрестностям - устроим себе небольшой отдых.
Лобов ушел вслед за Верой, а Валентин, уже не торопясь, закончил снимать с себя датчики, выключил всю аппаратуру, оделся и легкой походкой свободного от тяжких забот и раздумий человека вышел из корпуса во двор санатория. Мирились Лобов с Верой так же быстро, как и ссорились, поэтому лобовская машина уже стояла у дверей с работающим двигателем, а Лобов с Верой сидели в ней и о чем-то мирно беседовали, будто и не случилось только что между ними эмоционального пробоя такого высокого накала, который других рассорил бы на годы.
- Прокатимся в Ореховск, молодые люди, - сообщил Лобов, когда Валентин расположился на заднем сиденье. - Купим там бутылочку хорошего вина, торт, мороженое… Что еще? Одним словом, устроим себе вечером небольшой праздник.
Из санатория Лобов выехал на лесную дорогу, но свернул не в сторону московской трассы, а - в обратную. Лесную дорогу сменила узкая, разбитая в пух и прах асфальтовая (асфальтовая в том смысле, что в тех местах на дорожном полотне, где не было ям и рытвин, лежал все еще асфальт) дорога.
- А вот и Ореховск, - сообщил своим спутникам Лобов, свернув с разбитой дороги местного значения на широкую, закатанную свежим асфальтом улицу. - Население города Ореховска - одиннадцать тысяч человек, - сообщил он. - Вот и все, что я знаю о сем замечательном городе. Посмотрим, что здесь есть. Может быть, нечаянно и присмотрим какой-нибудь материальный носитель времени.