– Мать тебе рассказала про ключ?
– Да.
– Что скажешь?
– Просто фантастика! – отозвался Юрий Петрович, – не знаю, что и думать.
– И я так подумал, – посмотрел задумчиво перед собой Петр Осипович. – Вот чемодан! Забирай! – кивнул он в сторону шкафа.
Чемодан лежал на журнальном столике.
– Получается, ты его ни разу не открывал? – изумился Юрий Петрович. – И не знаешь, что там находится. Вот это выдержка!
– А зачем? – отвечал Петр Осипович, – мне его на хранение оставили. Чужого мне не надо. И Николай меня лично просил хранить его, как зеницу ока. Зачем я буду там лазить? А раз Коля велел тебе его отдать, то получается, все, что там лежит, принадлежит уже тебе.
– Понятно, – улыбнулся Юрий Петрович. – Получать подарки всегда приятно! Тем более антикварные! Может, там такое наследство, что поможет нам всем?
– Может, и поможет, – отозвался Петр Осипович.
– А это что такое? – Юрий Петрович увидев на шкафу футляр.
– Это твоя скрипка, – отвечал Петр Осипович. – Помнишь? Ты почти три года проучился и бросил. Не хватило настойчивости и характера.
Юрий Петрович поднял крышку и взял в руки старенькую скрипку-восьмушку. Скрипка была пыльная и теплая на ощупь.
– Я нашел ее сегодня утром, когда ходил за картошкой, – пояснил Петр Осипович. – Думаю, чего ей гнить в подвале? Пусть будет предметом интерьера. Со скрипкой все в порядке, смычок – сломанный. И еще пакет какой-то. Думал, что в пакетике канифоль – посмотрел, а в нем – кусок каменного угля. Хотел выбросить, но мать не разрешила, пусть, говорит, сам выбросит, если что…
– Смычок я сломал. От злости. Не смог сыграть с листа какое-то аллегретто. Вот и сломал, – улыбнулся отцу Юрий Петрович, прижимая теплую деку к подбородку. – Я тоже думал – выучусь и стану знаменитым музыкантом.
Глава 6
Суббота, 17 июля 1999 года. Москва
– Товарищ полковник, разрешите войти?
– Да, Павел Васильевич, проходите, – подняла голову Наталья Павловна. – Как устроились?
– Спасибо за заботу, – пророкотал майор Валенда, – кабинет отличный – прямо так и тянет работать на полную. Собственный телефон, компьютер, принтер, сканер. Все функционирует. У вас, Наталья Павловна, есть минут пять меня выслушать?
– Да, именно пять минут, Павел Васильевич, – отодвинула в сторону папку Зырянова. – Давайте так поступим. Чтобы не нарушать ритм и график, вы сейчас знакомитесь с материалами, а в десять тридцать проведем короткое совещание, и я выскажу все свои соображения.
– Да, я понял, но у меня всего два слова.
– Хорошо, что там у вас? – согласилась Наталья Павловна и тут же задала встречный вопрос. – Кстати, чемодан вручили? Наблюдение установили?
– Так точно. Чемодан вручили. Наблюдение установили, – доложил Павел Васильевич. – Объект под контролем – обедает у родителей.
– Я слушаю вас, Павел Васильевич, только коротко.
– Постараюсь быть кратким, товарищ полковник. Я сразу приступил к выполнению порученного задания и начал изучать папку под номером один. Читал очень внимательно. Насколько я понял, все эти документы – копии?
– Да, – подтвердила Зырянова. – Оригиналы находятся в чемодане, который в данный момент у Лукьянова.
– Понятно. Просматривая документы, я заинтересовался вот этой телеграммой, – Павел Васильевич положил копию на стол.
– Да, эту телеграмму я помню, – прищурилась Зырянова, – по-моему, кто-то пытался предсказать будущее. Там же есть резолюция.
– Да, резолюцию я видел. Во-первых, обратил внимание на то, что предсказания смерти – сам по себе факт уже неординарный! – продолжал Валенда. – Во-вторых, время смерти Андрея Ивановича Зорина выдается в ю ти си – в семнадцать часов тридцать две минуты тридцать секунд. Это вместо "устаревшего" Гринвича.
– Догадываюсь, что вместо Гринвича, – нетерпеливо передернула плечами полковник Зырянова.
– У меня еще три минуты, – напомнил, улыбаясь, Валенда, – Я назвал две позиции. Но есть и третья: в одной из папок я обнаружил подборку об американской лунной миссии "Ахиллес" под номером одиннадцать.
– Да, это входило в круг обязанностей предшественника. И что же?
– Вот, послушайте, – Валенда достал из папки листок и прочитал:
– Восемнадцатого июля 1969 года "Ахиллес-11" прибыл к Луне и в семнадцать часов 32 минуты и тридцать секунд по ют и си вышел на орбиту искусственного спутника…
– И что из этого следует? – включила ледяной тембр полковник Зырянова. – По-моему, это случайное совпадение.
Но сбить с толку настойчивого майора проверенным "ледяным приемом" не удалось.
– Если совпадение, то очень подозрительное, – поднялся из-за стола Валенда. – Дело в том, что завтра как раз и есть восемнадцатое июля 1999 года. И еще одно: указанное в этой телеграмме время странным образом совпадает с декларируемым американцами временем прибытия одиннадцатого Ахиллеса на лунную орбиту – до секунды!
– Павел Васильевич – время! – вернула папку на прежнее место полковник Зырянова. – Вы же не знаете самого главного: кто этот Зорин, и где его искать?
И четвертое обстоятельство, – продолжал ровным голосом Валенда. – Я знаю Зорина, который родился восемнадцатого июля пятьдесят восьмого года. Это наш с Лукьяновым одноклассник.
– Откуда такая уверенность? Давайте в десять тридцать поговорим обстоятельно.
– Хорошо, – направился к двери Валенда. – Я буду у вас ровно в десять тридцать.
– Да, кстати, Павел Васильевич, – окликнула его Наталья Павловна. – А как вы относитесь к американской лунной программе?
– Честно?
– Конечно, честно. У нас тут только честно.
– Отрицательно, – остановился у двери Павел Васильевич. – У американцев не было ракетного двигателя с заявленной мощностью, чтобы вывести на опорную орбиту лунный комплекс "Плутон-Ахиллес". Тяжелая ракета "Плутон-5" – блеф. Комплекс "Плутон-Ахиллес" взлетал, но с двигателями меньшей мощности. Отсюда следует, что на низкую околоземную орбиту было выведено не сто сорок требуемых тонн, а гораздо меньше. И это означает, что никакого полета "Ахиллеса" кЛуне не могло состояться.
– Понятно, – улыбнулась Зырянова. – Но ваша позиция противоречит официальной версии.
– Принял к сведению, – ничуть не смутился Валенда. – Но я свою точку зрения менять не собираюсь.
– Значит, вы уверены, что этот Зорин, указанный в телеграмме, является вашим одноклассником?
– Да, товарищ полковник, уверен! Мы учились вместе: я, Андрей Зорин и Юрка Лукьянов. У нас даже был свой вокально-инструментальный ансамбль.
Глава 7
Южный Урал. Шестидесятые
Юра Лукьянов с самого раннего детства интересовался музыкой. Музыка вошла в жизнь Юры вместе с радиоприемником "Урал", способным также воспроизводить грампластинки на семьдесят восемь оборотов, и музыкальными фразами песни "Спят курганы темные", которую отец напевал почти каждый вечер, укачивая сына. И старой клееной – переклеенной скрипкой, на которой никто не умел играть, а Петр Осипович хоть и умел когда-то, но после войны уже не смог играть, потому что левая рука не слушалась по причине тяжелой фронтовой контузии.
Как только Юра начал ходить, Петр Осипович обеспечил ему доступ к радиоприемнику и научил сына проигрывать эти тяжелые и хрупкие пластинки. Благо, магазин по их продаже был за углом, и назывался он: "Культтовары".
В минуты хорошего настроения и с утра пораньше маленький Юра подходил к проигрывателю, доставал из коробок любимые пластинки и надолго погружался в кропотливый процесс воспроизведения: необходимо было поменять иглу, затем аккуратно протереть пластинку, запустить диск и осторожно опустить адаптер. После этого последнего действия Юра замирал и "ловил" знакомый скрип, указывающий на то, что иголка скользит по правильной дорожке, и что через несколько мгновений из репродуктора вырвутся звуки гитарного вступления мексиканского трио Лос Панчос. В те далекие дни музыкальные пристрастия Юры Лукьянова сформировались в соответствии с репертуаром имевшихся в домашней коллекции пластинок и музыкальных радиопередач. В основном это были песенные произведения. Юра искренне восхищался песней "Тайна" в исполнении оркестра Леонида Утесова, заунывные звуки скрипок которой "трогали" его детскую душу. А песню "Бесамэ мучо" с бойкими заокеанскими рифами маленький Юра готов был воспроизводить до бесконечности, доводя домашних до определенной точки.
Сама идея, что Юра должен обучаться музыке по мере его взросления даже не обсуждалась: Петр Осипович до войны довольно сносно играл на семиструнной гитаре и даже скрипке, но после контузии пальцы левой руки перестали слушаться, и все музыкальные надежды были возложены на Юру, который помимо имени получил звание – сын танкиста со всеми вытекающими обязательствами. Все только и ждали того момента, когда он будет способен уверенно ходить и начнет осваивать музыкальную науку. Тем более, старшая сестра Ольга уже вовсю "шпарила" на фортепьяно и занималась этим три раза в неделю в музыкальной школе.
Так что музыкальное будущее Юры было предопределено, и главное, он сам уже мыслил именно в этом направлении.